Евгений Касьяненко - Особая зона

– Вы напишете в газету о Кампанелле?

– А вы – наш новый редактор? Напишу. Легко. Сколько строк?

У меня глаза полезли на лоб. Спросить о строках мог только постоянный автор. Наверное, парень раньше часто печатался.

– Не больше 120. Газета маленькая.

Парень кинул коробок в ящик стола и включил компьютер:

– Через час принесу. Мне как раз час и дежурить. Забодали этими дежурствами. Ещё пять квартир сегодня нужно обойти. Сантехнику менять, – пояснил он.

– Вы член Верховного Совета?

– А то. И коммунального совета.

– В редколлегию войдете?

– Так она ещё не создана? А по радио объявили?

– Здесь есть местное радиовещание?

– Разумеется. Новости, трансляция собраний, концертов. Набросайте объявление и объявим. Радиоузел здесь же, в Совете. Я иду с вами. Поясняю: выходить в сеть можно лишь с разрешения Диктатора или членов Совета.

– Как вас зовут?

– Георгий, но все кличут Гошей.

– Как героя Баталова в фильме?

– Ну да, Гоша да Гоша. А Гоше скоро тридцать лет, – обиженно сказал он.

– Это любя, Георгий, – успокоил я его. Он и правда походил на Баталова в молодости.

Мы объявили на весь посёлок, что сбор желающих работать в редколлегии назначен в столовой на семь часов вечера.

Через час Гоша, как и обещал, принёс флэшку с заметкой о Кампанелле.

– Если вы собираетесь идти по квартирам, то не будете ли против, если я упаду вам на хвост? Я ещё ни в одной квартире в посёлке не был. Просто любопытно.

Гоша пожал плечами:

– Идите, если охота.

Вооружившись двумя чемоданчиками, мы пошли в посёлок. На моё предложение взять один из чемоданчиков, Гоша отрицательно покачал головой:

– Они тяжелые, а вы человек немолодой. Лучше поспевайте за мной.

Оказалось, что сегодня ему предстоит менять сантехнику в женском общежитии. По большому счёту, это было не общежитие, а гостиница, где, как я уже знал, в номерах жило по одному человеку. Достав список, Гоша постучал в первую комнату из списка. Когда никто не откликнулся, толкнул дверь и вошёл.

– Сейчас везде пусто, девчата на работе.

Он сразу прошёл в санузел, а я осматривал номер. Комната, как комната. Раздвижной диван, на котором можно спать, не раскладывая его. Стол с ноутбуком, большой встроенный шкаф типа «стенки». Крошечный холодильник и электрический чайник. На стене телевизор, тоже небольшой, на полу – ковролин. Никаких признаков индивидуальности хозяйки номера я не обнаружил, кроме, разве что, портрета пожилой женщины, стоящего в рамке на столе, очевидно, ее матери..

– Как-то тут сиротливо, – сказал я Гоше. – Присутствия женщины не видно.

– А она, Оксана, ведёт по вечерам кружок домоводства в школе, и все свои поделки держит там. – Он усмехнулся: – Вообще-то наши бабы дошли до маразма в этой моде на минимализм. В какую комнату не зайдешь – пусто. А раньше все стены были обвешены картинками. Хотя, кто знает, может быть, так и правильно. Надо жить по-новому.

– А кто она, эта Оксана?

– Кажется, электронщик.

Гоша уже закончил ремонт. Собственно и ремонта не было. Он просто заменил кран в номере на новый, а старый бросил в чемодан.

– Так проще, – объяснил он мне. – Меняю, что нужно, а потом ремонтирую в мастерской все, что можно восстановить.

– Вы женаты, Гоша?

– Женат. Детей ещё нет. Живу с женой в соседнем общежитии. Вообще-то с жильем у нас определённая напряженка. Могли бы и дальше строить, денег у коммуны много, но негде.

– То есть как это – негде? Остров большой.

– Все занято лесом, а рубить жалко. К тому же не решили вопрос по существу: то ли строить многоэтажные дома в центре, то ли строить в районе проспекта Специалистов коттеджи. В любом случае нужно рубить лес. Свободная земля, не под лесом, есть ещё на северном берегу острова, но тогда от нашей конспирации ничего не останется, придётся обносить весь остров забором. И дорогу строить, автобус пускать, до берега далековато пешком.

Мы зашли в другой номер гостиницы, где тоже никого не было.

– А что, двери нигде не запирают?

– Не принято. К тоже же, в каждом номере есть небольшой сейф. Для личных документов, например. Гляньте в шкаф. Они обычно стоят там.

Я заглянул и увидел там… большой тяжелённый с виду сейф. Гоша тоже удивился, потом понял:

– Наверное, хозяйке разрешено работать с секретными документами дома. Первый раз такое чудо вижу. Обычно сейфы можно подмышкой унести.

В третью комнату Гошу сначала долго стучал, пояснив мне:

– Там живёт лучший на острове учёный, инвалид-колясочник и туговат на ухо. Он почти всегда дома.

– А почему он живёт в женском общежитии?

– Разве не понятно? Женщины куда как заботливее нас, мужиков. У них над ним постоянное шефство.

Наконец нам ответили:

– Войдите.

Номер, в отличие от двух предыдущих, состоял из двух комнат. В одной из комнат сидел в инвалидном кресле очень древний старик и разговаривал…с телевизором на полстены. Я не сразу понял, что это не телевизор, а монитор, и учёный беседует по скайпу.

– Лёва, – капризным голосом тянул учёный. – Мы же договорились, что прибор мне нужен ещё…в прошлом месяце. Мне самому в правительство позвонить?

– Ну, что вы, Соломон Израилевич, сами все решим. – Впервые я услышал, что Давидян к кому-то обратился на вы.

– Быстрее, быстрее, – учёный отключил монитор. Впрочем, наверняка это был не скайп через интернет, а какая-то внутренняя связь в посёлке.

– Что у тебя? – спросил он у Гоши, игнорируя моё присутствие.

– Вы просили заменить у вас душевую кабинку. Пришёл снять размеры.

– Не заменить, а снести её к чертовой матери. Поставишь там ванну. Девчата теперь сами купать меня будут. Как кобель, я им уже не страшен. Иди, кофе свари, Гоша. У меня «птичье молоко» есть. Из самой столицы. А у тебя ко мне что? – спросил он меня. – Или ты на подхвате у Гоши?

– Я редактор новой газеты коммуны.

– Здесь разговаривать с тобой не буду. – Сразу решил Соломон Израилевич. – Здесь я жалкий и немощный. А вот в четверг отвезут меня в «шарашку», там и поговорим. Придёшь в четверг к одиннадцати.

– «Шарашка» – это производственный корпус? А в той, настоящей «шарашке» приходилось работать, Соломон Израилевич?

– А то. Только врут все про неё сегодня. Берия с нас пылинки сдувал. Сплошной санаторий, почище острова.

– Это просто у вас тогда член стоял, Соломон Израилевич, – откликнулся из другой комнаты Гоша.

– А ты не подслушивай, – захехекал старик. – Молод ещё. Вези меня на кухню, редактор. Что-то аккумулятор стал на моей коляске барахлить.

– Так мы его мигом заменим, – сказал Гоша. – Сегодня и заменю.

Чувствовалось, что он во всем готов угодить старику.

«Кухня» у учёного скорее напоминала маленький конференц-зал. За большим столом могли проводить совещание дюжина человек. В стороне стояла электрическая плита и допотопный пузатый буфет тридцатых годов прошлого столетия.