Сергей Синякин - Марсианская роза [сборник]

— А чего тут гадать? — пожал я плечами. — Одному, блин, в сортире сидеть хорошо, никого не смешишь и не пугаешь. Помнится, был один президент в России когда-то, вот он-то говорил, что человек есть общественное животное [1] Герман Лопатин спутал. Эти слова принадлежали Генеральному секретарю ЦК КПСС уже давно несуществующего к тому времени Советского Союза Н. С. Хрущеву. . Раз такие люди об обществе хорошо говорили, кто я такой, чтобы с ними спорить?

— Ну, ты, Молчун, завернул! Просто не мог согласиться? — сказал Бык не без восхищения и, как мне показалось, с некоторым облегчением. — Пойдем, я тебя с новыми кентами познакомлю.

Кентовка была немногочисленная, но спаянная, из тех работяг, которых я уже для себя приметил. Женя Дударь, Жан Девилье, Ваник Тарасян да Лука, которого по фамилии никто не называл. Лука и Лука.

Проставлялся я обстоятельно, не знаю, что там Бык про меня наплел, но официант в пререкания не вступал и выставлял все, что мы заказывали, как графу Монте-Кристо, после того, как он камешки из сундука на деньги обменял. Мне денег было не жалко, пока мне их некуда было копить. Разошлись мы уже во втором часу ночи, при этом Бык загрузился по самую ватерлинию, поэтому в кубрике сразу пошел на абордаж койки.

— Падай, ара! — сказал Тарасян, показывая на заправленную койку. — Будешь в нашей комнате шестым.

— Тогда я хоть за шмотками в свой «Хилтон» схожу, — предложил я.

— Завтра сходишь, — прогудел молчавший весь вечер Лука.

Он потянул с себя свитер, обнажив торс, и на правом бицепсе его я заметил татуировку в виде черта, подкидывающего уголь в задницу ангелу. Мне эта татуировка говорила о многом: во-первых, Лука побывал на Венере и работал на трансурановых шахтах, во-вторых, он там ни в грош не ставил актив, а в-третьих, наколку эту ему делал Пака Живоглот, который сел за полгода до моего освобождения и сейчас отбывал в Северной зоне Мангышлака четвертак. Как известно, Пака татуировок посторонним людям не делал. Только тем, кого лично знал и сильно уважал при этом.

Лука сел на кровать, достал из-под нее два стакана и плоскую литровую бутылку виски. При этом я заметил, что виски было того сорта, который в баре и кредитном магазине не продавался. Это тоже было очень интересно, вряд ли Лука эту бутылочку с Земли привез и для меня, как для дорогого друга, хранил.

Лука разлил виски в стаканы.

Жан к тому времени уже спал, обнимая подушку, Ваник Тарасян освободился от комбинезона и в дорогих пуховых подштанниках пьяно побрел в биотуалет кубрика.

— Хорошо держишься, — похвалил Лука. — Выпьем?

— А то! — согласился я.

И в самом деле, мне, блин, их дозы семечками казались. В Сибири на торфоразработках мы побольше на грудь принимали. И хотя сейчас пить мне уже не хотелось, две трети стакана я выцедил как молоко или минералку, даже закусывать не стал.

Лука поднял голову, и я увидел длинный извилистый шрам, пересекающий его подбородок и часть горла. Тут, блин, и сомнений быть не могло — резали его когда-то, и резали хорошо, нормальный человек после таких ран не выживает.

— Закон кентовки знаешь? — трезвым голосом спросил Лука.

— В зоне проходил, — хотел отмахнуться я.

— Я — для кента, — сказал Лука, тяжело глядя на меня, — кент — для меня. Все остальные — мусор.

Жизнь в кентовке всегда чуть другая, чем в одиночку. Проще выживать. Но и ответственность возрастает. Отвечаешь не только за себя, но и за «семью», за каждого ее члена.

Так я оказался в их комнате. Теперь это был и мой дом. На весь срок контракта. Наверное, если ничего в моей жизни не изменится.

— Если работа мешает отдыху, — сказал Бык, вытирая обеими руками лицо, — надо бросать работу. Скажись больным?

Все равно лицо у него осталось измятым, словно туалетную бумагу кто-то перед употреблением смял.

— Не могу, — вздохнул я. — Напарник приболел. Ты же знаешь, мы не зря все сменами разбежались. Представляешь, что было бы, если бы вся кентовка вместе работала?

— Жаль, — сказал Бык. — Я сегодня шкурок погонять нацелился.

— Лука поможет, — сказал я.

— Лука не может, — Бык сидел со страдальческой мордой, будто я у него на завтраке апельсин украл. — Он сегодня повышенные обязательства взял, две смены ишачит. Вторую смену он с Ваником будет работать.

— Два сачка в одну смену? — удивился я.

— Ты, брат, не прав, — загадочно сказал Бык. — В такие смены каждый за двоих пашет.

— Объяснить можешь? — прямо поинтересовался я.

— Лука объяснит, — серьезно сказал Бык. — Когда время придет.

Темнил Гена, темнил, только темнила из него был липовый. Я уже по отдельным репликам догадался, чем они занимались. Ну, может, в каких деталях и ошибался, только думаю, что не во многом. Но Гену я разубеждать не стал, пусть думает, что я благородно заблуждаюсь. То, чем они занимались, мне, в общем-то, подходило, хотя и претило. Не нравились мне такие вещи. Шакалом я никогда не был, а тут занятие было чисто крысиное.

— Ладно, — сказал Бык. — Сегодня я один разомнусь.

— Смотри, блин, чтобы морду не набили, — предостерег я.

— За базаром следи! — выпрямился Бык. — Не родился еще такой, чтобы я его боялся!

— Напрасно ты так, — сказал я ему. — Смотри, Бык, ты нового полицейского помнишь? Верноном которого зовут? Так вот, ты, может, не знаешь, а он чемпион каких-то игр по боксу, мне вчера, блин, говорили каких, только я не запомнил. Только сдается мне, он салазки любому поправить может безо всяких званий. Как говорят, сила есть — ума не надо!

Гена Бык побагровел. Видно было, что он не на шутку взъярился.

— Слышь, Молчун, — сказал он, раздувая ноздри. — Не бакланил бы ты лишнее. Сам посмотришь, как я его на днях раком поставлю!

Вот дурашка, повелся, как первоклассник на уроке физкультуры!

Но меня это устраивало.

С утра у меня состоялся разговор с главным администратором поселений Марса, который предложил мне обзорную экскурсию по всем куполам. Я отказался.

— Но меня попросили оказывать вам всяческое содействие, — растерянно сказал Грикополюс и почесал свой большой нос.

— Вы его и оказываете, — уверил я. — Просто не надо торопиться, я привык к постепенности, так все детали и события лучше усваиваются. Кстати, как вам новый заместитель?

— Господин Бакунов? — оживился Грикополюс. — Прекрасный, прекрасный специалист. Это хорошо, что к нам прислушались и прислали настоящего профессионала. Вы не представляете, как он меня разгрузил. Верите. Иногда мне кажется, что я обрел второе дыхание!

Я ощутил некоторое разочарование. Ах, нафантазировал я насчет этого самого Бакунова, глупо нафантазировал. Не было в его поведении ничего тайного, обычное любопытство специалиста, который прислушивается к разговорам о проблемах, которые ему придется решать в самом ближайшем будущем.