Олег Фурашов - Последний мужчина

— Руб-би, — чётко проговорил Фомкин в гипнотическом трансе. — Руб-би, — повторил он и отключился окончательно.

— Я так и знал, — измученно произнёс отставной олигарх. — Это Рубби — подручный Бонза. Сволочи! Нами помыкают, а сами…это …нарушают права мыслелобов! Ничё! Я раскручу эту гниль!

Он взял со стола кастрюлю с отваром, жадно булькая, выхлебал из неё остатки — не менее полулитра, после чего брякнулся на пол подле Фомкина — до похмельного рассвета.

С того вечера «команда молодости нашей» завела привычку собираться у Загорцева. Они уже не коротали бесцельно свою долю. Они уже не выжидали у моря погоды и прихода злой старухи с косой. Их жизнь счастливо обрела смысл. Роман стал для них «два в одном» — сыном и внуком.

Шаг за шагом ватага выработала единогласное мнение, что настоящему мужику негоже являться к Юне с пустыми руками и голословными доводами о кознях Бонза. Загорцев должен прийти с «железными вещдоками». И тогда-то уж она поймёт, кто есть кто.

— Резиденцию Бонза я изучил, как свои пять пальцев, — «командовал парадом» отставной олигарх. — Главное — попасть к нему на приём, а обратный выход не контролируется. Система «антиниппель». Кабинет Бонза находится на четвёртом этаже, а Крэка и Рубби — на третьем. У Рубби стоит суперкомп, в котором, зуб даю, и собрана инфа про Юну. Надо этот…Как его…

— Жёсткий диск, — подсказал ему Фомкин. — Он в процессоре.

— О! Но он заперт в сейфе с электронным замком.

— Шифр — штука вполне преодолимая, — в свою очередь проконсультировал соратников хакер, «через колено» принуждённый к авантюре. — Худо то, что у них все двери закодированы на характеристики головного мозга. Так ведь Рубби или Крэк их нам не дадут…

— Ещё как дадут! — заверил дружную компанию Тверизовский. — Ибо замыслил я наимудрейший промысел.

Веб не был бы самим собой, если бы ограничился сугубо приватной беседой о Загорцеве с Бонзом. Уж слишком от неё отдавало сговором. Потому перед вылетом в очередную экспедицию он связался по видеотелефону с Романом и напросился к нему в гости.

Прибыв к зелянину, высокий гость вежливо познакомился с ним — теперь уже с соблюдением заведённых в обиходе правил. Затем он поинтересовался у Загорцева, не нуждается ли тот в чём-

либо.

— Спасибо, — поблагодарил его мыслелоб, жестом предлагая располагаться. — У меня всё нормально.

— Нормально — это хорошо, — произнёс ничего не значащую фразу Веб, опускаясь на диван.

— Чем обязан? — осведомился Роман. — Честно говоря, не столь

польщён, сколь озадачен.

— А вы расслабьтесь, — в шутливой интонации ответил ему визави. — Хотя есть разговор и всерьёз.

— Тогда берите быка за рога, — порекомендовал ему хозяин словесным оборотом, принятым на Зелёной планете. — Я не склонен тянуть кота за хвост.

— Беру быка за рога, — без труда «расшифровал» переносный смысл выражений визитёр, плавно перестраиваясь с нейтральной интонации на более жёсткий лад. — Но зайду всё же несколько издалека. Вы знаете, Роман, тау выработали онтологическое определение материи. Согласно ей материя — философская категория для обозначения объективной реальности, то есть бесчисленной совокупности объектов со всеми их свойствами, явлениями, процессами. Иначе говоря, исключительно материальные объекты — от микроскопических до гигантских — служат основой всего сущего. В том числе и для явлений нематериального порядка, которые возникают как следствие развития их материальных носителей. К таковым следствиям, к таковым новым нематериальным свойствам, в частности, причисляют отношения между высокоорганизованными животными, а также между мыслящими субъектами, сознание социального существа, виртуальную реальность, субчувственную сферу общения таутиканцев…

— Простите, — нетерпеливо перебил его Загорцев, — к чему вы мне начитываете эту заумь?

— Сейчас поймёте, — спокойно и выдержанно кивнул ему главный таутиканин. — Мы открыли немало иных миров и цивилизаций, помимо собственной. И установили, что каждый мир имеет свою историю, специфику своего возникновения. Любая вселенная — результат так называемого Большого взрыва, монопольной реакции. Это общее, что их роднит. Но есть и особенности. Они в том, что в различных частях макрокосма существуют изотопы — разновидности монополей. И в зависимости от них Большие взрывы протекают в несколько различных режимах. Изотоп-1 обуславливает жёсткую динамику Большого взрыва. Рождённая им вселенная существует меньший период времени. Взаимодействие деструктивных и конструктивных процессов в таком образовании носит резко конфликтный характер. Потому и уровень агрессии в возникающих там сообществах зачастую зашкаливает. И социумы оказываются не в состоянии выполнить миссию по сберегающему переустройству своего мира. Тогда на месте изотопа-1 возникает изотоп-2, и новая монопольная реакция, новый Большой взрыв протекают в щадящем режиме. То есть, сама природа стихийно создаёт более приемлемые условия для развития. Даже в этом проявляется та закономерность, что материя создаёт новые свои свойства, которые нельзя отнести в чистом виде к материальным…

— Вы хотите сказать, — осенённый догадкой, вновь перебил Веба Роман, — что наша…то есть, моя Зелёная планета находилась там, где действовал изотоп-1?

— Изотоп-2, — поправил его высокий гость. — Но зелянам этого оказалось недостаточным. И не удивительно. Тау вообще находится в той области макрокосма, где монопольная реакция произошла на основе изотопа-5. Значит, таутиканцы — тоже не сверхсущества. Они возникли там и тогда, где и когда создались подходящие условия существования. Этими обстоятельствами и объясняется то, что у нас уровень альтруизма и сотрудничества весьма развит, а у зелян, наоборот, был высок уровень агрессии. Потому тау и зеляне — довольно разные. Этим не надо кичиться ни первым, ни вторым. Этого не надо и стыдиться. Но это нужно обязательно учитывать в общежитии, в совместном общении. Тогда не будет недоразумений. Тогда мы будем жить дружно.

— Вы поставили меня на место, — саркастически ухмыльнулся Загорцев. — Я всё понял: изотоп-2 — изотоп-5…Счёт 5:2 в вашу пользу.

— Зачем вы так? Отнюдь, — ожесточённо потёр сократовский лоб Веб. — В праве на адекватную жизнь мы с вами равны. Однако надлежит всегда помнить, что мы живём на Тау, а не на Зелёной планете. И не следует забывать, что из-за эгоизма зелян, как ни прискорбно, их цивилизация уже никогда не исправит собственных трагических ошибок. Потому и сударь Загорцев обязан уяснить, что некоторую личную агрессивность, доставшуюся ему вместе с природой зелянина, но неприемлемую на планете Тау, ему придётся переплавлять в доброту.