Олег Фурашов - Последний мужчина

…И тут хакер заорал: «А-а-а-а-а!..», и челюсть у него встала в сустав.

— Что и требовалось доказать, — умиротворённо потёр ладони Тверизовский с таким видом, с каким срывают джек-пот на миллиард золотых. — Ворвертс, старина Акакий, ворвертс.

Фомкин, которого добряга Айсон бережно поставил на пол и погладил по щеке, со слезами благодарности припал к нему и так постоял с минуту, приходя в себя. Оправившись, он взял сумку с рабочим инструментом и, наконец-то, выполнил то, что от него требовал неформальный лидер их сообщества — двинулся вперёд.

Вскрыть дверной замок, а затем и шифр, открывающий доступ в электронную программу главного этика, для хакера мирового класса было школьной задачей с двумя неизвестными. Через полчаса он уже подал команду суперкомпьютеру и отключил роботов-полисменов. А спустя ещё минуту троица восторженно тискала на втором этаже заспанного и не вполне адекватного Загорцева, вызволенного из камеры.

— На свободу с чистой совестью, — потащил Тверизовский Романа к выходу, пресекая преждевременные восторги компании. — Ворвертс, ворвертс…Пить шампанское будем дома.

— Стоп! — остановился Загорцев, окончательно просыпаясь и заново оценивая выгоды ситуации. — Я же, братцы, посеял винчестер, который украл у Крэка. Надо бы запасной экспроприировать у Бонза.

И он, поднимаясь с друзьями наверх, накоротке посветил их в обстоятельства позавчерашней авиакатастрофы.

Сверхбдительный Бонз проснулся от интуитивного толчка посреди ночи. Он схватил мобильный видеотелефон и позвонил Крэку в резиденцию. Тот не ответил. Главный этик последовательно набрал номера телефонов дежурной службы. Никто из киборгов на связь не вышел. Разгневанный босс поднял Рубби и отправил того в экстренную инспекцию.

Бравый карьерист в темпе «аллюр три креста» подъехал к резиденции, предвкушая изобличение нерадивого засони Крэка и получения очередной благодарности от шефа. Однако, переступив крыльцо, он почуял неладное: в дежурной части его не встретил докладом кибер. Пройдя далее, он повсюду увидел отключённых роботов.

Следуя со второго этажа на третий, инспектирующий натолкнулся на дверь, что не отворилась перед ним автоматически, как бывало прежде. Рубби толкнул её рукой — бесполезно, плечом — тщетно. Тогда он сообразил, что дверь чем-то подперта изнутри. И, несомненно, её подпёр коварный враг. Тот враг, что устраивал ему пакостные флуктуации. Вернее, совсем не флуктуации, а то, что он по неведению принимал за них. «Будет этот…как его…реванш!» — кровожадно подумал монструозный коротышка.

Взревев разъярённым вепрем, он ударом чудовищной силы сокрушил препятствие. Та же участь постигла и подпёртую вторую дверь, что разделяла третий и четвёртый этажи. Звероподобным зомби мститель ворвался в вестибюль, и взгляд его упал на недотёпу Крэка. Тот без сознания лежал между шкафами, прижатый к полу каким-то странным агрегатом.

— Ы-ы-а-а! — взвыл Рубби, подскакивая к Крэку.

Ослеплённый жаждой немедленной мести, монструозный коротышка вцепился в металлический массивный подъёмник, воздел его над собой, не замечая, что трос попал ему между ног, и шагнул к окну, чтобы вышвырнуть непонятное приспособление вон…

На дикий шум и грохот из кабинета Бонза высыпали зеляне. Причём впереди всех стоял Айсон.

«Вот он…этот…как его…техническая флуктуация, — подсказал Рубби внутренний голос по поводу боксёра. — Щас ты…это…его тоже вышвырнешь в окно, как и эту…железяку!»

Злоба удесятерила мощь коротышки. И он с варварским рыканьем нещадно метнул подъёмник в раскрытый оконный проём, готовый секунду спустя вслед за ним отправить и Айка.

Подъёмник просвистел исполинским валуном, пущенным из пращи. За ним с реактивной скоростью из закутка вытянуло трос и горемыку Крэка. Крэк тупым бревном попал поперёк промежности Рубби, с бешеной силой увлекая его за собой. И неразлучные этики подобно собачьей чете во время весеннего спаривания вылетели через оконный проём в ночь. С этажа их как корова языком слизнула.

«Уй-ё!» — прозвучал в кратком парении удивлённый возглас Рубби. Потом раздался стук агрегата, сопровождаемый сакраментальными шлепками биомассы. И наступила тишина.

Похитители жёсткого диска временно обосновались в жилище таутиканца Наса — того самого Наса, которого Тверизовский обозвал Насосом, и через которого они обзавелись подъёмником. Отставной олигарх справедливо полагал, что в данном прибежище «вычислить» их Бонзу будет «архисложно». В целях обеспечения конспирации зеляне вынужденно запирали хозяина квартиры в изолированной комнате, где при нём неотлучно пребывал Айсон.

— Генин в Лазриве, — не без апломба заявил Борис Абрамович, поутру разглядывая в зеркале собственное отражение и поглаживая обширную лысину. — Приступаем к захвату власти. Начнём с мостов, вокзалов, телеграфа, Высшего Совета и резиденции Бонзяры.

— Вы, революционер непризнанный, — взволнованно позвал его из гостиной Фомкин, — идите к нам с Ромой и послушайте последние известия.

«Непризнанный революционер» двинулся на зов. И его апломб словно ветром сдуло: по голографу транслировался репортаж о злодеяниях инопланетян. На экране мелькали кадры разграбленной тюрьмы главного этика, демонстрировались отключенные роботы и изрядно изувеченные Рубби и Крэк. Потом давали монтаж штурма, автоматически снятый видеокамерами. «На десерт» подавали крупным планом фотографии неуправляемых зелян, представлявших угрозу национальной безопасности — по крайней мере, в том уверяли наймиты главного этика. Они же вещали про то, что Загорцев — главарь сообщества оступившихся, что он особо опасен. Таутиканцев призывали к бдительности и просили незамедлительно сигнализировать о появлении злодеев. Самих отступников призывали к благоразумию и сдаче властям.

— Бессовестные и одиозные враки! — дал критический отзыв Фомкин экстренному выпуску новостей. — Ложь с ложью ложается!

— Круто! — реагировал на инсинуации Айсон, выглядывая из дальней комнаты.

— Шикарный пиарчик! — закатил глаза Тверизовский, которому всё было нипочём. — В Империи меня бы выбрали президентом.

— Я должен немедленно встретиться с Вебом и потребовать непредвзятого и объективного разбирательства! — взорвался от негодования Роман. — Я открою ему истину.

— Ага, — немедленно отреагировал отставной олигарх. — И докажешь, что ты полный лох. Тебя, Ромаха, отстерилизуют и превратят в бебекающую овечку. А за тобой потянут и нас.

— Не посмеют, — отбил его довод Загорцев. — У нас же есть винчестер из компьютера Бонза.

У молодого имперянина имелся и другой — более чем веский мотив, гнавший его из конспиративного подполья: Юна. Правда, оглашать его он не стал.