Урсула Ле Гуин - Слово для «леса» и «мира» одно

Фигура медленно повернулась: это был не Могиен.

— Кто это? — вскакивая, крикнул Роканнон. В мертвой тишине его голос прозвучал хрипло и громко.

Рядом проснулся Рахо: он посмотрел вокруг, схватил свой лук и тут же оказался на ногах. Позади длинной фигуры что-то зашевелилось — еще одна такая же. Высокие, худые и безмолвные существа в тяжелых плащах обступали их со всех сторон, застыв с наклоненными головами под светом звезд на поросших травой развалинах. А рядом с Роканноном стоял только Рахо.

— Повелитель Могиен! — крикнул Рахо.

Молчание.

— Где Могиен? Кто вы такие? Отвечайте!..

Так ничего и не ответив, те начали медленно приближаться, и Рахо натянул тетиву. Внезапно фигуры раздались в плечах, их плащи распахнулись, и все они разом бросились вперед, передвигаясь плавными высокими прыжками. Отбиваясь, Роканнон словно старался проснуться: он никак не мог отделаться от ощущения, что все это происходит во сне, такими нереальными были беззвучные замедленные движения нападавших. Вдобавок он не почувствовал наносимых ему ударов, но потом вспомнил про свой гермокостюм. Рядом раздался отчаянный крик Рахо:

— Могиен!

Многочисленные нападавшие повалили Роканнона, и не успел он высвободиться, как его потащили за ноги куда-то вверх, причем так резко, что его едва не стошнило. Изогнувшись, Роканнон попытался вырваться из державших его рук, но тут же увидел в свете звезд, что под ним далеко внизу проплывают, раскачиваясь, холмы и леса. У него закружилась голова, и он судорожно вцепился обеими руками в тонкие конечности этих существ, которые куда-то его несли. Они держали его со всех сторон, а машущие черные крылья закрывали все небо.

Тихие свистящие голоса вокруг, встряхивание в такт размеренным взмахам крыльев… Роканнон все еще надеялся проснуться и освободиться от этого однообразного кошмара, но тот все длился и длился, и, казалось, ему не будет конца. Неожиданно характер полета изменился, и они плавно заскользили вниз. Мелькнул разгорающийся восток, земля рванулась навстречу Роканнону, и тут эти многочисленные мягкие и сильные руки перестали его держать, и он упал. Он почти не ушибся, но из-за сильного головокружения и тошноты не смог даже сесть; тогда он лег поудобнее и стал осматриваться.

Под ним была мостовая, выложенная ровными полированными плитками. Слева и справа поднимались стены, серебрившиеся в слабом утреннем свете: высокие, прямые и гладкие, они казались выточенными из стали. Сзади высилось огромное куполообразное сооружение, а впереди, за узкой прорезью в стене, служившей, по-видимому, воротами, он увидел улицу из одинаковых серебристых домов без окон; расположенные в строгом порядке, они выстроились в четкой геометрической перспективе в рассеянном свете зари, не дававшем теней. Да, это был город. Не поселение века каменного, не крепость века бронзового, а большой город, строгий и грандиозный, могущественный и аккуратный, созданный совершенной техникой. Голова все еще кружилась, но теперь Роканнон смог сесть.

Становилось светлее, и в сумраке этого дворика проступили очертания нескольких предметов, сваленных в кучу; конец одного из них отливал золотом. Приглядевшись, Роканнон понял, что это копна золотых волос, потом разглядел и темное лицо; вздрогнув, он окончательно пришел в себя. Могиен лежал с открытыми глазами и, не мигая, смотрел вверх.

Все четверо его товарищей лежали неподвижно, все — с открытыми глазами. Лицо Рахо страшно исказилось. Здесь был и Кьо, в своей хрупкости всегда казавшийся неуязвимым; в его больших глазах отражалось бледное небо.

Они дышали — правда, очень тихо и с долгими паузами. Роканнон приложил ухо к груди Могиена и словно издалека услышал слабые и медленные удары сердца.

Позади него раздались свистящие звуки, и он тут же инстинктивно сжался и застыл, чтобы ничем не отличаться от парализованных тел рядом с ним. Чьи-то руки схватили его за плечи и за ноги. Потом его перевернули на спину, и он увидел над собой большое слегка вытянутое лицо, хмурое и прекрасное. Темная голова была полностью лишена волос — отсутствовали даже брови. За широкими веками без ресниц прятались глаза чистого золотого цвета. Маленький рот с изящным разрезом губ был закрыт. Мягкие и сильные руки легли на его челюсти и стали разжимать их. Над ним склонилась еще одна высокая фигура, и он закашлялся и еле перевел дыхание, когда что-то полилось ему прямо в горло — это оказалась теплая вонючая вода, от которой его чуть не стошнило. Потом эти двое отпустили его. Он вскочил на ноги и, отплевываясь, выдохнул:

— Хватит, у меня все в порядке!

Но они уже отвернулись от него. Сейчас они возились с Яханом: один разжимал ему челюсти, а другой лил в рот воду из высокой серебристой вазы.

Они были очень высокими и худыми и внешне соответствовали обыкновенному гуманоидному типу; крепкие и изящные, они тем не менее по земле передвигались довольно неуклюже и медленно — чувствовалось, что это не их стихия. Узкая грудь выступала вперед между плечевыми мышцами, приводившими в движение длинные мягкие крылья, которые сейчас, словно серые накидки, свободно спадали им на спины. Ноги были тонкими и короткими, а темные величественные головы слегка наклонялись вперед — выпрямиться им мешал верх крыльев.

«Справочник» Роканнона лежал сейчас на дне пролива, под окутанной туманом водой, но память кричала: «Высокоразумные существа. Неподтвержденные данные. Вид 4? Крупные гуманоиды; живут, по-видимому, в больших поселениях городского типа (?)». И подтвердить правильность этой информации посчастливилось именно ему! Первым увидеть новый вид, новую высокую культуру, нового члена Лиги! Отточенные контуры зданий, безличное милосердие двух ангелоподобных гигантов, которые принесли воду, их королевская невозмутимость — все это вызывало благоговение. Ни в одном мире он не встречал врасу похожих на эти существа. Он подошел к этой паре, поившей сейчас Кьо, и неуверенно, но почтительно спросил:

— Знаете ли вы Общий Язык, крылатые повелители?

Они не обратили на него никакого внимания. Слегка прихрамывая, они мягко и плавно подошли к Рахо и стали вливать воду в его искривленный рог. Вода вылилась обратно и потекла по щекам. Но они уже двигались дальше, к Могиену, и Роканнон пошел за ними.

— Послушайте меня! — начал было он, зайдя вперед и встав перед ними, но тут же замолк: до него дошло, что широко открытые золотые глаза ничего не видят, что эти существа слепы и глухи, и его опять замутило. Они ничего не ответили ему, не бросили на него даже взгляда, а пошли прочь, высокие, воздушные, от шеи до пят закутанные, как в плащи, в свои мягкие крылья. Где-то тихо захлопнулась дверь.