Урсула Ле Гуин - Слово для «леса» и «мира» одно

Голос утонул в нахлынувшей волне свиста и треска, а когда он проступил снова, то различимы были только обрывки слов. Помехи, молчание, куски фраз — все это длилось минут десять, а потом шум прорезал другой голос, более близкий; он быстро говорил на неизвестном языке, уже звучавшем раньше. Он говорил и говорил; Роканнон слушал, не шевелясь, так и не убрав руку с корешка «Справочника». В тени, в другом конце комнаты, застыл и фиа. Голос произнес две пары чисел, потом повторил их; во второй раз Роканнон различил таукитянское слово, означающее «градусы». Он раскрыл свою тетрадь и записал числа, потом, продолжая слушать, взял, наконец, «Справочник» и открыл его на картах Фомальгаута-II.

Числа, которые он записал, были 28, 28 — 121, 40. Если это координаты, широта и долгота… Он стал искать нужную точку на картах, пробуя разные варианты; пару раз кончик карандаша попадал на открытое море. Сочетание 121°40’ западной долготы и 28°28’ северной широты дало ему место немного южнее горной цепи, почти посередине пересекавшей Юго-Западный континент. Он сидел и вглядывался в карту. Голос в приемнике замолк.

— Повелитель Звезд…

— Похоже, они сказали мне, где их искать. Очень похоже. И у них там есть анзибль, — он поднял на Кьо невидящий взгляд, потом снова вернулся к карте. — Если они там… если бы я мог попасть туда и нарушить их планы, если бы я мог передать всего одно сообщение Лиге через их анзибль, если бы я мог…

На Юго-Западном континенте производилась только аэрофотосъемка, поэтому на карте были нанесены лишь контуры берегов, горы и крупнейшие реки. Сотни километров пустоты, неизвестности. И остается только гадать, где они…

— Но я не могу просто так сидеть и ждать…

Сказав это, Роканнон снова поднял глаза и встретил ясный непонимающий взгляд маленького человечка. Какое-то время он молча расхаживал по комнате, меряя шагами каменный пол. Приемник трещал и шипел.

Преимущество у него есть: враг его не ждет. Они думают, что вся планета принадлежит им. Но это единственное его преимущество.

— Мне хотелось бы использовать их оружие против них самих, — сказал он. — Пожалуй, я попытаюсь отыскать их. В землях юга… Эти чужестранцы убили не только твоих соплеменников, Кьо, но и моих. Ты и я — мы оба теперь одиноки, оба говорим на чужом языке. Я был бы рад, если бы ты отправился со мной.

Он и сам не понял, что заставило его сделать это предложение.

Тень улыбки мелькнула по лицу фиа. Он поднял над головой руки ладонями внутрь. Пламя свечей в канделябрах на стенах заколыхалось, задрожало, стало менять форму.

— Было предсказано, что Странник станет выбирать себе спутников, — сказал он. — На время.

— Странник? — удивился Роканнон, но на этот раз фиа ничего не ответил.

Шурша юбками по каменному полу, Повелительница Замка медленно шла через высокий зал. С годами ее сверкающие волосы побелели, а темная кожа стала еще темнее, и ее облик напоминал сейчас чем-то почерневшую икону. Но на красоте, унаследованной ею от предков, это не отразилось. Роканнон поклонился и приветствовал ее согласно обычаю ее народа:

— Привет тебе, Повелительница Халлана, дочь Дурхала, Хальдре Прекрасная!

— Привет тебе, Роханан, мой гость, — ответила она, спокойно глядя на него сверху вниз. Она была значительно выше его — как большинство женщин и все мужчины ангья. — Расскажи мне, зачем ты собираешься на юг?

Она медленно двинулась через зал, и Роканнон присоединился к ней. Вокруг них был разлит полумрак, в котором тонули темный каменный пол и темные гобелены, висящие на высоких стенах; сквозь верхний ряд окон в зал косо падали лучи холодного утреннего света, оставляя в тени черные балки потолка.

— Я собираюсь отыскать моих врагов, Повелительница.

— А когда ты их найдешь…

— Я надеюсь войти в их… их замок и воспользоваться их машиной… ну, дальнеговорителем, чтобы рассказать Лиге, что они здесь, в этом мире. Они прячутся здесь, и вряд ли их сумеют отыскать: ведь миров такое же множество, как песчинок на морском берегу. Но их обязательно нужно отыскать. Немало вреда причинили они здесь, но еще больше зла сделают они в других мирах.

Хальдре кивнула.

— Ты собираешься в путь налегке, всего с несколькими спутниками, так ли это?

— Да, Повелительница. Дорога далека, придется даже пересечь море. Против силы врага нужно бороться не силой, а хитростью.

— Тебе понадобится не только хитрость, Повелитель Звезд, — сказала старая женщина. — Я дам тебе четырех верных Средних, если четырех тебе хватит, двух крылатых коней для поклажи и шестерых под седлом, дам серебряных монет — если дикари в чужих землях потребуют плату за ночлег… А еще я отдаю тебе моего сына Могиена.

— Могиен отправится со мной? Велики твои дары, Повелительница, но этот поистине дороже всех!

Она остановилась, задержав на нем свой ясный, печальный и непреклонный взгляд.

— Я рада, что он приятен тебе, Повелитель Звезд. — Она двинулась дальше, он опять пошел с нею рядом. — Могиен хочет идти с тобой — из любви к тебе и ради приключений; а ты, великий владыка, хочешь, чтобы он сопровождал тебя в твоем опасном странствии. Поэтому, я думаю, он должен последовать за тобой. Но вот что я тебе скажу сейчас, в это утро, в Длинном Зале, чтобы ты запомнил сказанное и не страшился моих упреков, если сам вернешься: я не верю, что он возвратится с тобой.

— Но Повелительница, этого не может быть, он же наследник Халлана…

Замолчав, она дошла до конца комнаты, где на потемневшем от времени гобелене бились крылатые великаны и золотоволосые воины, повернула назад и тогда заговорила снова.

— Халлан найдет других наследников, — сказала она по-прежнему негромко, но голос ее был холоден и полон горечи. — Вы, Повелители Звезд, опять пришли к нам, опять за вами тянутся новые пути и новые войны. Реохан повержен во прах; долго ли будет стоять Халлан? Весь наш мир превратился в песчинку на берегу ночи. Все меняется теперь. Только одно по-прежнему неизменно: мрак, обступивший мой род. Моя мать, которую ты знал, лишилась рассудка и сгинула в лесу; мой отец был убит в бою, а мой муж — из-за угла; и когда я родила сына, мою радость омрачало предчувствие, идущее из глубины души: жизнь его будет коротка. Его самого это не печалит: ранняя смерть не страшит ангья, опоясанного двумя мечами. Мрак и в моей судьбе: мне одной придется править приходящим в упадок владением, жить и жить, и пережить их всех…

Она снова замолчала.

— Может случиться так, что тебе придется платить за свою жизнь или за свой путь и тебе понадобится куда больше серебра, чем я могу тебе дать. Возьми вот это. Не Могиену я даю его, а тебе, Роханан. Мрак, который на нем, — не твой. Разве не было оно твоим в городе на другом берегу ночи? А для нас оно стало тенью и тяжкой ношей. Возьми его назад, Повелитель Звезд, и используй для выкупа или как дар.