Олег Фурашов - Последний мужчина

— Тише вы, здеся я, — трусовато отозвался из мрака третий участник акции.

Четвёртого мыслелоба с ними не было. Старики решили не просвещать Загорцева на тот счёт, каким путём они разживутся системными характеристиками головного мозга младшего этика.

Айсон подтащил безвольное тело Рубби к входу в квартиру и ткнул его головой в приёмное устройство. Сканер, малость поколебавшись, всё таки идентифицировал хозяина, и двери жилища бесшумно распахнулись. Троица проследовала внутрь, небрежно втащив полуторацентеровую «квадратуру круга» в прихожую.

— Балалаевич, ты готов? — обратился отставной олигарх к хакеру.

— Я, как пионер Страны Ответов, всегда готов, — отрапортовал Фомкин.

— Сымай чего надо с этого валенка, — распорядился Борис Абрамович. — Делай замеры…

— Зачем с него-то? — рационально рассудил хакер. — Теперь проще сканировать параметры с приёмного устройства — мы же получили доступ к нему. После мордобоя у прибора они правильнее, чем у самого Рубби.

В резиденцию Бонза Загорцев попал официально: записавшись на приём. С блюстителем нравственности Роман общался в пределах четверти часа, для проформы выпытывая то, как ему досрочно заслужить отмену статуса оступившегося.

Выйдя из приемной в коридор, посетитель, загодя проинструктированный Тверизовским, не направился прямиком к центральному выходу, а пожарным лифтом спустился на третий этаж, где располагался кабинет Крэка и Рубби. Там он тотчас наткнулся на дверь, снабженную табличкой с характерным мужским силуэтом.

Туалет пустовал. Все четыре кабинки с надписями «Бонз», «Крэк», «Рубби» и «Гости» были свободны. Логично заняв последнюю из них, лазутчик заперся изнутри. Затем он расстегнул брюки и жестом фокусника извлек из плавок…кварковый модулятор, переложив его в карман. Над изготовлением уникального приспособления сутки напролёт корпел умелец Фомкин. Ранее аналогичный прибор, апробированный на приёмном устройстве квартиры Балалаевича, зарекомендовал себя безукоризненно.

Роман свято соблюдал правило разведчиков о том, что мелочей не бывает. Потому он, имитируя отправление естественной надобности, спустил воду из сливного бачка, а покинув кабинку, помыл руки и высушил их салфеткой.

Всё органичнее вживаясь в образ, Загорцев, проверяя, нет ли слежки, с облегченным выражением, которое обязано было быть на лице страдальца, претерпевшего от напора мочевого пузыря, выглянул в коридор. Физиономия его окончательно приняла умилённую мину, так как холл был безлюден. Сейчас сам Застаниславский сказал бы ему: «Верю! Верю!»

Успокоено укрывшись в тамбуре туалета, имперянин взглянул на часы и удручённо скривился: четырнадцать сорок. До обеда (который при протяжённых таутиканских сутках начинался в пятнадцать часов) в клозете предстояло «коптиться» ещё минут десять-пятнадцать. Шпион оставил щёлочку в притворе двери, через которую повел наблюдение за кабинетом, отведённым для среднего и младшего этика.

Чем ближе маленькая стрелка хронометра придвигалась к пятнадцати часам, тем острее ощущалось напряжение, и тем чаще билось сердце Романа. Издалека выполнение задания рисовалось ему куда как примитивнее.

За две минуты до обеденного перерыва из кабинета «вынырнули» оба этика. Причём физиономию Рубби наполовину закрывали огромные солнцезащитные очки. Парочка до трупного посинения напугала Загорцева, ворвавшись в тамбур туалета. Роман едва успел юркнуть в кабинку для гостей. Однако намерения дуэта чиновников ограничилось банальным и совсем не страшным воздействием на писсуары. Мочевина шуршала в замогильной тишине. В таком же безмолвии жуткая парочка удалилась прочь.

Настал черёд действовать Загорцеву. Он, с бухающим в грудной клетке сердцем, выбрался из кабинки и «высунул нос» в коридор, оценивая обстановку. Затем он вынул из кармана модулятор и на цыпочках приблизился к кабинету. Ощущая себя сразу Фимом Килби и Шпирлицем, он поднёс модулятор на уровень телескопического глазка контрольно-пропускного устройства. Послышался тихий щелчок замка, и дверь чуть скрипнула. Роман потянул её к себе, и она послушно подалась. Заскочив внутрь, лазутчик заперся. Пока операция разворачивалась удачно.

Собственно рабочее помещение этиков предваряла небольшая приёмная. За ней располагался кабинет, из окна которого открывался вид на подходы к зданию. Зелянин сторожко приблизился к окну и убедился в том, что Крэк и Рубби сели в болид и направились к центру города.

Сориентировавшись на месте и убедившись в том, что Тверизовский предельно достоверно описал интерьер кабинета, разведчик совершил действия, становившиеся уже сакраментальными. В очередной раз расстегнув брюки, Загорцев повозился и извлёк скиммер — прибор для считывания и дешифровки скрытой информации. Мыслелоб примагнитил скиммер к запору несгораемого сейфа, стоявшего в углу. Именно там был спрятан процессор с жёстким диском, или винчестером, как его называл Акакий Талалаевич. Скиммер включился.

На скиммер можно было надеяться, но самому плошать тоже не пристало, потому что замок сейфа наверняка имел сложнейший код, и для его дешифровки прибору потребуется энный срок. Поэтому Роман приступил к реализации запасного варианта. Привычным жестом он расстегнул гульфик и достал из паховой области последнее разведывательное приспособление — внесетевой сканер Фомкина. Устройство было способно проникать в замкнутые локальные электронные сети и считывать информацию, параллельно транслируя её на нужный электронный адрес.

Контрольный вариант отрабатывался на тот случай, если с задачей дешифровки не справится скиммер. Сама по себе информация, похищенная в электронной форме, второсортная вещь. Скачанную копию, да ещё добытую непроцессуальным путём, никто не принял бы за улику. Она всего лишь позволяла проникнуть в замыслы Бонза и его приспешников. Гораздо нужнее был подлинник — собственно винчестер.

Роман прикрепил аппарат к боковой стенке сейфа, включил его, отрегулировал по методике «имперского Кулибина» и перевёл агрегат в режим поиска. Сканер тоже принялся «за работу».

Загорцева до того захватил шпионаж, что отвлёк от него только посторонний шум: хлопнула дверь на четвёртом этаже — в кабинете Бонза. Разведчик взглянул на часы и ахнул: на циферблате значилось пятнадцать сорок две. То есть, до возвращения хозяев оставалось максимум четверть часа. А ну как ревнители порядка нагрянут раньше? Что тогда? От неприятных предположений внутренности Романа заледенели. «Ерунда, успеем, — уговаривал он в один приём и себя, и скиммер со сканером. — Ну, давайте же, агрегатики, поднажмите!»