Виктор Мар - Последний is человек

– Да, твой папаша извращенец не меньший, чем у меня, а по жестокости ещё и фору даст.

– Ещё они очень много и долго обсуждали втроем с доктором нюансы конфликта коронавируса особого космического пошиба с крабавирусом. Я и сейчас это с трудом понимаю, а тогда для меня это было похлеще китайской грамоты. Они дискутировали сутками, вводили разные исходные, но почти всегда приходили к победе наших над ихними. Ещё они несли полную чушь, как мне тогда казалось, про машину времени, про заговор антииллюминатов, про взрыв в Диснейленде, но всё это ни они, ни я ещё долго не могли связать воедино.

Дальше где-то на год всё ушло в рутину. Алекса во всю училась и тренировалась. Хотя нет, это было чуть позже, когда вас уже зачислили в программу и увезли под купол. Или, вообще, плохо помню, наверное, программа уже подходила к стадии полёта… ну, не важно.

Короче, ко мне возле Парижского дома, мы тогда уже туда переехали, поближе к куполу, подошли те самые люди в чёрном, что похитили меня в кабинете доктора. Конечно, они были в масках на пол рожи, комбинезонах из целофана, тогда уже все ходили, как долбанные марсиане, не разберёшь, но этих я узнал ещё издалека. Стрелять на сей раз не стали, но страху всё равно нагнали.

Вежливо так провели и усадили в припаркованный лимузин. А когда глаза привыкли к темноте, я вообще чуть не обделался. Передо мной сидел…

Звук затрещал, изображение пропало.

Янек встал.

– Кто там сидел? Не расслышал.

– Я тоже не поняла.

– И я.

– Ну извините, не от меня зависит. В следующей главе попробуем разобраться. Алекса ухмыльнулась и поймала себя на мысли, что никогда не реагировала на шутки Юрия. Даже когда считала его замечания смешными, сдерживала и улыбки, и смех. «Вот дура!» – громко подумалось Алексе, и она ещё шире улыбнулась. Её улыбка не осталась незамеченной для Унь, девушки встретились глазами и обменялись заметными только им двоим воздушными поцелуями. Ещё час или полтора ушёл на обсуждение текущих дел. Нужна была корректировка орбиты. И ещё, Янек с сарказмом предупредил, что готовит учебную тревогу.

После все разошлись по своим кубрикам.

У Алексы в руках был шифр и ключ к этому шифру, но она не спешила узнать содержание послания. И это так на неё не походило. Сейчас, вспоминая себя прежнюю, Алекса представляла робота, который исправно и методично шёл к цели, непонятно какой и кем поставленной. Но сейчас в этом роботе что-то щёлкнуло, изменилось, стало цветным и нежным. Ужас, я по-настоящему живу всего сто часов, может немного больше.

Алекса отложила в контейнер пергамент и перевернула исписанный палас.

Последним дни, Алекса непрестанно думала об Унь, о её руках, коже, запахе, дыхании, жестких волосах между ног и, конечно, о нежном розовом клиторе. При каждой мысли о подруге, внутри Алексы образовывалась зияющая пустота, и пока Унь не заполняла этот вакуум своими прикосновениями, грудь болезненно сжималась всеми своими, искусственно созданными атмосферными двенадцатью тоннами.

В эти моменты губы сохли, Алекса постоянно облизывала их и кусала. От этого губы немного припухли и воспалились. Любое, даже самое нежное, прикосновение к ним было болезненным, но когда к губам поикасалась Унь, боль становилась сладостной.

Может это и есть настоящая любовь, а я лесбиянка… Не важно, сейчас хотелось только одного – ощутить тепло её тела. Алексу охватила дрожь и сильное волнение.

Алекса поднялась к Унь и зашла в комнату. Тут они ещё не предавались любви, все их прежние встречи были у Алексы.

Алекса тихо прошла в глубину тёмного помещения. Мониторы были включены. Алекса взглянула на них и оторопела. На экране двое мужчин занимались любовью с одной женщиной. Их загорелые мускулистые тела, эрегированные члены привели девушку в неописуемый восторг. Наверное, я не совсем конченная лесбиянка, мелькнуло в голове у Алексы. И тут она поняла, что не одна в комнате. В кресле перед монитором сидел Юрий с растегнутыми штанами и, любуясь происходящим на экране, наглаживал свой член. Алексу охватило непреодолимое желание прикоснуться к члену, почувствовать его тепло и упругость.

«Точно не лесбиянка», – подумала Алекса и сделала шаг к Юрию. Он заметил её, оторопел, выкатил глаза и наверное бы закричал, но Алекса молниеносно зажала ему рот рукой, а второй рукой обхватила член. Юрий застонал, а девушку накрыло неведомое по глубине возбуждение. Она начала гладить набухший фаллос. Юноша задрожал, член в руках Алексы налился, стал ещё больше и изверг фонтан спермы. Несколько капель попали девушке на лицо, губы и их тепло разлилось по всему телу. Возбуждение достигло апогея. Алекса издала грудной стон, как будто сама испытала пик блаженства, и поняла, что вот-вот может лишиться чувств. Она сдержалась, собралась с силами и отпрянула. Юрий схватил её за руку и потянул к себе. Но Алекса замотала головой, отдернула руку и убежала.

В лифте Алекса поняла, как оказалась в комнате Юрия, она ошиблась и нажала не ту кнопку этажа. «Интересно, 3 вместо 4, по-моему, было чудно, но что это значит по нумерологии?» – со сладострастным вздохом прикинула Алекса.

Алекса зашла к себе, тут её ждала взволнованная Унь. Алекса уже не сдерживая эмоций, бросилась в объятия подруги. «И всё-таки лесбиянка», – подумалось Алексе.

Том сидел на кожанном сиденье лимузина, глаза ещё не привыкли к полутьме, и он не мог узнать тех, кто сидит напротив. Воняло мерзко, не то дешёвым ароматизатором, не то церковным ладаном. Глаза начинали адаптироваться к освещению и контуры лиц начали вырисовываться. Том оторопел, перед ним сидели сам кардинал-распорядитель Ватикана камерарий, отец Гвидо и тот православный епископ, кажется с Кипра, которого в первый день конклава отправили в карцер. Видимо, там он и оставил дар речи, с Томом говорил только камерарий.

– Здравствуйте, месье Болд. Через Д, правильно?

– Здравствуйте, не знаю, как вас величать по сану, святой отец.

– Зовите меня Гвидо, отец Гвидо. Так будет проще.

– Да, действительно проще. Чем обязан, отец Гвидо?

– Ну, во-первых, вам не стоит так волноваться.

– Спасибо, утешили.

– Нас не интересует прошлое, то, что вы подлогом оказались в Ватикане, вместо доктора Брауна.

Том хотел было оправдаться, но камерарий жестом остановил его.

– Забыли. Так же нас не интересует как вы вытянули всю запрещённую информацию из русских профессоров Чука и Гека.

Том понурил голову.

– Так же забыли. Забыли и то, что, используя эту информацию, вы определили дочь в суперсекретную научную миссию.

Том побелел. Это было заметно даже в полумраке.

– Я же говорил, вам не стоит волноваться. Ваша дочь, бесспорно, самый достойный кандидат на участие в миссии. Её рейтинг первый с большим запасом. И именно поэтому мы здесь и беседуем с вами. Нас интересует будущее миссии и будущее вашей дочери Алексы.