Федор Березин - Голован

А еще этот их «зубоскал» так чадит, так воняет, что, сколько ни внюхивайся, не почувствуешь, как внутри живые человеческие сущности сидят. Бывает до семи враз понапихано. Как умещаются — неясно. Может, народ людей все-таки тоже вышел из пещер и им там, в сумерках приборных, по кайфу таиться завороженными? Может, не прав старый блохастый Рурук, что люди сошли с деревьев и просто забыли, как залезать обратно на ветки?

Только люди и правда хитрые, что те макаки. Если б сразу «зубоскал» этот в полной красе показали, как он шпарит через свежепосаженный лесок напропалую, кладя деревца на лопатки по четыре враз, как неожиданно замирает на месте и ахает своей пушкой, как на пятачке вертится, что тот шмель-лесовик. Порой ствол для ракетной утвари, такая бамбулина, что чуть ли не голову круглую можно всунуть: конечно, была б охота смотреть всю эту гладкость, маслом нашлифованную. Но люди хитры. Вначале — только макеты. Подумаешь, стоит деревянная хижина дурацкого вида. Если живенько под нее залезешь, то кусок мяса дадут. Особо бестолковым, типа Паленой Спины, тем вообще кость сразу под хижину. Паленая Спина, которого народ людей кличет Роу-Po, вообще думал, что под теми досками кости и крылышки куриные сами собой вырастают, типа как подарочек от Большой Мягкой Лапы из Пещеры. Людям потом даже в обратку его перетренировывать пришлось, чтобы бежал под этот дубликат «зубоскала» только по приказу, а не сразу, как увидел.

Само собой, из малой стаи — команды, если по-человечьи попугаить — никто не догадывался, что это просто модель в натуральную величину. Тут наши сущности оказались ничуть не лучше безмозглых, бессущностых собак, которых подобным трюкам спокон веку учат. Их еще многому учат, и подолгу. Наши такое с ходу усваивают. Задумаешься порой, кто умней. С любым из малой стаи за два кусочка говядинки — раз, и готово; разве что с Роу-Ро возня, что с примитивной породой. А собачку, ту пока выучат, так ведро вырезки изведут, не говоря про сахарок. Благо, хоть наши пещеры помнящие сущности за сахарный кубик ни в какую не полезут. Все ж собаки хоть и родственники, но дальние — седьмая вода на киселе. Сахарок наши сущности, в отличие от длинномордых примитивов, не лузгают. Не усваивается он в нутре сущностей, что ли? Добротный отличительный признак, надо полагать. Еще не хватало кусковую белизну на задних лапках клянчить.

Так вот, никто из малой стаи знать не знал. Не то что молодь месяцами после, которую наши сущности сами могли уже личным примером «Делай, как я!». Наши шерстистости, что щенятки молоденькие, все как на подбор, ни сном ни нюхом. А оно вот как. Вначале под деревянный макет, потом под него же, но катящийся по каким-то шпалам, дальше — под горячущую железную плиту. Ползешь, уши прижав, носовые щели сузив, и чуешь нюхательными нервами запах паленой шерсти — это твой загривок уже дымится. Конечно, потом не кусочек жеваного мяса, а полноценный отвесок или рыбка свежая — налетай. Но загривок чешется. И даже новый обычай, кичиться друг перед дружкой, у кого из сущностей этот самый загривок более лыс. Понятно, что у Роу-Ро Паленой Спины. Ну потом, наконец, и настоящий «зубоскал». Вначале, как водится, стоит себе с охлажденным нутром, никого не трогает. Протолкнешься под него и радуешься, что от солнцепека схоронился. Почти как в родной, забытой пещере. Лафа просто, как попугаят в народе людей.

Но это только очередной первый этап. Потом «зубоскал» еще покоится, но уже урчит движками, периодически взревывая. Собачина за сахарок, а круглоголовая сущность — за рыбку с чешуйками, лезет под эту жуткую железяку. Дальше — больше, понятно. Это теперь понятно, или, например, щеночкам, которые пришли позже, потому как им растолковали старшие сущности, а тогда — ничего не ясно, везде непонятно.

Короче, в следующий раз этот самый «зубоскал» ползет, а твоя сущность должна быстро, но не выдавая себя, подобраться с нужной стороны и спокойно отлежаться, пока ужасное порождение больных мозгов народа людей над тобой проколыхается, проскрежещет. О Большая Мягкая Пещерная Лапа, какое счастье, что «зубоскалы» эти к запахам совершенно нечувствительны! А то бы запросто учуяли. Ибо некоторые из народа, прямо как дворняги, под себя от страха. Но простительно, клык правый ставлю, простительно. Фишка-то в чем, оказывается. «Зубоскал» этот, то ли и правда как урчит Блохастый Рурук, является концентрацией проклятий всего народа людей, то ли все-таки такой тяжеленный. В общем, если он, не дай Мягкая Лапа внезапно останавливается, то проседает вниз. Ну, а если под ним в этот момент кто-то из народа или собачка какая-нибудь, то… Конечно, не такая смятка, как ежели под саму стальную гусеницу, но в грунт или траву наполовину впечататься тоже хорошего мало. Первому с этим делом не повезло Курру Сломанному Когтю. Люди потом плетьми малую стаю отгоняли, чтобы никакая сущность не разглядела подробно, что к чему. Оно понятно. Кто после зрелища раздавленной круглой черепушки будет за мясной супчик прыгать под катящуюся гору? Народ людей потом даже что-то выяснял между собой. Изученные, которые дружат с народом, и пришлые, те, что сидят у порождения бога Железа внутри. Вроде бы даже не только орали, как обычно, а даже руки их многопальцевые в ход пошли. Наш народ загнали в вольеры, потому особо было не рассмотреть.

Ну, потом канитель — начинай сначала. То есть, может, это народ людей со всякими длинномордыми собачьими худышками так привык — те все же туповаты. Им словами ничего ведь не объяснишь, покажи да погоняй недели кряду, пока хоть что-то дойдет. Гавкая покороче, теперь опять под деревянную хижину-модель, но только ныне к бокам приторочены тяжеленные бамбулины из того же железа, что и «зубоскал». Залазишь, значит, с этими бамбулинами под доски и сидишь, ждешь, пока тебе мясца их миски подбросят. Порой и рыбка перепадает, но редко почему-то.

Потом с этими же круглыми бамбулинами лазишь под движущийся макет. А там уж по восходящей, пока опять не приходим к жути железной, коя и вправду страшная. Скучные игры у народа людей — однообразные…

Ну конечно. Кто бы надеялся, что нас оставят в покое за просто так? Полный добра плавучий сундук от перегруза еле-еле бредет по реке. Позволить ему уйти за здорово живешь, это стать посмешищем на обеих берегах Красной Змеи. А добра на судне действительно невпроворот. Это, конечно, если считать добром людскую массу на палубу. Но как же ее не считать? Что является самым главным товарным знаком Нового Бракуда? Чем город прославился окрест, а также на юге и востоке? То-то же. Причем люди на палубе — в основном пока еще официально свободные. В пределах Сферы Мира, понятное дело. А вот в трюмах вроде бы набиты еще и взаправдашние рабы. Говорят, набиты поплотней, чем шпроты в банке. Сам не заглядывал, не имею жажды расстраиваться.