Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— И куда они улетели?

— Тс-с, — Художник приложил палец к губам, — тихо. Дело в том, что эпиане никуда не улетали. Я чувствую: они здесь, рядом. Однажды проснемся, а вокруг нас — бурлящие города. Навигатору этого не понять. И сама наша экспедиция бессмысленна, ей ничего не добиться. Мы ищем эпиан, а надо искать их душу, их искусство. Эх, мне бы найти один единственный здешний холст. Неужели среди миллиардов пустых рам мы не найдем хотя бы одну с картиной?

— А за что ты получил пять лет отчуждения? — в своей манере Она резко сменила тему разговора, но застать врасплох Художника ей не удалось. Он посмотрел на нее грустными глазами и ответил вопросом:

— Хочешь знать?

— Да.

— За геоизм. Это слово тебе хоть что-нибудь говорит?

— Нет, но наверняка геоизм — это что-то ужасное, раз за него дают пять лет.

— Ты права. Геоизм — это… погоди.

Раздался звонок общего вызова. Связь была плохая, но голос Навигатора все узнали сразу.

— Всем, и в первую очередь — Художнику. Я нашел фрески с изображением не пустых рам. Похоже, это действительно картины, да еще прелюбопытные. Нашему Художнику понравится. Даю координаты.

Коммуникаторы определяли место, откуда приходит сигнал с точностью всего в сто метров, поэтому Он, Она и Художник внимательно слушали Навигатора. В его голос иногда прорывалась саркастическая хрипотца, а может быть, эфир шалил.

Туристы на своем двухместном мотоэре прилетели первыми и сразу прошли в зал, где их встретил Навигатор. На громадной фреске были изображены эпиане со знакомыми серебристыми и на этот раз не пустыми рамами в руках.

Движение на фреске было организовано от центра, от стоящего там ясноликого юноши; именно от него во все стороны расходились улыбающиеся, счастливые эпиане, несущие большие картины в знакомых серебристых рамах.

Он и Она переглянулись, грянул молодой смех. На всех холстах, во весь их размер было изображено одно и то же — черный прямоугольник.

Смех стих. Вошел Художник. И когда все улетели на корабль, он еще долго стоял перед фреской, перед черными прямоугольниками, вглядываясь в их бездонную пустоту.

⠀⠀ ⠀⠀

Бог запрещен. Разрешены только частные боги.

Правила ЭКо

— А я знаю, куда делись эпиане!

— Неужели?

Он попытался притянуть подружку к себе, но Она осторожно отстранилась.

Мимо ограды летучего сада, на газоне которого отдыхали молодые туристы, проплыло золотое облачко, да так близко, что хотелось шагнуть на него. Солнце опускалось прямо на иглы витых башен. День катания на зеленом островке летучего сада заканчивался.

Убедившись, что атаки не последует, Она продолжила:

— Сегодня один из ученых сказал, что черные прямоугольники — это, наверное, пленочные экраны, мониторы эпианской инфосферы. Теперь понял, куда эпиане ушли?

— Нет.

— Да в свои экраны и ушли! Здорово я придумала? Что улыбаешься?

Он перевернулся на живот, сорвал травинку и, покусывая ее, принялся втолковывать:

— Во-первых, другие ученые уверены в том, что коммуникацию со здешней инфосферой обеспечивали золотые диски на висках эпиан. На фресках последнего периода не найти ни одного эпианина без такой золотой шайбочки на виске. Именно шайбочки служили им и коммуникаторами, и инфотеками, и порталами в инфосферу. Правда, кое-кто наверняка думает, что нависочные диски — всего лишь ювелирные украшения.

— Не делай из меня дуру, давай — «во-вторых».

— Пожалуйста. Над всеми этими уходами в виртуальные миры смеялись еще двести лет назад.

— Почему? В чем я не права?

— В главном. Куда делись сами экраны?

— Не знаю.

— В том-то и дело. Придумать уход в виртуалку легко, но где взять для нее надежный, стабильный материальный носитель? Природные процессы не годятся, а любой искусственный носитель информации требует обслуживания, ремонта, защиты. Кто этим будет заниматься, когда эпиане исчезли все.

Она ткнула его кулачком в ребра:

— С тобой не помечтаешь. Полетели к Художнику, узнаем, что он думает.

Работал Художник в своей любимой аллее. Колыхались полотнища золотистого света. Подкравшийся вечер подбрасывал грустные тени на холст.

— Знаю, — ответил Художник на ее вопрос, — сегодня я раскрыл секрет исхода и теперь точно знаю, что случилось с эпианами. А Навигатора не слушайте. Тоже мне сочинил: черные прямоугольники — индивидуальные крематории. Будто сверхцивилизация не может придумать что-нибудь поинтереснее самоуничтожения. Навигатор догадался бы посмотреть на прекрасную архитектуру Эпии, на ее устремленность к небесам, сравнил бы ее с коробчатой архитектурой Земли. По архитектуре ясно: эпиане не запретили себе решать вечные тайны, отвечать на предельные вопросы: есть ли бог, в чем смысл жизни, для чего создана Вселенная? На Эпии развивалась цивилизация художников, а цель художников одна — открыть калиточку в счастье. Теперь понятно, куда ушли эпиане? Это же так очевидно!

— Не совсем, — подал реплику Он, обозначив в уголке рта скептическую морщинку. — Сверхцивилизации появлялись на протяжении последних десяти миллиардов лет, а затем исчезали, не оставив следов. Что, все они ушли в одну калиточку? Хотел бы я на нее посмотреть.

Скрестив руки на груди и усилив в уголке рта скептическую черту, Он ждал ответа. Художник призадумался, сбросил пафос:

— Помните, я говорил вам о геоизме, за который получил срок? Гео — это Земля, изм — идея, учение, слово «геоизм» означает учение о братстве всех людей Земли. Сейчас такое трудно представить, но жили когда-то на Земле замечательные, великие люди, которые мечтали о всечеловеческом братстве, о том, что можно спасти мир не запретами, а единством. Это уже потом мы разбежались, отгородились стенами, чтобы не покусать друг друга, а раньше люди надеялись на общие идеалы, идеи.

— Идеалы, идеи — все это древний хлам, отвлекающий от дела и развлечений. Зачем они нужны? — спросил Он.

— В том же духе на суде высказался и обвинитель, после чего попросил дать мне за геоизм десять лет.

— Ужас, — искренне удивилась Она, — за такую чепуху!

— Я не хотел отрекаться, а таким полагается десятка.

— А как ты выкрутился на пять? — спросил Он.

— Адвокат помог. Частные боги не запрещены, вот он и посоветовал мне любимую идею заменить верой в частного бога, тем более, что выбранный мною бог был предтечей геоизма.

— Как зовут твоего бога, Художник?

— Джон.

Она хихикнула.

— Бог по имени Джон. Смешно.

— Да. Он жил в прошлые века и учил тому, что все люди — братья. Я молюсь его словами.

— А мне не нужен бог по имени Джон, я и так счастлива!

— У тебя в жизни все хорошо, а вот когда человек попадает в трудную ситуацию или стареет, кто его защитит, кроме бога?