Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 [сборник litres]

Большой корабль начал разворачиваться, но Либби лишь пошевелился во сне, так и не проснувшись. Его разбудил лишь предупреждающий сигнал о перегрузке. Сориентировавшись, он распластался на кормовой переборке и стал ждать. Вес навалился на него практически сразу – на этот раз три g , и он понял, что что-то не так, причем всерьез. Прежде чем найти укрытие для сна, он проплыл почти четверть мили в сторону кормы; и тем не менее он с трудом поднялся на ноги и взялся за невероятную задачу – вскарабкаться вверх на эти самые четверть мили, веся втрое больше обычного и ругая себя за то, что позволил Лазарусу убедить его покинуть рубку.

Ему удалось проделать лишь малую часть пути, но весьма героическую, почти равную подъему по лестнице на десятый этаж с человеком на каждом плече… когда внезапно вновь наступила невесомость. Промчавшись остаток пути, словно возвращающийся домой лосось, он ворвался в рубку.

– Что случилось?

– Пришлось сменить курс, Энди, – с сожалением ответил Лазарус.

Слейтон Форд молчал, но лицо его было полно тревоги.

– Да, я знаю. Но почему?

Либби уже пристегивался к креслу второго пилота, изучая астронавигационные данные.

– Красные огни на экране. – Лазарус описал картину, сообщив координаты и относительные направления.

– Корабли флота, – задумчиво кивнул Либби. – Ни один коммерческий корабль не полетел бы по такой траектории. Похоже, ставят минное заграждение.

– Именно так я и понял. У меня не было времени с тобой посоветоваться – нужно было как следует разогнаться, чтобы от них оторваться.

– Да. – Либби с тревогой посмотрел на Лазаруса. – Я думал, флот нам уже больше не помешает.

– Это не наши, – вмешался Слейтон Форд. – Это не могут быть наши, какие бы приказы им не отдали после того, как я… после того, как я улетел. Наверняка это венерианские корабли.

– Угу, – согласился Лазарус, – наверняка. Твой приятель, новый администратор, обратился к Венере за помощью, и они ее ему предоставили – всего лишь дружеский жест межпланетной доброй воли.

Либби почти их не слушал, изучая данные и обрабатывая их посредством калькулятора в собственном черепе.

– Лазарус… новая орбита не слишком удачная.

– Знаю, – печально согласился Лазарус. – Мне пришлось уворачиваться… и я увернулся в единственном оставшемся направлении – ближе к Солнцу.

– Похоже, слишком близко.

Солнце – не особо большая звезда и не особо горячая. Но она вполне горяча, чтобы убить неосторожного человека в тропический полдень на расстоянии в девяносто два миллиона миль и чтобы те, кто вырос под ее лучами, не осмеливались взглянуть на нее невооруженным глазом.

На расстоянии в два с половиной миллиона миль Солнце светит в тысячу четыреста раз ярче, чем в Долине Смерти, Сахаре или Адене. Подобное излучение воспринимается не как тепло или свет – оно несет смерть еще более мгновенную, чем выстрел на полной мощности из бластера. Солнце – естественная водородная бомба, и «Новый рубеж» летел у самой границы круга, за которым ждала гибель.

Внутри корабля стало жарко. Бронированные стены защищали людей от мгновенной смерти от радиации, но температура воздуха продолжала расти. Они избавились от страданий, которые несла с собой невесомость, но теперь им было вдвойне неуютно – как от жары, так и оттого, что переборки накренились, и не осталось ни одной ровной поверхности, где можно было стоять или лежать. Корабль одновременно вращался вокруг своей оси и ускорялся; подобного никогда не предполагалось, и из-за сложения двух ускорений, углового и линейного, направление «вниз» оказывалось там, где соединялись внешняя и кормовая переборки. Корабль пришлось привести во вращение, чтобы часть попадающей на него энергии излучения уходила на «холодную» сторону. Столь же вынужденным было и ускорение – ради почти безнадежных маневров, чтобы миновать Солнце как можно дальше и как можно быстрее, проведя как можно меньше времени в перигелии, самой близкой к нему точке.

В рубке управления тоже стояла жара. Даже Лазарус добровольно сбросил килт, уподобившись венерианской моде. Металл был горяч на ощупь. На большом экране огромный черный круг отмечал место, где должен был находиться диск Солнца, – датчики, не выдержав, автоматически отключились.

– Тридцать семь секунд до перигелия, – повторил Лазарус последние слова Либби. – Мы не выдержим, Энди. Корабль не выдержит.

– Знаю. Я вовсе не предполагал, что мы пролетим столь близко.

– Конечно не предполагал. Возможно, мне не следовало маневрировать, – может, мы и так проскочили бы мины. Ладно… – Лазарус расправил плечи и вдруг сказал: – Похоже, сынок, пришло время попробовать твою штуковину. – Он ткнул пальцем в сторону неуклюжего «космического движителя» Энди. – Говоришь, нужно лишь подсоединить этот контакт?

– Должно быть так. Просто подсоединить этот провод к любой массе. Хотя я на самом деле не знаю, сработает ли, – признался Либби. – У меня не было возможности проверить.

– А если не сработает?

– Есть три возможности, – рассудительно ответил Либби. – Первый вариант – ничего не произойдет.

– В этом случае мы просто поджаримся.

– Второй вариант – мы вместе с кораблем можем просто перестать существовать.

– В смысле – умереть? Хотя, пожалуй, такая смерть будет приятнее.

– Пожалуй. Мне еще не приходилось умирать. Третий вариант: если моя гипотеза верна, мы начнем удаляться от Солнца со скоростью чуть меньше скорости света.

Лазарус посмотрел на устройство, утирая пот.

– Становится все жарче, Энди. Подсоединяй его – и была не была!

Энди подсоединил устройство.

– Давай, – поторопил Лазарус. – Нажимай на кнопку, поворачивай выключатель, или что там у тебя. Запускай.

– Уже, – сказал Либби. – Взгляни на Солнце.

– Гм? Ого!

Большой черный круг, отмечавший положение Солнца на испещренном звездами экране, быстро уменьшался. За несколько мгновений он потерял половину своего диаметра; через двадцать секунд он стал меньше вчетверо.

– Сработало, – тихо проговорил Лазарус. – Ты только посмотри, Слейтон! Сработало, чтоб мне стать краснозадым бабуином!

– Я так и думал, что сработает, – с серьезным видом ответил Либби. – Собственно, иначе и быть не могло.

– Гм… может, тебе это и очевидно. Энди, но не мне. Как быстро мы движемся?

– Относительно чего?

– Ну… относительно Солнца.

– У меня не было возможности измерить, но, похоже, чуть медленнее скорости света. Быстрее быть не может.

– Почему? Если не считать теоретических соображений?

– Мы все еще можем что-то видеть. – Либби показал на полусферический экран.

– Угу, можем. – Лазарус задумался. – Эй, а ведь ничего не должно быть видно! Из-за допплеровского смещения.