СССР 2061 - СССР-2061. Том 9

— Слушай, а у нас ведь есть резервные модули для генераторов энергии. У нас с куполом все в порядке, нам они не понадобятся, я только что всю электронику прошерстил. Митя бросил на меня удивленный взгляд.

— Я конечно, чемпион Союза по экстремальному туризму, но то, что ты задумал. Пересечь марсианскую пустошь во время пыльника?

— Ну а что делать, надо рискнуть. Там, на Земле живет девять миллиардов, а сколько на Марсе? Пара тысяч? И мы сможем сотню из них бросить на произвол судьбы? В Советском Союзе так не принято.

Наверное, Митя и сам понимал, что выбора у двух космонавтов не оставалось. Он грустно улыбнулся.

— Русские своих не бросают, да?. Ладно, тогда давай поспешим. Я за прыжковыми ранцами. А ты пока готовь запасные модули. Возьмем на всякий случай два, один ты, один я. Прицепим их сзади прямо к «попрыгунам». Три километра на ранцах это пятнадцать-двадцать прыжков. Если доберемся, пыльник переждем у американцев.

— Вот, узнаю командира Дмитрия Громова! Ты, помнится, на таком ранце казахстанские сопки пересекал на скорость? А тут всего-то три километра.

— Было дело. Только тут все-таки не Сары Арка. Я на Марсе и в ясную-то погоду дальше трехсот метров от базы не уходил. И не только потому, что повода не было.

Собрались мы быстро, пока один монтировал крепления тридцатикилограммовых модулей к прыжковым ранцам, второй собирал остальное снаряжение: проверял баллоны с воздухом, воду, скафандры для внешних прогулок.

Покидая станцию, у меня мелькнуло нехорошее чувство, что родную «инженерку» я вижу в последний раз. Я поскорей прогнал эту мысль.

— Ну, пошли!

Митя первым взмыл в воздух, по параболе перелетев крупный холм. Я нащупал кнопку на рукоятке, прикрепленной к поясу, нажал на нее и тоже оторвался от земли. «Достигнута точка излета!» – сообщил женский голос системы оповещения. «Пилот, сгруппируйтесь!»

Практический мой опыт прыжков с ракетным ранцем был маловат, собственно, технарю вроде меня редко приходится пользоваться такими штуками. Это Митя у нас экстремал со стажем.

Я приземлился, как учили, — согнув колени и наклонив корпус вперед. Впереди метрах в десяти стоял Митя – он умудрился пролететь немного дальше, чем я, видимо, сказывался его большой опыт в путешествиях с помощью ранца.

— Давай, пройдем пару метров. Прыгать будем вон с того пригорка, — раздался его голос по передатчику.

Мы пошли пешком, идти приходилось против сильного ветра и при ужасной видимости – я с трудом различал силуэт фигуры напарника впереди. Но все-таки Митя был прав – прыгать лучше с того места, откуда видно место приземления. Не рассчитаешь тягу – хлопнешься о Землю со ста метров, и не спасет даже низкая гравитация.

Поднявшись на холм, Митя сразу прыгнул, задавая темп. Я еще повозился немного, взбираясь повыше, но вскоре тоже совершил прыжок.

Последовательно, не спеша, но и без лишних задержек, мы продвигались по марсианской пустоши к базе Фокстрот. После третьего прыжка мне даже стало как-то легко на душе – Митя вел нас уверенно и четко, любо-дорого посмотреть. Моя же миссия была позднее – установить сам модуль.

— Вот, зараза! — услышал я в переговорнике после очередного приземления.

— Что такое?

Я подбежал к Мите, он стоял на одном колене, сняв ранец с прикрепленным на нем модулем.

— Да вот, кажется, сопло песком забилось. Надо прочистить, — Митя потряс прыжковое устройство, из нижней части посыпался песок. — Да без толку! Чуть колено не расшиб при приземлении. И скафандр повредил слегка. Заклеил уже лентой.

— Сможешь вернуться пешком?

— С полкилометра, конечно смогу. Да только надо вместе возвращаться. Не годятся наши ранцы для путешествий под таким ветром. А дальше будет только хуже, пыльник все ближе.

— Я не могу вернуться, — уверенно сказал я.

— Да ты послушай! Я тоже хотел бы помочь этим людям. Но тут ситуация неизвестная. Ты понимаешь, что мы, вообще-то, уже сделали то, что другие бы не сделали.

— Ты свой ранец чаще гонял, неудивительно, что он у тебя засорился. Мой почти новенький, — я не обратил внимания на пылкую речь друга. — В общем, пожелай удачи!

— Как знаешь. Я бы сам пошел, вместо тебя, да вот только не ручаюсь, что мне по силам со штатовским оборудованием сладить.

Я кивнул и нажал на кнопку прыжка, не давая опомниться ни Мите, чтобы тот попробовал еще раз меня отговорить, ни себе, чтобы струсить.

Я старался дышать реже, экономил кислород. Периодически отряхивал с плеч песок – и откуда он только брался в таком количестве? Вокруг стояла оранжевая завеса, я с трудом различал на небе солнце, пробивавшееся сквозь пыль матово-тусклым светом. Это еще не сама буря, так, — разминка! Легкая непогода. На Марсе песчаные бури гораздо сильнее, чем на Земле – уж больно гравитация мала, да и пустынные пространства велики.

Когда-нибудь, мы растопим льды на полюсах, и по сухой красной планете потекут реки. Потом мы засадим почву специальными деревьями – их уже высаживают в пробный грунт на Земле. Потом на месте временных станций, аванпостов построим первый советский город на Марсе. И все это произойдет еще при моей жизни. Как знать, может, сейчас я иду по будущему бульвару Марсограда. Или Марсгорода.

На маленьком экранчике карманного навигатора горела одинокая зеленая точка и цифра – семьсот двадцать. Столько метров оставалось до американской базы Фокстрот. Там без сознания находились десятки людей, ожидая спасения. А, может быть, они уже все погибли – никто точно не знает, сколько времени человек протянет при декомпрессионном синдроме – когда резко падает давление во время разгерметизации станции. В открытом космосе – не более пяти минут. На Марсе побольше, считается, что около часа. Но никто точно не проверял. Не исключено, я сейчас рискую жизнью, чтобы спасти уже «мертвую» станцию, «ценное оборудование», о котором так беспокоился центральный компьютер, да и сам этот компьютер? Я вдруг понял, что мои красивые фразы, сказанные Мите, на самом деле совсем не мои, они книжные, киношные, не знаю, чьи еще. Я не герой.

— Эй, герой! Я добрался до «инженерки». Как дела-то? — послышалось в давно забытой рации. От неожиданности я даже вздрогнул.

— Отлично! Продвигаюсь, — бодро отозвался я. И куда только девалась моя меланхолия?

Я же офицер космического флота СССР, отечественная гордость и краса, это на меня равняются мальчишки со всего Союза, это мне шлют пламенные приветы и песни симпатичные дикторши с радио «Крылья Советов». Идеалам надо соответствовать.

Поддавшись какому-то душевному порыву, я даже слегка разбежался перед следующим прыжком – с большого уступа. К несчастью, сразу после уступа находился овраг, я никак не мог его видеть. Уже находясь в воздухе, я понял, что моя расчетная точка приземления находится где-то в паре десятков метров над землей. «Пилот, сгруппируйтесь!»