Юрий Леляков - Битва во времени

— Но ни в одном из тех учений нет ничего подобного… — так же потрясённо внезапной догадкой ответил Донот. — Сплошные судилища и муки — но никто не предостерёг нас от такого…

— Да, видите — до высших уровней вселенской этики мы всё равно должны доходить сами, — не сразу ответил Минакри. — На таких уровнях никто не говорит с нами ни через эти каноны, ни как-то иначе… Хотя всегда ли один лишь страх за свою судьбу способен предостеречь разум от чего-то? Ведь это если он сам понимает, что уже приблизился к опасному пределу — может вовремя остановиться… А нет — другие, более мудрые, должны остановить его… Но надо же, наверно, и объяснить всё как есть — чтобы не возникло чувства насильственного ограничения и унижения как разумного существа! Иначе результат может оказаться обратным! А нам ничего толком не объясняют — только пугают и поучают, как недоумков! Будто кому-то надо не предостеречь, не предупредить — а именно сковать нашу волю страхом, обезвредить, как ту же гранату… И кто же — такого мнения о нашем разуме?

— Но тогда уж, наверно — о разуме тех, у кого не развиты потребности выше третьей группы, — попыталась уточнить Фиар. — Это они из всего делают в первую очередь оружие…

— Нет, а как же мы? — переспросил Минакри. — Никто нигде не понимает, что мы собираемся создать совершенное, высокодуховное общество из людей, занятых мирным исследованием Мироздания — а не стремимся утвердить себя над кем-то? И неужели мы настолько зависим от возможного решения каких-то могущественных сил, которые видят во всех без исключения людях Фархелема врагов и только врагов? Или — почему у нас прежде всего хотят создать впечатление, что мы кому-то мешаем, что мы — чуть ли не порок, зараза Мироздания? Но при этом даже не хотят объяснить, в чём дело — так, чтобы мы поняли?

— И мы до сих пор думали, что всё это — лишь человеческие слова, не более, — тревожно согласилась Фиар. — А вдруг — нет? Там же везде — описаны и какие-то чудеса, таинственные явления… И — искренняя вера людей в то, что это ниспослано свыше…

И тут вдруг новый, особенно сильный порыв пронёсся над кронами деревьев — такой, что Джантар даже испугался, как бы ветер не повалил какое-то из них. Но ещё страшнее были слова, только что произнесённые Фиар… Ведь они чисто логически вели к тому, что даже отвлечённо представить ужасно — а тут и была не отвлечённость. Были трупы, бредоподобные радиопередачи, обезумевшие толпы — и ужас конца Мироздания в умах многих людей, в том числе — и образованных, и облечённых властью. Было что-то реально происходящее, страшное и непонятное — и были они, девять подростков на пустынной дороге во тьме вечернего горного леса, которым, похоже, никто не собирался давать какой-то ответ обо всём этом…

— Но правда, давайте представим — от кого это исходит? — наконец решилась продолжить Фиар. — Какого уровня сущности обращаются к людям с этими откровениями? Например, возможно ли, что в самом деле — дух страны, континента, Фархелема, Эяна? И как он поймёт нас, как представит нас себе? Кто мы для него? Болезнетворные, хотя и разумные, бактерии, создающие какую-то свою, сверхсложно структурированную среду, которой раньше не было? И тем самым — нарушающие некий устоявшийся ход событий, некую уже сложившуюся реальность?

— И значит, мы — уже не способ, которым Мироздание познаёт себя? — переспросил Минакри. — И даже не её закономерная ступень — а просто неудачное творение, отходы эволюции? И все те сложные структуры, которые мы создаём — от городов и машин до книг и видеозаписей — лишь вредные отклонения от какого-то магистрального пути? Хотя в чём тогда — сам этот магистральный путь?

— Так может быть, и планеты создавать нельзя? — поддержал его Лартаяу. — Поскольку это тоже нарушает чьи-то планы и представления?

— Но как бы ни было — мы уже есть, — ответил Джантар. — Уже живём, существуем… И разве не затем, чтобы осуществлять дальнейшее самопознание, усложнение и структурирование Мироздания?

— И — разве не в противостоянии энтропии, не в самопознании, и не в создании всё более сложных структур состоит смысл эволюции? — согласился Талир. — А если кто-то захотел остановиться на достигнутом — откуда следует, что он прав, и это — действительно предел? Но видите, тут получается, что мы — как бы паразиты на ком-то, карлики, раздражающие великана… И пусть его самого поглотит энтропия — лишь бы именно мы не раздражали его своей активностью! И даже если извергаются вулканы, перемещаются континенты, и целые виды животных и растений истребляют друг друга — это его не раздражает, но вот если именно мы… И это — магистральный путь? Дойти до каких-то пределов — и начать разлагаться, но дальше никого не пустить? Но откуда вообще известен какой-то предел, откуда само это понятие?

— Нет, а если бы нас самих вдруг стали переделывать по-своему какие-то сверхразумные бактерии? — спросила Фиар. — Что тогда — если быть последовательными?

— Ну, если сам же их и породил, согласно принципу эволюции… Хотя тут что-то не так, — задумался Талир.

— Вот оно что! — вдруг сообразил Донот. — На каком, скажем так, уровне масштабов наблюдается максимум сложности и разнообразия форм? И какая среда структурирована наиболее сложно — создаваемая бактерией, человеком или протозвездой? И какая сущность из них всех, троих, сама устроена наиболее сложно?

— То есть попросту говоря — на каком уровне сосредоточен максимум информации? — понял Лартаяу.

— Нет, подождите… А механизм генетической трансляции? — напомнила Фиар. — И этот пример тоже всюду приводится в литературе… И в самом деле — как он возник, или как и кем сотворён — если максимум информации сосредоточен на нашем, человеческим уровне? Ну если, по существующим расчётам, для его спонтанного, ничем не направляемого возникновения — нужно время, на много порядков превосходящее сам возраст Вселенной?

— Да, тут — сложнейшая молекулярная технология с участием десятков молекул, которые достаточно сложны сами по себе… — согласился Донот. — И совершенно непонятно, как и из чего такая структура могла бы возникнуть постепенно — если она имеет смысл только уже вся в целом, в готовом виде…

— Вот потому и существует мнение — что эволюция в нашем, телесном мире направляется не просто свойствами органичной материи или материи вообще, — напомнил Лартаяу. — А именно — каким-то сознательным разумом иной материальности… Хотя — cразу вопрос: вот этот первичный разум — который сам по себе должен быть несравненно сложнее нашего, человеческого, если смог породить такой мир — как и кем сотворён сам? Каким-то ещё более сложным разумом? То есть — изначально была вся полнота сложности, на почве которой создавались всё более простые структуры? Но так мы войдём в противоречие с самим принципом эволюции…