Чайна Мьевилль - Посольский город [litres]

– Я же тебе говорила, – сказала она. – У меня иммунитет.

– Нет, я не об этом… я о твоем мнении. Ты когда-нибудь об этом думаешь? Я имею в виду, то, что некоторые Хозяева учатся говорить… в обход правды, тебя это как-нибудь волнует? – Она ничего не ответила, поэтому я добавила: – Учатся лгать.

Мы сидели в баре на одной из торговых улиц Послограда. Эрсуль, довольно известная в определенных кругах, привлекала взгляды слегка забогатевших юнцов. Наша тихая беседа проходила под музыку и звон бокалов. Эрсуль не отвечала.

– Что-то меняется. Может, к добру, а может, и нет, – сказала, наконец, я.

Она обратила ко мне свою проекцию лица, которое, случайно или в соответствии с запрограммированной в нее неоднозначностью реакции на возбудители, хранило непроницаемое выражение. Она молчала. От этого таинственного молчания мне стало не по себе, и я завела речь о чем-то другом, на что она отвечала как всегда, со всей утрированной доверительностью нашей дружбы.

Для меня никогда не имело особого значения то, что я сравнение: проповеди Валдика были мне безразличны. Все дело в Скайле, говорила я себе: но нет, хотя я переживала за него, это было не все. Но в чем еще тут было дело, я так и не поняла.

– Так что вы предпринимаете? – спросила я у КелВин. Как я понимала, теперь встревожились даже послы. У новой философии вряд ли могло быть больше трех-четырех десятков серьезных последователей, но любое проявление страсти пугало послоградцев. Хозяева наверняка что-то учуяли: в пределах эолийского дыхания наших кварталов мне попадалось больше ариекаев, чем когда бы то ни было.

– Мы ведем переговоры с Хозяевами, – сказали КелВин. – Мы думаем устроить…

– …праздник.

– Здесь, в Послограде.

– Чтобы подчеркнуть, что здесь они у себя дома, в некотором смысле.

– Понятно, – медленно сказала я. Сроду не слышала ни об одном ариекайском празднике в Послограде. – Но разве он не должен… Что вы думаете делать с Валдиком?

Один из КелВин глядел прямо на меня, другой отводил взгляд. Я злилась, но не знала на кого. Скайл скрывался где-то в компании радикальных сравнений или служителей и даже не отвечал на мои сигналы, и это никого, похоже, не волновало. А я металась между кликами и секретами. И не могла понять, то ли я такая проницательная, то ли сумасшедшая.

– Это все штиль, Авви, – сказала мне позже Эрсуль. – Вот что происходит. Ты так говоришь, как будто настал конец света. Думаю… – Она сделала паузу. – Ты расстроена из-за Скайла. Ты его любишь, а он от тебя сбежал. – Она запнулась точно так, как это сделал бы задумавшийся человек.

Представители ариекаев прибывали в летательных аппаратах, чтобы планировать этот гибридный фестиваль. Я часто бывала в посольстве, флокировала, и там познакомилась со всеми. У одного высокого крепкого ариекая на веерном плавнике было пятно, напоминавшую птицу в кроне дерева, и я назвала его Грушей.

– Это как раз то, что нам нужно, – сказали КелВин. – Мы слишком напряжены.

– Устроим парад, ярмарку и игры для терранцев…

– …и праздник лжи для Хозяев.

– А как же Валдик? – снова спросила я. – И Скайл?

– Валдик ничтожество.

– Скайла мы не видели уже пару недель.

– Так где же он?

– Не волнуйся.

– Все будет в порядке.

– Честно говоря, этот праздник должен решить сразу все проблемы.

На мой взгляд, это было абсурдно. Но со мной никто не соглашался. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой.

Праздник должен был состояться на площади вблизи южной границы Послограда. Его уже обозвали Праздником Вольности: имелась в виду вольность как свобода и как неправда. При чем тут была свобода, я так и не поняла. Но рекламы, пропагандирующие и объясняющие это идиотское название, были уже запущены.

Валдик жил на востоке Послограда. Его дверь выходила на веранду, откуда открывался вид на тихий канал и сад, полный цветов, птиц – настоящих и измененных – и всякой местной живности.

– Ависа, – сказал он медленно, открыв мне дверь. Если он удивился, то хорошо это скрыл.

– Валдик, – сказала я. – Ты можешь мне помочь? Мне надо найти Скайла.

Его облегчение было очевидным.

– У тебя все в порядке? – сказал он.

– Да, – сказала я. – Нет. Я просто… давно его не видела… – Мои колебания были неподдельными, хотя на самом деле я пришла к нему вовсе не из-за Скайла, а для того, чтобы оценить самого Валдика и его теологию. Он провел меня внутрь, и я увидела все признаки его новой веры. Повсюду валялись бумаги, была разбросана всякая белиберда, ощущался неуместный сектантский аскетизм.

– Я тоже, – сказал он. – Мне жаль. Я не знаю. Думаю, он все еще с КелВин и другими.

– Они уже несколько недель его не видели, – ответила я.

– Да нет, они были с ним пару дней назад. – Я не знала, что сказать. – Он был в «Галстуке», а они зашли за ним, – добавил Валдик.

– Когда? – спросила я. – Кто?

– КелВин и кое-кто из служащих.

– КелВин? – переспросила я. – Ты уверен?

– Да. – Валдик сказал это не как пророк. Пришлось уходить: в тот момент я была не в силах сосредоточиться на его верованиях.

Когда, наконец, КелВин снова сказали мне, что у них есть время встретиться, я постаралась, чтобы им было со мной хорошо. Мы вместе поели. Они только и говорили, что о Праздники Вольности. День, ночь и еще половина дня. Из санитарно-бытовой комнаты КелВин вернулись, уравнявшись. Проявившиеся различия были скопированы или исчезли. Я ничего не сказала.

Я наблюдала, как они спят, как на их коже проступают складки от белья, отмечала бессознательные движения их рук. Я подкарауливала, когда один из них наполовину проснется. Тогда я попытаюсь лаской выудить у него что-нибудь: и сверю с тем, что сказал Кел или Вин. Странно было замышлять то, что никогда раньше не могло даже прийти мне в голову.

Наконец я решила, что тот, который слева, шептал мое имя со знакомой нежностью, улыбался по-настоящему тепло. Очень трудно было судить по этим ночным моментам. Но я все же решила, что тот, который слева, Кел или Вин, любил меня больше, чем другой. Приложив пальцы к его губам, я разбудила его без звука. Он открыл глаза.

– Кел, – прошептала я. – Или Вин. Скажи мне. Я знаю, он не скажет. – Я показала на спящего другого. – Я знаю, что вы видели Скайла. Знаю. Где он? Что происходит?

Я поняла, что ошиблась. Поняла, как только отняла пальцы от его губ.

– Ты, – сказал он тихо, но так отчетливо, что я сразу услышала ярость. Чтобы я стала выведывать их секреты, да еще таким еретическим способом. Выражение неуместной доверительности застыло на моем лице. – Как ты посмела…

Я выругалась. Он сел. Его двойник пошевелился.

– Ты чертовски нахальна, Ависа, – сказал тот, кого я разбудила. – Как ты смеешь. Ты приходишь сюда, ты ведешь себя с нами так… чтобы… ради этого?…