Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

Однако аборигены отказывались отдать на эксперименты хоть один камень. Отказывались давать их в руки. Боялись, что мы украдем их?.. Возможно, торговцы совершили ошибку в самом начале, попытавшись утащить украшения силой? Глава миссии клялся, что нет. Зная цену его слову, я бы не поставил даже полпальца на то, что тот говорит правду.

А жаль. Возможно, именно в камнях скрывался ключик для разгадки.

Возможно, именно они позволяли прятать чудовища настолько глубоко, что тех не было видно совсем.

Короче, я несколько дней подряд жевал сопли и размышлял, что сделает Лиик, если силой снять с нее ожерелье. В итоге Ларри оказался решительнее и – главное – удачливее меня. Иногда плохой сон может сыграть на руку. Особенно если это не банальный кошмар, а бессонница, которая гонит тебя ночью вниз на личном челноке и заставляет бродить вокруг торговой базы, наслаждаться пением цуррикйетов. Тех самых, что я услышал в первый день – четырехкрылых желто-алых птиц размером с ладонь.

Ларри вынырнул из кустов, словно местный дух, и потянул меня за рукав.

– Быстрее, – сунул мне в руку шокер. – Может, успеем.

Я не стал переспрашивать, а молча бросился за ним следом.

Из леса на окраине деревни слышались крики.

– Начали драться, потом отступили., – Ларри бежал по темной тропе, перепрыгивая через корни деревьев. Может, он и забывает иногда нить беседы, но если разведал местность – вернется по собственному следу даже с завязанными глазами. – Там трое убитых. И один живой. Чужак. Если мы утащим его…

– То тела долго не хватятся. – Я оскалился. Удачная мысль. Утащить алирца на орбитальную базу и расспросить как следует. Потом вернуть вниз. Хотя, раз он раненый… То можно и не возвращать. Вдруг умрет во время расспросов? А что, вполне возможно.

– Вот! – Ларри затормозил на краю поляны. Здесь было светлее, и видно, как горбатая груда тряпья ползет в сторону, под защиту деревьев. Шум драки приближался.

Я в три прыжка оказался рядом с алирцем, перевернул его на спину и рванул за отвороты мундира, поднимая вверх. Он коротко всхлипнул, и что-то холодное и острое впилось мне в щеку.

– Подхвати ноги. – Я перехватил парня поудобнее, потом прислушался и выругался. Опустил тело на землю. – Черт. Он сдох, что ли?

Ларри вынырнул из-под моей руки, пошебуршился внизу.

– Вот дрянь. Мы что, зря сюда спешили…

И тут дернул меня за рукав, роняя в траву.

Из леса на нас выкатились крики и шум драки. Алирцы резали друг друга быстро и деловито. Кричали только в тот момент, когда собирались сдохнуть, ножами орудовали яростно. Черные силуэты танцевали в серебряном свете. Между облаками плыли три мелкие луны – местные называли их Ожерельем, – и средняя наливалась лиловым.

– Что пялишься? – огрызнулся на небо Ларри и пополз в сторону от бойни. Я следом. Не потому что боялся, а потому что нечего потом читать в планетарных отчетах «участие землян в местных конфликтах недопустимо».

Щека саднила все сильнее, я поднял руку к лицу и нащупал острую многоугольную хрень вроде боевой звездочки. Потянул ее наружу. Хорошо, что маску не пробила, а о том, не заразился ли чем, подумаю позже…

Звездочка выскользнула из окровавленных пальцев и скользнула по щеке, потом, будто приклеенная, – по шее, за ворот костюма. Я потянулся за пазуху, нащупывая колючую дрянь. И вдруг обернулся, внезапно, неосознанно, как будто меня толкнули, ударили, отоварили кулаком по голове.

По поляне бежала Лиик, за ней еще две коуминэ из селения – не знаю, как я узнал их в этой круговерти теней, в лунных брызгах. А за ними – чужие лисс. Они были все ближе. Ближе.

Я кувыркнулся в сторону, не глядя, потянулся к ближайшему трупу и подхватил его кинжал. Лиссаль. Я будто услышал это название, а шипение Ларри потонуло в накатывающем пении битвы. Я встал и бросился на чужих лисс. Два взмаха, крест-накрест, крутануться, рубануть под колено, толкнуть плечом, прыгнуть сверху, сломать и бить, бить, бить, метить лиссалем точно в грудь, чтобы ожерелье не отражалось, не глядело на хооной своим глазом войны. Нет иной чести для лисс, нежели положить врага. Нет иного смысла в этом бытии, пока цвет глаза не поменяется. В ушах будто бился пенный прибой, кровь стучала в ушах.

Через мгновение… над краем леса уже разгоралось оранжево-зеленым светом утро, все было кончено. Я стоял на краю деревни, весь в грязи и крови – чужой крови, – и коуминэ обнимали меня. Лица их были спокойны, но сердца пели. Я слышал эхо их слов.

Кажется… Я тряхнул головой. Кажется, ночная вылазка все же принесла плоды. Теперь – я был железно уверен в этом – мы сумеем договориться.

Сделка состоялась в середине дня. Я чувствовал себя выжатым досуха. Первый раз в жизни казалось, что внутри не осталось слов, что если я раскрою рот еще раз и начну говорить, послышится не человеческий голос, а тихое скрипение механизма, пришедшего в негодность. Но приходилось раз за разом, соблюдая торговую доктрину, проговаривать условия.

Да, алирцы действуют по доброй воле.

Да, они согласны работать с нашей миссией и не подпускать чужаков.

Да, первая партия товара готова. Можно забирать на орбиту. Да, их представители-тоффа готовы отправиться с нашими и вступить в переговоры о присутствии на бортах торгового флота.

Приложенные к сканеру пальцы местных… и горстка драгоценных камней перекочевала в загребущие руки наших торговцев.

Я улыбнулся бы, но сил не было.

Хотя гордиться-то есть чем. Именно я. Я это сделал. Добился. Нашел ключ и забрался им под кожу.

«Отправляем первый рейс сегодня же», – а вот и главная награда. Весомое признание моего успеха.

Вернувшись на орбиту, я завалился на койку и закрыл глаза. Сосредоточился на биении сердца, замедлил ритм, начал отслеживать, как кровь пульсирует в кончиках пальцев на руках и ногах. Но вместо того чтобы медленно погрузиться в медитацию, я то и дело всплывал на поверхность. На краю слуха все время слышался звон. Сначала тихий, будто какое-то насекомое незнамо как проникло на корабль – специально, чтобы не давать мне спать. Потом громче, как пение цуррикйета. Потом как набегающая волна.

– Хватит! – не выдержал я и сжал кулаки. Сон ушел. Смылся. Оставил на берегу тело, изнывающее от усталости.

«Что?» – раздался вопрос внутри головы. Звонкий, будто удар стеклянным стаканом о стакан.

– Мне надо поспать, – продолжил я вслух, чувствуя себя несказанно глупо. Никогда не говорил сам с собой. Что за отходняк.

«Мы пытались думать с вашими хозяевами, но ваши хозяева молчали, – голос в голове продолжал. – Но мы видим, что вы сами думаете. Негодное тело. Мы думаем слишком громко».