Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

— Ерунда какая! — выбежав на середину аллеи, Она взмахнула руками и закружилась под вечными золотыми кронами. — Просто не надо стареть! Я буду жить вечно! Навсегда останусь молодой! Зачем придумали старость? Какая глупость! Все зависит только от меня!

Подождав пока она накричится и нахохочется, Он спросил:

— Ты по-прежнему жалеешь, что твой геоизм запретили?

— Да. Мне кажется, составители Правил ЭКо могли бы сделать для него исключение.

— Вряд ли. Стоит разрешить одну идеи, как тут же сторонники других с бомбами в руках бросятся доказывать, что их святыни не хуже.

— Но инфосфера — это фактически тот же геоизм, только виртуальный.

— Нет. Инфосфера — это союз не людей, а масок. В ней мне не приходится нюхать собеседника, а когда отключаю видео, я не вижу цвет его кожи, не чувствую его ауры. Но мы отвлеклись, ты обещал рассказать об исходе.

— Мы о нем и говорили, сейчас вы увидите, куда ведет калиточка эпиан. Смотрите, — Художник задрал голову и показал на полотнища золотистого света, играющие среди высоких крон, — эпиане там. В отличие от людей они не сбежали в себя, не опустились на четвереньки перед Барьером Андра, а с помощью черных прямоугольников стали светом и слились в световое эпианское человечество, единое и счастливое. Эпиане не улетели, они здесь, с нами…

Она внимала Художнику во все глаза. Он заскучал. Скептическая черта в уголке губ обозначилась резче. Почувствовав его настроение, Художник перевел стрелку:

— Хотите, я прочту стихотворение? Его написал мой бог Джон. Стихотворение удивительное.

Молодые люди переглянулись.

— Нет, — ответил Он, — мы вообще не любим стихи, все эти завывания. Спасибо.

Они ушли, а Художник еще с минуту размышлял о молодом человеке, о том, что презрение к миру есть отражение презрения к себе, и о том, что такое часто случается, когда у человека не хватает духу стать самим собой.

По дороге к мотоэру Она сказала:

— Все люди — братья, странная идея.

— Маразм старческий, жизнь — это борьба за деньги. Да и с какой стати мы должны тратить свои жизни на глупые мечты предков? Я этого от своего папаши так нахлебался.

Ей хотелось возразить ему, прокричать, что на самом деле и Он, и Художник хотят по сути одного и того же, что они зря спорят, но слишком сильно бурлили в ней эмоции, и слишком мало Она знала слов, чтобы мысли могли прорваться через узкое горлышко ее словаря.

Она спросила:

— Тебе кто больше понравился — Навигатор или Художник?

— Навигатор. Тот не обманывает себя. Есть факт: сверхцивилизации не выживают, исчезают, гибнут, а все эти световые человечества — просто сказки. А тебе кто понравился?

— Не знаю, — соврала Она с готовностью любящей женщины.

Стемнело. Вечер перекрасил золото крон в свинец. В глубине улиц сгустились тени, и чудилось, что затаившиеся в тенях эпиане с неодобрением смотрят на чужую юность, так неосторожно вторгшуюся в неведомый ей мир.

⠀⠀ ⠀⠀

Атеизм запрещен. Теизм запрещен.

Деизм запрещен. Запрещены религиозные и прочие мировоззрения, принижающие роль человека или утверждающие его случайность во Вселенной.

Нарушители караются пятилетним сроком отчуждения от инфосферы.

Правила ЭКо

Игровой квартал размерами не уступал небольшому земному городу. Он и Она в этом деле знали толк и сразу поняли, что натолкнулись на эпианский центр развлечений.

Огнедышащие драконы и чудовища — на фресках, в человеческий рост куклы магов и волшебниц — у входов в аттракционы, а еще лабиринты, пещеры, гирлянды, веселые чащи — все напоминало развлекательные парки Земли. Только игровой город был пуст и мертв. Ушедшая сверхцивилизация бросила его, как ребенок надоевшую куклу.

Оставив мотоэр у высохшего фонтана, молодые туристы отправились бродить кварталом. Заблудиться они не боялись — коммуникатор штука надежная.

Игровой городок был сказочно прекрасен. Каждая улочка открывала вид на необыкновенной красоты дворец, каждый поворот изумлял и обещал удивительную находку. Под ногами туристов звенели колокольчиками серебристые прямоугольники.

— Как их здесь много, — показала Она на очередную груду пустых рам, — наши старички умничают, а окажется, что черный прямоугольник — всего лишь популярная эпианская игра. А вот сюда я точно никогда не войду!

Они остановились возле громадной драконьей башки, с широкой раскрытой пастью. Тройной ряд стальных зубищ оформлял вход в павильон.

Осторожно, стараясь не дотронуться до металла клыков, Он заглянул в эту гостеприимно распахнутую «дверь» и увидел ведущие вниз ступеньки.

— Там…

Она поспешила выдернуть его из драконьей пасти.

— Не надо. Жутковато мне. Гляди, как он глазищами нас гипнотизирует, к себе в глотку заманивает.

— Ерунда, здесь уже сто лет ничего не работает.

— Я прошу тебя.

— Там, на полу — темное пятно, вдруг это черный прямоугольник. Представляешь?

— Еще бы! Навигатор говорил, что нашедших целый прямоугольник по главным каналам инфосферы покажут. Вот здорово было бы! А что? Я везучая.

— Заодно первыми во всем разберемся, надоели споры наших умников.

И Он исчез в пасти.

Она топнула ножкой. Прошлась в одну сторону, в другую. Подпрыгнула на месте. А затем, зачем-то опустившись на четвереньки, отправилась за своим дружком.

Стены подвала светили холодным голубоватым светом, поэтому еще с середины лестницы она увидела: это они. Целые и невредимые, без единой пылинки или крошки на поверхности, будто и не прошло сто лет. В их глубине клубился черный туман.

На полу лежали сразу два черных прямоугольника.

Она шагнула к их колодцам, и черный туман колыхнулся ей навстречу.

— Ничего не трогай, — голос его напрягся, — мы должны срочно доложить на корабль. Не нравятся мне эти черные дыры в рамах. — Он включил коммуникатор. — Капитан? У меня отличная новость. Как вы догадались? На этот раз не шучу. Мы нашли их. Да, черные прямоугольники. Да, целые. Их тут две штуки. Не тр-р-ро…

Он прыгнул, опоздал. Она успела коснуться пальчиком серебристой рамы, и сразу же тройной ряд стальных зубов над их головами с лязгом сошелся с таким же тройным рядом. Драконья пасть входа захлопнулась. Ловушка сработала. И в тот же миг раздался дикий визг — это Она заметила расположенную рядом с лестницей глубокую и плохо освещенную нишу и увидела в ней двух эпиан.

Он обнимал ее, поглаживал плечо и бессмысленными словами пытался остановить ее бесполезные слезы.

С момента, как захлопнулся вход, прошло минут двадцать. Коммуникаторы валялись у них под ногами — связь оборвалась вместе с лязганьем драконьих челюстей.

Если бы не этот проклятый, сочащийся сверху голубой газ…