Олег Фурашов - Последний мужчина

— А…А как же свадьба? Он же жени-их!.. — с обвисшей губой, дезориентировано тянул издалека руку за машиной хакер, будто надеясь таким способом вразумить Рубби.

— Сукин сын Бонз! — мечась по гостиной, орал Тверизовский в ответ на шокирующее известие Фомкина. — Как же я его ненавижу! Айк, Балалайкин, собирайтесь, айда вызволять Ромаху с кичмана! Айда на штурм резиденции Бонза!

— Нельзя. Стерилизуют, — попробовал утихомирить его хакер.

— Ячмень тебе на глаз! — заорал на труса экс-олигарх. — А Ромаху стерилизуют, это как? Или его испоганят, а ты будешь давиться, но жрать под одеялом свой драный УПС, волчара позорная?!

— Так ведь заодно с Ромахой и нас стерилизуют, — уже менее уверенно возражал Фомкин.

— Да на кой такая жизнь? — бушевал Тверизовский. — За компанию и кастрат задавился! Вместе с Ромахой примем смерть лютую! Чё мы без него?…Айда!

— Конечно, айда вызволять, — с непредсказуемой рассудительностью поддержал сквернослова Айсон. — Одно скажи: как? Голыми кулаками их же не возьмёшь.

— Да я могу и грудью на амбразуру! — бравировал отставной олигарх, тем не менее, постепенно остывая. — Кгм…Кха…Штурмом возьмём. Не буквально, само собой. В переносном смысле.

— А-а-а! Была не была! В переносном возьмём, — нежданно-негаданно завопил и хакер, присоединяясь к «повстанцам». — Веди нас, сквернослов окаянный! Говори, чё деять?

— Чё деять, чё деять, — важно забормотал Тверизовский, опускаясь в кресло. — Ща придумаем. Дайте прикинуть…член к носу. Будет знать Бонзяра, что когда имперский иерей народился, гадский этик крокодиловой слезой захлебнулся!

— Прикинь, Бо, прикинь, — сказал Фомкин, тоже усаживаясь в кресло.

Изворотливый Тверизовский соображал с четверть часа, по истечении которого степенно встал из кресла и ехидно проронил:

— Ы-ы, Бонзяра! Ы-ы! — при том он сопровождал собственный возглас такими неприличными и похотливыми жестами, какими обычно тянут на себя мерзкую упирающуюся скотину.

— Прикинул? — вскинул голову уже вздремнувший хакер.

— Прикинул? — следом за ним вскинул голову, задремавший было Айк.

— Прикинул, — ответил предводитель повстанцев. — Затея следующая. Брать зачнём ночью. Но прежде навестим Наса. Это приятель моего соседа Тукана. Я дал ему кликуху Насос. Он работает спасателем. У него есть монтажный пистолет с присоской и подъёмником. Стреляешь — присоска тянет за собой трос и намертво прилипает к любой поверхности. Врубаешь подъёмник — и ты наверху. А на четвёртом этаже тюряги есть слуховое окно. Оно прикрыто дохленьким жалюзи — я его одной левой вынесу. Там я и протиснусь. Ты же, мыслящая развалина, — ткнул он Фомкина во впалую грудь, — будь готов взломать компьютер Бонза. Если отключить в нём программу, то роботы сдохнут.

Ночной мрак и кусты таили в себе засаду. Трое зелян из укромного местечка, с пригорка отслеживали ситуацию в резиденции главного этика.

— Падла! — вдруг приглушённо выругался Тверизовский, передавая бинокль Айсону. — Кроме киберов в тюряге ещё и Крэк. И, по всему видать, до хаты он валить не собирается. Вишь, прихорашивается: марафет на разбитой морде наводит.

— Угу, наводит, — подтвердил боксёр, наведя бинокль на одно из окон.

— Может, тово, погодим, как Крэк уснёт, — предположил Фомкин, боязливо озирая окрестности.

— Куда годить-то? — возразил отставной олигарх. — Ночь не резиновая. Злодействуем, как уговаривались. Будем бдить, а не бздеть. Ворвертс!

И троица через кусты в полуприседе отправилась искать приключений на отдельные неуёмные места свои.

Приблизившись к особняку, Тверизовский зарядил монтажный пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Гарпун практически бесшумно вылетел из гнезда и с глухим шлепком присосался точно над отверстием приточной вентиляции четвёртого этажа.

— Айк, проверь, — распорядился вожак.

— Угу, — ответил тот.

Боксёр подёргал тросик, экзаменуя устройство на надёжность, а затем повис на нём — присоска пристала намертво. Тогда экс-олигарх встал в небольшую люльку подъёмника, держась за туго натянутый трос руками с предусмотрительно надетыми на них перчатками, и приглушённно скомандовал: «Вира, старина!». Айсон включил таль, и Тверизовский медленно поплыл на верхотуру.

Четверть минуты спустя он поравнялся с вентиляционным окном, и Айк нажал на красную кнопку с надписью «стоп». Лебёдка замерла, а бывший магнат завис напротив лаза. С декоративной решёткой и вентилятором, вопреки собственным прогнозам, диверсант провозился весьма долго, осторожно взламывая их ломиком. Его компаньоны уже начали нервничать, когда проныра подал им условленный знак, а сам полез в образовавшуюся узкую дыру подобно мальчишке-форточнику.

Проникнув внутрь, хитроумный зелянин плоскогубцами открутил крепёжные барашковые гайки на оконной раме и распахнул створку бронированного стекла.

Следом за ним в люльке поднялся Айсон вместе с пультом, чтобы сверху управлять подъёмом Фомкина, дабы не оставлять внизу посторонних субъектов и предметов. Пока операция развивалась удачно. Настал черёд подниматься Фомкину. Ему для третьей «ходки» опустили люльку, когда случилось непредвиденное…

Купидончик Крэк, за нерадивость пониженный в должности, сидел в кабинете на третьем этаже и с помощью косметики приводил в порядок незажившее личико. Он досадовал на босса, который, словно предчувствуя что-то, ввёл утомительные ночные дежурства. Мало того, Бонз лично звонил каждый час, а также периодически направлял на объект с инспекционной проверкой лизоблюда Рубби, подсидевшего сослуживца.

Красавчик заканчивал класть на лицо основу из голубого крема, как вдруг до его ушей снаружи здания донёсся глухой стук. Крэк насторожился. Он бережно сложил приборчики в косметичку и для очистки совести вышел в коридор. Там было пустынно, так как взвод роботов согласно постовой инструкции сосредоточили на наиболее уязвимых первых двух этажах.

Проходя мимо одного из окон, дежурный машинально бросил

взгляд на улицу и остолбенел: за бронированным стеклом покачивался трос. Таутиканин попытался отвинтить барашковые гайки на окне, чтобы выглянуть наружу, но те, затянутые железной рукой Рубби, ему не поддались.

Тогда красавчик спустился вниз. Он наказал киборгам никого из посторонних не впускать, а сам вышел на улицу.

Тем временем отчаянно трусивший Фомкин, не переносивший высоты, уже ступил неверной дрожащей левой ногой на люльку, спущенной ему Айком, как вдруг различил хлопок входной двери последнего таутиканского острога, а вслед за тем — звуки шагов. Хакер стремглав, проворнее нюськи, юркнул в кусты. Припав к земле, он увидел Крэка, вывернувшего из-за угла. Тот, попав со света в полумрак, вышагивал, подслеповато щурясь. Он явно не ориентировался на местности, так как не заметил люльки и зацепился за нёё ногой.