Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

Или… не только это? Хотя — если возможно… И тоже правда…

…Уже третья догадка вспыхнула в сознании Джантара — хотя, казалось бы, что теперь могло так ошеломить…

…Разговоры о чрезмерности даже той суммы знаний, что содержится в стандартной школьной программе — для «нормального ребёнка»… Хотя сами они не ощущали этого — усвоив к тому же возрасту гораздо больше, а неудачи обычных школьников в этом — связывали с тупостью системы преподавания… A если нет? И тоже — биологические различия? На этот раз — в способности усвоить (по крайней мере, в таком-то возрасте) тот же объём информации? Или даже… массовое падение уровня тех или иных интеллектуальных качеств у конкретных этнических групп — в итоге существенно различного действия мутагенов, тяжёлых металлов, или иных подобных факторов на нервную ткань? И это удалось достоверно установить учёным Чхаино-Тмефанхии? Тогда действительно страшно! И пора уже думать, как спасать оставшуюся цивилизацию! А только рыдать над неполноценными — подло, преступно!.. Нo лидеры всех других стран планеты избрали этот путь: нельзя спасти их расу, их культуру — пропадай всё?..

Но и это — предположения. Страшные, ужасные — но не безосновательные… А здесь, в Лоруане, от них скрывают реальную ситуацию, не считают достойными знать то, что касается также и их! И проверить предположения можно уже лишь на месте, в Чхаино-Тмефанхии. И они делает всё правильно, стремясь туда…

Джантар невольно обернулся назад, в густую чёрную тьму вагона — и вдруг понял, что больше не ощущает тяжести, все эти дни так угнетавшей его. И даже как волна прокатилась через всё тело и ауру, будто стряхивая эту тяжесть. Хотя и тут ещё ничего не разрешилось — просто ушло сомнение…

А пока что… Да — поезд притормаживал перед очередной остановкой. Надо было на всякий случай укрыться в проходе…

— Вот, значит, как… — донёсся из темноты шёпот Талира. — Думаешь, в этом всё дело?

— Не знаю пока… — ответил Джантар, пытаясь на ощупь отыскать во тьме проход. Поезд тем временем успел заметно сбавить скорость…

— Не сюда. Левее, — подсказал Талир. — Да, от тебя левее… И вот опять станция. И опять жди, что будет. Не войдёт ли кто-то сюда, не увидит ли нас… А сколько ещё ехать до Арахаге через эту тайгу…

— Хоть бы доехать без осложнений, — добавил Джантар. — Ведь так и не чувствую ближайшего будущего…

Поезд остановился, но проводники не спешили встать и открыть вагон — наверно, это была незапланированная остановка на каком-то разъезде… Джантар, стоя в самом конце прохода, в который раз с неослабевающей тревогой ждал, когда поезд тронется. С тревогой — но и мысленной оглушённостью от пронёсшихся в сознании догадок… Но вот издалека донёсся сигнал, а затем — приближающийся перестук колёс: они действительно лишь пропускали на разъезде встречный поезд. И тут Джантар вдруг почувствовал, как ему хочется спать. Сейчас, когда и второе купе, и все полки были заняты — и вряд ли он в такой темноте мог бы забраться на полку…

— Я помогу, — ответил Талир, услышав и эту мысль Джантара. — А то уже я не моту заснуть, вот и сменю тебя у окна. Ложись на моё место…

— Закончились наши припасы, — сказала Фиар, откладывая уже пустую сумку. — Знать бы, сколько ещё до Арахаге…

— Думаю, уже недолго, — ответил Ратона. — По крайней мере, снова проголодаться не успеем.

— И сколько едем — а ни одной остановки, — сказал Итагаро. — И проводники не выходят из купе. То ли — особо редконаселённая местность, то ли — кажется от долгого ожидания… Хотя я уже ехал тут однажды — в обратную, правда, сторону. В Дмугилию, к той радарной станции наблюдения. И поезд останавливался гораздо чаще… И тоже загадка: для чего эта станция, для наблюдения за чем? Говорили даже, она там — при какой-то аномальной зоне…

— Хотя самих этих зон официально не существует? — удивлённо переспросил Джантар. — И ты за всё время не сказал нам об этом?

— Но это только говорили, — ответил Итагаро. — Что там поблизости кто-то видел, как появлялись и исчезали какие-то люди, сооружения, неизвестные науке животные, непонятная техника… И что в других заброшенных местах эти зоны будто бы окружают такими границами — куда там обычной государственной… Срубают просеку шириной в городской квартал, заливают смесью страшнейших ядов, покрывают всё это бетоном или асфальтом, да ещё устанавливают сигнализацию и автоматические системы залпового огня по всему периметру, чтобы ничто не могло проникнуть ни туда, ни оттуда. И всё равно аномальная зона проглатывает целые куски даже такой границы…

— Как — «проглатывает»? — не понял Лартаяу».

— Да просто слизывает целый участок границы со всеми охранными системами, — объяснил Итагаро. — Был — и нет… А вместо него — даже не знаю, что. То ли почва с самой обыкновенной растительностью, то ли наоборот — гладкая поверхность, срезанная, как ножом… Но говорю: они там, в армии, любят такими слухами производить впечатление на тех, кто не имеет чести принадлежать к их сословию, вот я и не принимал всерьёз. Тем более, при мне ничего подобного там не видели. И не помню, чтобы кто-то рассказывал как очевидец, а не с чужих слов…

— Но и слухи наверняка на чём-то основаны, — предположил Лартаяу. — И тут, возможно — уже серьёзная тайна. И представьте, что бы это значило — проходы в иные миры…

— И в газетах сколько пишут обо всяких тайнах… Замки, монастыри, все эти легенды о местах, вдруг ставших необитаемыми… — напомнил Минакри. — И неизвестно, в чём бывало дело: действительно эпидемии, выбросы вулканических газов, опять-таки вспышки массового безумия? И всё чаще — там же, в газетах — религиозные объяснения: какой-то Чуждый Разум, Абсолютное Зло… Без иронии, без ссылок на устаревшие представления. Так, мол, понимали древние — a мы знаем не больше их. Ещё одна кампания в прессе, что ли…

— И тоже — примета смутных времён, — грустно вздохнул Джантар. — Всюду тайны — а разум слаб…

— Да, и всё больше приняты такие объяснения самых разных тайн, — подтвердил Ратона. — Будто не понимают, где миф, а где реальность. И тоже всё — на слухах, без чётких свидетельств…

— С чего и начинали — там, на набережной, — напомнила Фиар. — Как начнёшь разбираться, многое — только слухи.

— И будто действительно: имеет характер глумления над попытками что-то понять, бессилием человеческого разума! — добавил Итагаро. — Хотя конкретно у кого-то — слаб только его собственный… А теперь уже, получается — и над общей тревогой за судьбы мира? Будто мудрость в том и состоит: быть холодными наблюдателями всеобщего краха!

— Хотя говорят и о том, что в таких зонах обитают высшие духи, или опять-таки горные жрецы, — снова напомнил Минакри. — Или — не в таких, есть ещё какие-то другие…