Катя Матуш - Преданные Солнцем

В ночь перед торгами никто не спал. Все мы с вечера заняли свои места и принялись ждать. Решили продавать все за копейки, чтобы впихнуть покупателю, как можно больше.

Первые шаттлы прибыли от мясников. Они по-хозяйски осматривались, и как мы от них ожидали, брали только самое лучшее. На территорию пропускали по двадцать кораблей за раз.

Нам не нужна была толкучка: еще начнут воровать. Так что к двенадцати часам ночи образовалась приличная очередь. Никто не боялся, что покупателей из-за этого убавится. Все понимали, что такие распродажи – редкость. Да и наша община считалась одной из самых богатых в округе.

Овощи и фрукты не продавали. Часть наших занималась заготовкой консервов и заморозкой продуктов. Нам они нужнее. Должен остаться запас еды, чтоб хоть самим прокормиться, в случае чего.

Люди скупали все. К пяти утра на моем прилавке остался только набор посуды и детский планшет для рисования. Но и это купили, причем, намного дороже, чем я планировала.

Когда лотки опустели, и последние десять шаттлов приземлились, цены взлетели. Сейчас у всех оставались ненужные мелочи, но люди гребли и их, в надежде, что когда-нибудь пригодится, принимая все за дефицитный товар.

На следующий день по местному каналу сообщили, что денег нам хватит на сто лет оплаты за электричество и покупку воды. Не густо. На все остальное придется зарабатывать. Но на наш век хватит, а за своих детей я не волнуюсь, их нет.

До нас дошли слухи, что с мясниками был заключен договор на обмен крупных партий мяса, только с целью перепродажи. Так что наша фруктово-овощная долина превратится в супермаркет, где будет практически все.

Решили устроить торговые ряды у дальнего края плантации. Это сулило стабильный поток прибыли, потому что зачем лететь к мясникам за мясом – если можно купить его здесь вместе с овощами и прочим хламом, который нам исправно поставляли со свалки. Это была отличная идея. Но, в то же время, она могла вызвать недовольство других общин. Пока все в округе отнеслись к этому с пониманием. Объяснять, что нам придется туго, никому не пришлось.

Мы с семьей вызвались добровольцами на пересадку саженцев. Работы было много. Выкапывали завёрнутые в пленку кусты, аккуратно грузили их в телеги и везли в центр, где другие группы занимались посадкой. Теперь кусты располагались так плотно к друг другу, что боюсь представить, как мы будем это все обходить. Ну, может, додумаются оставить проходы. За день нам удавалось сделать всего три-четыре ходки, и это с учетом, что у нас не самое дальнее место.

Наступил Новый год. Все пытались веселиться. Марс прислал в подарок пятьсот ящиков шампанского. Лучше бы воды столько прислали!

Марка до сих пор не было.

В новогоднем обращении Алекс старался говорить только хорошее. Как многого мы достигли, что двигаемся согласно плану и уложимся как раз до начала нового сезона.

По праздничным дням мы собирались у мамы, и сегодня у нас был настоящий пир. Стол ломился от еды. Мясное рагу с овощами, мясной суп с бульоном, чай на воде. Все это было настолько деликатесом, что первые минут тридцать никто из нас и не осмеливался прикоснуться к ужину.

Подарками в этом году мы решили не обмениваться. И так все прибарахлились по полной.

Счет последних двенадцати секунд эхом разносился по муравейнику. В этих – десять, девять, восемь… было больше надежды, чем радости. Конечно, все мы верили, что в новом году все будет намного лучше, чем в старом. Хотя, куда уж лучше, и так полная фантастика!

К середине января мы добрались до самых крайних районов плантации. Количество ходок сократилось до одной. Мы старались загружать телеги по полной, а затем дружно тащили их к центру.

Параллельно с нами работали техники, выкапывая оросительные системы. Им предстояло много работы. Как-никак, полив тоже поджирал запасы энергии.

Пару лет назад у соседей нашлись солнечные батареи. Проверка приехала к ним через два месяца. Было слишком опрометчиво совсем перестать использовать центральное электричество – это сразу и привлекло внимание. Никто не мог предоставлять такие блага бесплатно, а то слишком хорошо бы мы жили. Батареи изъяли, и следующим шагом вышел запрет на их несанкционированное использование. Такие устройства разрешались только в крупных земных госпиталях, где от непрерывной подачи электричества зависят людские жизни.

У нас тоже имелись такие батареи. Для проверки разработали целую легенду, якобы свет включают только на час вечером и на час утром. Все остальное время мы пашем как проклятые, и дома никто не сидит. Проверка всегда на это велась. У всех даже свечи были, так что, когда они приезжали, мы одевали маски убитых горем и трудом людей, вынужденных освещать свое жалкое существование парой огоньков. Если вставал вопрос о том, на что уходят деньги от продажи продуктов, наш Алекс всегда говорил, что мы закупаем воду. Мол, общиной принято решение экономить на электричестве, но купаться в ванных при свечах. Для проверки в некоторых квартирах и правда стояли ванны.

С учетом того, что мы жили под землей, отследить, горит у нас свет или нет, было невозможно. Так же, как и проникнуть к нам незамеченным. Да и я уже не помню, когда нас последний раз проверяли.

Сезон дождей добрался до середины своего цикла. Почти весь край плантации уже был перенесен. Сейчас там простиралась обычная пустыня с бороздками. Мы закончили пять дальних секторов и завтра должны приступить к следующей боковой пятерке. Я загрузила последний на сегодня куст в телегу к Адаму, но сразу возвращаться в муравейник не хотела.

– Луна? Не идешь? – заметил Ким.

– Хочу пройтись. Угнетающая картина, не находишь?

Мы смотрели на пустырь, некогда красовавшийся зеленой шевелюрой. Рядом с нами продолжались работы по демонтажу оросителей. Трубы пилили и аккуратно складывали в надежде, что когда-нибудь наша община разрастется так, что мы сможем позволить себе расширение до прошлых размеров.

– Пошли вдоль купола. Я с тобой.

Ким был прекрасным молчаливым собеседником. В такие моменты и не хотелось болтать. Как только мы отошли от техников на пару сотен метров, сразу стало тише. Через километр воцарилась гробовая тишина. Только глухой стук дождя напоминал, что мы еще живы.

Самая настоящая пустыня. Как на фотографиях прошлого мира. Начала новых границ плантации отсюда было не разглядеть.

Периодически по ногам проходил поток горячего воздуха. Опять где-то щит прохудился. Такое частенько случалось. Когда техники закончат с оросителями, займутся латанием купола.

– Ким? Что такое? – спросила я, когда он замер от меня в паре шагов.

В ответ он только приложил палец ко рту.

– Что случилось? – сразу же раздался голос Адама в ухе.