Виктор Мар - Последний is человек

– Что я должен сделать?

– Вы неправильно нас поняли. Единственное, что вы должны, так это постараться уверовать, что мы не желаем вашей дочери зла.

– Тогда что?

– Надеюсь, вы помните, какую идею выдвинули в Ватикане и как ваше выступление изменило ход истории?

– Конечно, помню и удивлен, что это ещё кто-то заметил, кроме меня.

– Заметили и сделали нужные выводы, а вот вы – нет.

– Не понимаю, что значит «не сделал выводов»?

– Извините, что вопросом на вопрос. Какова, по-вашему, цель миссии в которой участвует ваша дочь?

– Не понимаю, в чем подвох.

– Подвоха нет.

– Но это всем известно. Отбирается лучший генетический материал и в чистом виде консервируется на орбите, для возможного возобновления рода человеческого.

Киприот прервал обет молчания и съязвил:

– Ага, как Адам и Ева, два раза.

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Какая, по-вашему, связь между вашим посылом, тем, что один вирус должен убить другой, и миссией, в которой участвует ваша дочь?

– Я запутался! Кажется, тут нет никакой связи, миссия – это запасной вариант.

– Вот тут вы и заблуждаетесь! Связь есть, её не может не быть. Миссия – это основной вариант, и миссия – это команда смертников. Их цель – привезти на землю чистый коронавирус для борьбы с вирусом краба.

– Это может быть одной из задач миссии, но почему они смертники?

– Они заразятся и не смогут излечиться.

– Тогда нужно отменить миссию!

– Отменить миссию уже не получится, и ваша дочь будет в ней участвовать, если будет жива. Но мы хотим спасти детей и миссию в целом.

– Как спасти? И, не понимаю, зачем это вам?

– Отвечу по порядку. Спасти можете вы, и мы вам в этом поможем. А зачем это нам? Мы, действительно, хотим сохранить здоровых, а главное, живых миссионеров для возможного возобновления рода человеческого.

– Ага, как Адам и Ева, два раза, – поперхнувшись выдавил Киприот.

Отец Гвидо кивнул:

– Это раз, а второе, мы искренне не хотим позора для великого престола, убивающего детей, ради вероотступничества.

– У меня складывается впечатление, что понтифик Бенедикт не очень-то поддерживает вашу миссию.

Возникла пауза. Церковники переглянулись. Киприот побагровел, резко встал и зашипел. При этом он сильно ударился головой о крышу машины, но не обратил на это никакого внимания.

– Этот…! Он вероотступник! Проклятый иллюминат! Гореть ему в аду!

– Если коротко, то именно так.

– Ясно, мне он также показался странным. Каков план и когда начинаем?

Обнаженные девушки зависли в полуметре над полом. Алекса блаженно растянулась, а Унь сосредоточенно расписывала её спину кистью.

– Осторожно, не дёргайся! От невесомости тушь разлетается.

– И что получается?

– Такие прикольные шлейфы, как млечный путь.

– Ты аккуратней, не испорти!

– Какая разница, всё равно никто не увидит.

Алекса мечтательно закрыла глаза.

– Я бы хотела, чтобы увидели…

– Кто? Наши?

– И наши тоже. Вот войдут сейчас и увидят…

– А ты не закрылась?

– Нет, а как закрыться?

– Двери заблокировать, чтобы ни Юра, ни командир не вошли. Смотри!

Унь подняла с пола ботинок, переключив тумблер, а затем снова включила и бросила ботинок в дверь. Ботинок подлетел к двери и, резко дёрнувшись, прилип над ней.

– И теперь ни один инструмент, ни один кослод не отопрёт.

– Класс, а как это, как ты научи… ну, узнала?

– Гравитация включается с запозданием, пока летит, потом липнет к замку, он магнитный, и блокирует. Это Юрий показал.

– Ты была с Юрием?

– Не совсем, но голым видела и за член держала.

Унь засмеялась. А Алекса представила свою встречу с ним и даже немного заревновала. Но не поняла кого к кому.

Унь увидела, что подруга напряглась.

– Эй, не вздумай ревновать!

Унь нежно обняла Алексу за талию, прижалась щекой к ягодице и нежно поцеловала в ямочку в самом низу спины.

– Не забывай, я же как врач. Я его осматривала, а у него встал, огромный такой. Я улыбнулась, чуть не захохотала, а он решил, что, типа, можно дальше. Вот дверь заблокировал и ко мне…

– И что?

– Получил по челюсти и отвалил. Вот и всё.

– А ты тогда и Янека видела?

– Конечно, видела.

– Вау. Какой он?

– Он красивый.

– Без майки я его тоже видела. А член у него какой?

– Тоже красивый.

Алекса перевернулась лицом к подруге.

– И что, тебе никогда не хотелось?

– Чего не хотелось?

– Ну большего. Чего там бывает? Подержать, поцеловать, вставить в себя…

Унь смущенно отстранилась.

– Немного хотелось.

Алекса задорно кувыркнулась.

– Говори, говори скорей, с кем больше, с кем больше?!

Но Унь не ответила, она уткнула лицо в руки и заплакала.

Лимузин остановился возле развалин Диснейленда. Отец Гвидо приподнял шторку на окне.

– Ещё недавно здесь был райский сад. Здесь царили радость и смех, а теперь…

Киприот заржал.

– …Адам и Ева два раза!

– Вот именно.

Гвидо повернулся к Тому.

– Наши апостолы скоро свяжутся с вами и передадут инструкции. А теперь прощайте, с Богом, сын мой.

Дверь распахнул один из «апостолов». Том вышел из машины, натянул маску, защитный костюм и зашагал к метро.

Мысли судорожно перескакивали с одной на другую. Пока вокруг были люди, суета, город, метро было проще справится с их чехардой. Но когда, Том оставался один, мысли словно сверлили голову изнутри. Том шёл и не мог простить себе, почему он не вытянул из церковников болше информации. И зачем сейчас ему приходится думать и гадать, что там будет. Том свернул за угол и понял, что за ним по пятам, метрах в пятнадцати, давно идет высокий крепкий мужчина. Том вспомнил, что уже видел его у развалин, в метро, на входе в кафе, но, погрузившись в свои мысли, не обратил на него внимания. А это был именно он, и никакие маски и защитные костюмы не могли обмануть Тома.

На противоположной стороне стояла машина жандармерии. Том перешёл через улицу и остановился возле жандармов. Стражи порядка жевали гамбургеры. Том нервно постучал в окно их автомобиля. Молодой офицер нерадостно отложил еду, передал поднос напарнику и стал разворачивать медицинскую маску с тремя фильтрами, прилагаемую к форме. Резинка маски заела, жандарм дернул её рукой и опрокинул стакан с кофе. Горячий напиток вылился на ногу второму жандарму, от чего тот дернулся и перевернул оба подноса с едой. Жандармы замерли и очень-очень недобро посмотрели на Тома. Том все понял, смиренно поднял руки, попятился назад и побежал прочь, едва не угодив под колеса фургона. Водитель фургона резко затормозил, высунулся из окна и послал в адрес убегающего Тома набор проклятий, способный завернуть уши у любого сапожника.