Татьяна Мудрая - Кот-Скиталец

– Пошли скорее. И будьте осторожны – там темно для наших глаз, но не для фонарей андров, – предупредила Иоланта. – Хорошо, что стена стоит наверху недолго, – тот, кто осведомлен о старинном секрете, может пустить жидкий огонь по следу беглецов.

Шли они не так долго, однако туфли девушки почти сразу промокли, а под конец пути расползлись. Глаза Артханга светились двумя сердитыми точками: мочить лапы без нужды он не любил. Кони хлюпали рядом с ним тяжелыми копытами, расплескивая бегучую струю. Стены слегка фосфоресцировали. Тихие голоса мелкой живности провожали кавалькаду, шептали о том враге, что некогда шел в Замок против течения и был опрокинут валом яростного рыжего пламени.

Серене под конец уже казалось, что они вынесли гору на своих плечах. С ручьем они почти под самый конец разминулись – пролился сквозь отверстие в земле и исчез – и вышли на вольных воздух будто бы из какой-то щели, заросшей кустарником. Вдали мигали огни городских окраин. Девушка села на Судура. Еще во время беседы в роще она поняла серьезность чьих-то намерений по тому, как были наряжены оба коня: попоны обмотаны ремнями так, что держатся не хуже седла, а наголовья могут служить не только украшением – подергав за повод рукой или зубами, легко было дать немую команду. Арт, правда, посмотрел на сестру, как она подтягивается по конскому боку наподобие парчовой гусеницы, и карабкаться на попону не захотел – уверил, что выдержит хоть полсуток скачки, только бы под копыто не подвернуться.

Здешними плавными равнинами, кудрявыми садами Серена проезжала только горячим солнечным днем, удивляясь, ради чего андры терпят такое чистилище. Теперь, в темноте, ей виделись иные картины. Придорожный куст жасминника пахнул большой и хищной кошкой; по созревшему полю тянулись то ли дымные, то ли горько-туманные струи; у беленых известью стволов яблонь и вишен вкрадчиво переговаривались чужие голоса. Здешняя природа не заключала союза с аниму. Его соблюдали одни Высоко-Живущие, и теперь тепло одного из них грело девушку через сукно попоны, ритм копыт отдавался в теле, соединяя его с плотно убитой землей в едином ритме скачки.

Внезапно фигуры конных всадников перегородили им путь и окружили дугой. Десятка два мужчин явно из плоти и крови, торопливо прикинула Серена.

– Остановитесь. Это похищение, – с неким юмористическим оттенком произнес один из них.

Это утеснение и этот черноватый юмор вызвали в ней к жизни инстинкт противоборства. Повинуясь шенкелям, Судур тяжеловато отступил назад, рефлекторно буркнув: «Вы чего?» Не давая ему задуматься, коленями послала его вперед. В правой руке как бы сама собой выросла сабля – когда это я сумела ее позвать и с чьего пояса, удивилась Серена. Она лихорадочно собирала в себе Мартинову телесную науку, как всегда сплетая с тем головным знанием, что подарили ей блуждания по временам. Всадники, скупо отвечая на ее фехтовальные выпады, уходили в сторону; искры выбивались из клинков и освещали смеющиеся, необычно бледные лица. Та же сила, которая заставляла их расступаться перед девушкой, завлекала ее всё ближе к центру, пока всадники не замкнули полное кольцо и перед Сереной не встал сам Владетель Эрбис.

– Верно говорил друг мой Коваши-вожак, что ты, дочь леса, еще неоткованное железо, – сказал он вместо приветствия. – Тебя придется и отковать заново, и закалить, хотя выплавлена ты из ценнейшей руды и на прекрасном огне. Мой данник Мартин Флориан в своей время польстил тебе тем, что держал за обыкновенную аниму, а я желаю найти тебе лучшее применение. Только сначала пусть твой задиристый боевой дух поразвеется. Ну совсем дикая кхондка, от которой пахнет дымом, сеном и волчьей шерстью, а поверху стелется пелена крепких андрских благовоний. Аромат женщины – не боевой рог, а тихий лепет, разве тебя никогда тому не учили? Наверное, ты забыла, как пахнешь сама по себе, пока гостила в Замке Святого Города.

Серена мимоходом поймала слова про «друга мунка» и отложила в памяти.

– У тебя, Владетель, обоняние потоньше, чем у моего брата Артханга.

– Он свыкся и притерпелся, а я не собираюсь.

– Ишь какой нежный, – пробурчал молодой кхонд. Он снова поспел только к концу драки, хотя, на его взгляд, абсолютно бестолковой, и этим огорчался.

– С чего это тебя так это заботит, Владетель?

– Так полгода около себя держать, не шутка. А то и поболее: вряд ли Мартину будет с руки тебя назад забирать.

– По-моему, это вам надо, а не мне, – ответила Серена. – Принюхаетесь.

Инсаны в развевающихся тканях, окутывавших тело до пят и руки до самых запястий, невозмутимо смотрели на нее своими глазами, странно темнеющими из-под широких бровей. Лица их сейчас были цвета луны – ночной народ, подумала девушка. Альфарисы вели себя чуть развязней хозяев: тихо переговаривались, оценивающе мерили ее взглядом. Кое у кого впереди на седлах восседали коты – эти молчали и только обжигали двойным алым огнем.

– Мне самому не так и необходимо. Как я говорил твоей уважаемой матери, я хочу уберечь кунга от совершения нечестия. Предлог же для недовольства мною, буде он захочет его иметь, у него окажется еще более веский – я ведь тебя вытребовал и получил раньше законного срока.

Вот почему они шутили о похищении, окончательно сообразила Серена.

– Невесту похищают, если заплатить выкуп нечем, – отозвалась девушка. – Может быть, у тебя не хватает достояния?

– Ты из таких, что целого мира на тебя не хватит, пресветлая госпожа, – ответил он весело.

– Ах, вот, наконец, и лесть, хотя бы и ходульная. А то – «дикая кхондка», «извитое непрокованное железо».

«Раньше я считал, что Мартин слишком крепко оседлал ситуацию, – передавал ей в это время Артханг на языке жестов и запахов. – Чем ближе к обручению, тем под шкурой неуютнее. Но этот дядя и вообще нахал.»

«Думаешь? А если он просто умен и знаток человеческой психики?» – Серена слегка прижала жилку на виске и развела руками, но чтобы инсаны не поняли этот риторический вопрос, продолжила вслух:

– Целого мира – это точно. Я всё более убеждаюсь, что все эти шахзаде из «Тысячи и одной ночи», «Каравана историй» и прочих восточных сказок, которым ты, надеюсь, отыщешь аналог в вашей беллетристике, – попросту злостные неплательщики. Вместо установленного по шариату пытаются откупиться от красавицы геройством и колдовством, выполнив три ее желания.

– Ты их придумала, желания? – спросил Эрбис деловито. – Так скажи.

– Вот сейчас поймаю тебя на слове.

– Только прошу тебя, еще немного погоди. Нам некогда: надо пересечь пограничные блокпосты до того, как встанет солнце. А ты еще и саблями мерилась с моей свитой. Им было трудно состязаться – никто же не смел оказать тебе настоящего сопротивления. Хотя, право, ты поистине госпожа стали – давно я так не радовался душой!