Наталья Антарес - Любой ценой. Том III

По идее я должна была забыть про свои насущные потребности и незамедлительно броситься звонить Интарсу, но я хорошо сознавала, что голодная, холодная и, как результат, не совсем адекватно соображающая, я вряд ли смогу достичь поставленной цели и скорее всего сделаю только хуже. Да, в случае с Тагалдызиным я поперла нахрапом и, выбранная мною тактика неожиданно сработала на двести процентов, но интуиция подсказывала мне, что с Интарсом нужно было быть в разы осторожней. Конечно, я могла бы угрожать, истерить, сулить небесные кары и белугой реветь в трубку, но я не собиралась двигаться заведомо ошибочным курсом, прекрасно понимая, что если я по собственной глупости «запорю» судьбоносный разговор, второго шанса у меня уже не будет. Весь мой предыдущий опыт общения с Интарсом красноречиво свидетельствовал о недопустимости опрометчивых, до конца непродуманных и чересчур самонадеянных шагов. Тщательно взвешивать каждое слово, молниеносно предугадывать реакцию собеседника, парировать острые выпады и моментально наносить ответные удары – стоило мне на секунду замешкаться, и вот я уже упустила стратегическое преимущество, а уж Интарс без труда сумеет обернуть мои промахи себе на пользу. В отличие от Тагалдызина, его не проведешь на мякине, а даже самое виртуозное мое вранье будет разоблачено и высмеяно. Интарс запомнился мне умным и проницательным человеком с великолепно развитым контролем над эмоциями, а его выдержке я и вовсе могла лишь позавидовать. Судя по всему, в Африке он неоднократно прошел огонь, воды и медные трубы, и на фоне всего пережитого его было почти невозможно запугать. Ледяные глаза Интарса повидали нечто такое, что нам, простым обывателям, даже и не снилось в кошмарных снах, а наша скудное воображение было не в силах представить, по каким затерянным уголкам матушки-земли этого отчаянного искателя приключений носил попутный ветер. Я могла сколько угодно пудрить окружающим мозги и за счет природной смекалки, личного обаяния и натренированных коммуникативных навыков выходить победителем в безнадежных ситуациях, но соперник уровня Интарса Радзивилла был мне не по зубам, и я предпочитала честно признать, что уступаю ему по многим пунктам, чем питать беспочвенные иллюзии. Розовые очки разбивались стеклами вовнутрь, и много лет назад я в полной мере ощутила на себе справедливость данного выражения, так что сейчас я была настроена на полноценную войну, настоящий интеллектуальный поединок, в котором выигрывал тот, у кого хватало самообладания ни на миг не продемонстрировать свое душевное смятение.

Принимая во внимание, что в сложившихся обстоятельствах мне было не до кулинарных изысков, мудрить с ужином я принципиально не стала, и на скорую руку запекла в духовке куриную грудку с овощами. Ела я совершенно без аппетита – организм требовал топлива, и я предоставила ему необходимый объем «жирков, белков и углеводов», только и всего. Вскоре меня перестало знобить, а на смену непреодолимому желанию во всю длину растянуться на кровати пришел заметный прилив энергии. Туман в голове постепенно прояснялся, мысли больше не путались, а боль в затылке хотя и не отступила, но в разы ослабла, что уже само по себе внушало мне определенную долю оптимизма. Тяжелый перелет, напряженный день и регулярная необходимость превозмогать накопленную усталость безусловно не прошли для меня даром, и я подозревала, что если и дальше продолжу жить в таком бешеном темпе, то рано или поздно рухну замертво. Ну, ничего, впереди у меня была вся ночь, и пусть я изрядно сомневалась, что мне удастся ненадолго сомкнуть глаза, жалость к себе я выжигала каленым железом.

Я расправлялась с последним куском курицы, когда мобильник вдруг разразился пронзительной трелью. Я непроизвольно вздрогнула и с нарастающей паникой потянулась за телефоном. Я до жути боялась, что мне звонят из Штатов, чтобы сообщить об очередном ухудшении состояния здоровья «Хитмена», и когда экране высветился номер шефа, у меня натуральным образом отлегло от сердца. Не спорю, я вела себя по-свински, но звонок Нитиевского опять был мною проигнорирован. Я приблизительно догадывалась, почему Нестор Аронович не прекращает попыток со мной связаться. Мало того, что я пропала с радаров, так еще оставила массу неподчищенных «хвостов» в Америке, основательно подмочив репутацию турфирмы на международной арене. Фактически я «кинула» потенциальных партнеров и понапрасну взбаламутила кучу народу – мой поспешный отъезд из Соединенных Штатов поставил под сомнение дальнейшие перспективы сотрудничества и заставил Нитиевского всерьез задуматься, не слишком ли он меня переоценил. У шефа и так хватало проблем, нашу компанию полоскали во всех отечественных СМИ, а тут еще и я выкинула фортель. На месте шефа я бы уволила меня статье, а потом бы мстительно наблюдала, как я тыкаюсь и мыкаюсь с «волчьим билетом». Возможно, Нитиевский именно это и планировал, а его звонок был призван известить меня о предстоящем расторжении договора, но я так и не смогла собраться с духом и достойно принять свою печальную участь. В конце концов Нестору Ароновичу надоело мучить телефон, и он прислал мне сообщение в мессенджер. Я ожидала стандартного текста из серии «Мика, будь ты трижды неладна, возьми трубку, мне надо срочно с тобой поговорить», но все оказалось гораздо неприятнее. Шеф коротко проинформировал меня о приостановке лицензии на туристскую операторскую деятельность и уведомил об экстренном совещании, назначенном на завтрашнее утро.

Пару минут я пыталась осмыслить суть прочитанного и не могла поверить, что весь этот дурдом происходит наяву. История с посмертным изъятием органов вылилась в грандиозный скандал, и все шишки посыпались аккурат на нашу компанию. Между тем, логики в решении уполномоченного органа не было никакой. Если уж у кого и следовало отобрать лицензию, так это у страховщика, тогда как наша фирма попала под раздачу абсолютно незаслуженно. Мы привыкли, что в государстве у нас всё нередко делалось вопреки здравому смыслу, но иногда правительственные чиновники превосходили самих себя. Я понимала, что трагический инцидент в Турции негативно отразился на имидже компании, но я и не предполагала, что всё зайдет настолько далеко. Естественно, Нитиевский протрубил общий сбор, чтобы обсудить с персоналом текущее положение фирмы, но я до сих пор не могла четко сказать, являюсь ли я завтра в офис. Это было форменное предательство, однако, я не написала Нестору Ароновичу ни слова. Будем считать, что пока не написала. Больше я не рискну щедро раздавать обещания, не будучи точно уверенной, что я их выполню. Пусть шеф кроет меня почем свет стоит, мне не на что обижаться, и при первой же возможности я приду к нему с повинной головой. А пока я сконцентрируюсь на своей наиважнейшей задаче, и если мне суждено потерять работу, испортить отношения с начальником и стать позором нашего дружного коллектива, значит, так тому и быть. Мне сравнительно легко удалось заполучить контакты Интарса, но впереди предстояло еще более сложное испытание, и я не имела права его провалить.