Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Виктор Петрович смотрел на незнакомца как на сумасшедшего.

— Я вижу, вы мне не верите. А напрасно. Я могу вам предложить отличный рецепт салата из одуванчиков. Его отлично запивать пивом из них же. Кстати, первое из одуванчиков просто великолепно, если в него ничего не добавлять, кроме соли. Главное, надо одуванчики перед приготовлением ошпарить.

— Так эти ваши одуванчики забьют все растения. Даже перца не останется?

— Точно. Ничего, кроме одуванчиков, — лицо незнакомца снова растянулось в блаженной улыбке.

— Так ведь звери вымрут. Не все же смогут одними одуванчиками питаться.

— Мы, анокприлонцы, очень гуманные существа. Мы никогда не уничтожаем животных и другие расы. Мы создаём такие условия, при которых они сами вымирают.

— Но ведь это бесчеловечно, — воскликнул Виктор Петрович.

— Бес чего? — удивился анокприлонец.

— Бесчеловечно! Ведь лесные звери не смогут есть ваши одуванчики.

— Да не волнуйтесь так. Останутся мыши-полёвки. Может быть, — сказал равнодушно анокприлонец. — И вообще, хорошо, что это мы первыми вашу планетку заприметили, а то на ваши сельхозугодья уже другая раса глаз положила. Космоовцы вообще хотели здесь борщевиком все засеять. Эти космоовцы даже на нас с вами непохожи. Они больше крупный рогатый скот напоминают. Да и питаются, как скоты — силос едят, а не изящные салаты и пюре из одуванчиков! А мы научим вас есть одуванчики. Вы без них скоро прожить не сможете, уверяю вас.

— Это точно. Если вокруг ничего не останется, кроме них.

— А еще в придачу получите красивых бабочек. Только они способны опылять этот вид одуванчиков. Пейзаж, конечно на вашей планете станет однообразным, но очень красивым.

Пришелец отвернулся, прекратив разговор. Виктор Петрович, потрясенный всем услышанным, поехал домой.

На своем участке он увидел несколько одуванчиков, схватил лопату и стал их выкапывать. Однако корни зловредных созданий уходили глубоко в землю.

— Витя, слива засохла, — крикнула его жена Маша, — вокруг неё полно одуванчиков. Надо было прополоть.

Вечером Виктор Петрович услышал по радио, что во многих уголках земного шара появились необычные одуванчики. Учёные ничего не могут объяснить, но в считанные недели эти безобидные ранее цветы захватывают все более крупные ареалы, вытесняя другие растения.

Через неделю все только и говорили об одуванчиках. В воздухе летал пух от отцветающих цветочков.

Виктор Петрович пошёл за грибами. Одуванчики уже росли и в густом лесу. Многие деревья стояли сухие. Грибов не было. Он вышел на полянку, заросшую жёлтыми цветами, и увидел того самого незнакомца.

— Что же вы делаете? — возмутился он.

— Да отстаньте вы! У нас неприятности. Этого никто не учёл. Во многих регионах, где одуванчики почти заполонили всё вокруг, расплодились кролики. Кролики размножаются и пожирают одуванчики в колоссальных количествах! Они получили с пыльцой одуванчиков гормон ускоренного роста и размножения. Со своей слюной они выделяют вещество, которое губит корни одуванчиков. Жаль, что мы так принципиальны и не можем уничтожать живых существ — этих проклятых кроликов! Так что мы сворачиваем свою программу! Бабочки сами погибнут. Радуйтесь! И молитесь, чтобы космоовцы о вас не вспомнили!

Анокприлонец с ненавистью посмотрел в траву. Там сидел сбежавший от соседа Виктора Петровича черный кролик Кузя и жевал одуванчики.

— Вон как челюсти ходят! — зло проговорил анокприлонец.

Тут Виктор Петрович спросил:

— А вы не никогда пробовали рагу из кролика с одуванчиками?

Лицо анокприлонца исказила гримаса отвращения. Он побледнел и покачнулся.

— Замолчите сейчас же!

Пришелец развернулся и побежал, прикрывая свой узкий рот четырёхпалой рукой. На него сверху опустилось зеленоватое, прозрачное облачко, обволокло его. Фигура анокприлонца растворилась и стала невидимой. Облачко взмыло вверх и вскоре исчезло.

Виктор Петрович с любовью посмотрел на Кузю и подумал, что надо сказать соседу, чтобы тот выпустил остальных своих кроликов на волю. Пусть порезвятся!

Виктор Петрович вышел на тропинку. Вдруг что-то обожгло ему руку. Рядом с тропинкой высились огромные заросли борщевика…

Об авторе

Абалихин Александр Юрьевич родился в 1960 году в Москве. В 1981-м окончил Московский авиационный технологический институт им. К. Э.Циолковского по специальности — инженер-металлург. Работает в научно-производственном объединении.

С 2005 года пишет в жанре фантастики. Публиковался в журналах «Знание-сила», «Наука и религия», «Техника — молодёжи», «За семью печатями», «Юный техник», «Жеглов — Шарапов и К?», литературном приложении «Знание-сила: Фантастика» и в других периодических изданиях.

Призвание стать писателем я почувствовал давно. Друзья из среды литераторов отнеслись ко мне недоверчиво…

— Ну, что ж, попробуйте! Вы думаете, это легко? Это вам не машины изобретать. Там все поддается математическим вычислениям и сразу видно, что нужно. А вот в литературной деятельности столько неясностей…

— Вы представляете, — говорил мне один известный писатель — я переписываю свои произведения по двадцати пяти раз! Вы понимаете? Двадцать пять раз!

— Все это ерунда! — гордо отвечал я. — У меня, на пример, имеется много интереснейших воспоминаний. Только садись и пиши.

⠀⠀ ⠀⠀

Очутившись перед листом чистой бумаги, я очень быстро пришел в уныние.

«Действительно, трудное дело, — подумал я. — С чего же начать?» Меня почему-то все время тянуло изображать на бумаге математические формулы. Или, в крайнем случае, еще раз написать отчет о своей последней работе под названием… «К вопросу о псевдопараметрическом резонансе в четырехполюсниках при неустановившемся режиме контуров».

Где-то далеко в глубине сознания вертелось малопонятное слово «сюжет».

«О чем, собственно, я буду писать?… — проносилось у меня в голове. — Вот, говорят, что существуют в литературе художественные образы. Что это за образы такие? Надо просто начать, с чего-нибудь, а там будет видно.

Подумаешь, образы!»

Наконец я решился обмакнуть перо и приступить к делу… «Мои воспоминания, дорогие товарищи, касающиеся…»

Что написать дальше, я просто не знал. А тут еще с моего пера, беспомощно повисшего в воздухе, сползла капля чернил и на рукописи образовалась клякса.

«Это чорт знает что такое! — решил я. — Разве можно писать таким отвратительным пером? Писательскую деятельность нужно обставить с максимальным удобством. Зачем, например, поминутно, макать перо в чернильницу? Это ведь отвлекает от творческого процесса! Потом эта клякса…