Кирилл Каратаев - Стать человеком

Навыков рукопашного боя мне хватило бы для схватки с усталой старушкой. Применять их лучше даже не пытаться. Пусть мне их заменит ненависть. Ненависть бессильного бога.

Я зарычал и, наклонив голову, врезался в своего врага. Я бил, кусал, получал удары и укусы. Ненависть на ненависть. В этой схватке у человека не было шансов. Он так мало знал, а значит, так мало ненавидел. Я же ненавидел все, что касалось моего взора и разума. Ручей против океана. Давид против стада Голиафов. И, что характерно, Давид был без пращи.

Я в последний раз ударил его по лицу. Уже без необходимости. Так, pro forma. Вокруг ревела толпа. Ей нравилась кровь – и кровь чужая. А коль скоро эту кровь подарил ей я, то, значит, и мне пока быть в фаворе. Ах, как я рад!

Я поднялся на ноги и с печалью посмотрел внутрь себя. Ну и что? Что ты понял? Что упасть легко? Что на дне не найдешь света? Боюсь, что все это ты давно знал. Но разве охота не только началась? Разве стану я измерять свое дело минутами? Как жаль, что для моего дела нет веков.

– Ну, ты дал, писатель! – Костя Ремень был уже рядом и протягивал мне открытую бутылку пива. – Эту книгу я куплю!

– Деньги? Дурь?

Мне предлагали приз. Хотя подобным тоном скорее стоило спрашивать из чего меня застрелить. ПМ? АК? СВД?

Я взял деньги.

– Как сам? Ничего не сломал? – Костя хлопнул меня по плечу.

– Вроде, нет, – я выпил пива. – Нои толку чуть.

– Двадцать косарей, чем не толк? – Ремень рассмеялся. – Плюс еще десятка за ставку. Прогуляем?

– А что еще делать с тридцатью косарями?

– Не знаешь? И я не знаю! – Косте явно нравился сегодняшний вечер. – Только давай задержимся. Давно здесь не был. Успел соскучиться.

Мы задержались, и я еще долго смотрел на них. На людей, которые били друг друга в надежде прожить следующий день лучше, чем прежний. И на людей, для которых это был повод весело провести время. Их с легкостью можно было поменять местами, и мир бы этого даже не заметил. Какая, в сущности, разница, кто будет рычать, а кто смеяться? Главное, что будет. Главное, что ни на миг не остановится эта изумительная карусель. Не погаснут развеселые малиновые фонарики.

– Я на тебя поставила.

Я оглянулся и увидел пухлогубую блондинку с глубокими хитрыми глазами. Она явно желала развития разговора и, возможно, развития стремительного. Здесь, вообще, любят стремительное развитие. Боятся его, но искренне любят. Любят тот момент, когда шлешь все к крылатым чертям и набрасываешь на разум залатанную вуаль.

– Поздравляю.

– Взаимно.

Я отвернулся и продолжил смотреть бой. Я не хотел эту женщину. Это был уже пойманный зверь. Пойманный и жалкий. Не тот трофей, что был мне нужен. Так что пусть эти губы достанутся кому-то менее достойному. Девушка не уходила, и я обернулся для того, чтобы окончательно обозначить свою позицию. Мой взгляд упал на затейливую татуировку на ее оголенном плече. На ней был изображен какой-то анималистический гротеск. Помесь гиены, цапли и тарантула. И все это в лихой пиратской шляпе.

– Это Тот, кто вечно ждет нас. – Она, конечно, заметила мой взгляд.

– Что-то из мезоамерики?

– Нет, – она улыбнулась. – Это не бог. Это – дорога.

– И куда она ведет?

– А куда бы ты хотел попасть?

– Понятно… – разговор ожидаемо терял смысл.

– Ничего тебе не понятно, – девушка снова улыбнулась и взяла меня за руку. – Он ждет нас именно для этого. Чтобы проводить по выбранной дороге. И выбирает не он, выбираем мы. Он просто подскажет.

– И что он хочет за свою доброту? – За доброту ведь всегда что-то хотят (а иногда даже требуют).

– Он просто займет твое место в начале пути.

– Место каждого?

– Каждого.

– Значит, в итоге останется только он?

– Чтобы снова вечно ждать нас.

– Неужели мы вернемся?

– Кто знает? Ведь только мы выбираем свои дороги.

– Мы говорим о смерти и перерождении?

– Мы говорим, о том, что каждому из нас порой хочется уйти.

Я ошибся. Этого зверя мне еще ловить и ловить. Этот зверь живет в собственном зачарованном лесу, и, чтобы поймать его, придется вооружиться заколдованным мечом и волшебной палочкой. Она хочет уйти, и она создает для этого инструмент. Наивный и изначально непригодный, но здесь важен не результат. Важна цель, важно стремление к цели. Надежда на отречение от социума через рамки и запреты мира.

– Думаешь, меня он тоже ждет?

– Он ждет всех.

– Длинная очередь.

Она засмеялась.

– Пойдем со мной. Сделаешь первый шаг уже этой ночью.

– Надо посоветоваться с товарищем.

– Для него тоже найдется дорога.

– Он будет счастлив. Как тебя зовут?

– Лера.

Костя Ремень был счастлив. Вернее необратимо пьян, но для него это было одно и то же. Его безумные глаза бесцельно бродили по этажу, не находя призовой секунды, чтобы остановиться.

– Ремень, ты как?

– Как-то так, – он сделал пару резких движений руками. Похоже, сыграл соло на тарелках.

– Пойдем, нас там ждут.

– Подождут! – Костя погрозил им пальцем. – Сволочи! Ботва червивая! Крысы сортирные!

– Но нас, правда, ждут.

– Ладно! – Ремень пьяно рассмеялся. – Пошли, писатель!

Я не разобрал названия на замысловатой вывеске. Узкие ступени, тяжелая дверь, а за ней красноватый полумрак и музыка, навевающая образ Будды, нюхающего фиалки. Лера уверенно шла мимо широких, утопленных в стенах диванов. Сзади Костя бормотал что-то про коньяк и беззубых вампиров.

– Садитесь, – девушка махнула рукой перед огромным диваном, на котором уже сидело человек пять. Видимо, адепты своей беспомощной веры. В другое время их бы за эту беспомощность могли сжечь на костре. Но в этом веке нравы стали куда мягче. Теперь у них есть шанс умереть естественной смертью.

Нам лениво махнула пара рук. Я отдал ответное приветствие и опустился на приторно мягкие подушки. Справа от меня рухнул Ремень, слева изящно приземлилась Лера. Ну что? Началось?

Нет, не началось. Единственным эмоциональным действием следующих двадцати минут оказался беспокойный храп Константина. А так все очень мило, – кальян, чай, какой-то легкий алкоголь. А где же извилистые, убегающие за горизонт дороги? Где надежда на иное место и время? Где Тот, кто вечно ждет меня? Где он, эта потусторонняя придурь? Почему я не вижу его жадных глаз?

– Так, где дорога?

– Моя передо мной, – Лера не удивилась вопросу. – Твоя не дальше моей. Тебе осталось просто сделать шаг.

– Расскажи про свою. Расскажи, куда ты идешь? И объясни почему? И зачем тебе твой кумир?

– Куда? – она беззвучно рассмеялась. – Я не знаю, куда я иду. Не надо считать меня религиозной фанатичкой или сумасшедшей. Я знаю, что никуда не уйду, но разве это повод стоять на месте? Так проще. Проще, когда веришь, что у тебя есть дорога. А на этой дороге тебя вечно ждут. И я буду верить. Всегда буду верить, потому что иначе мне просто расхочется жить.