Йен Макдональд - Восставшая Луна

Лукасинью кивает. Луна объясняла это ему снова и снова, но в его новом мозгу так много воспоминаний, борющихся за пространство, что они нередко вытесняют недавние события. Он часто говорил ей одно и то же по три-четыре раза. Бабушка Адриана была такой на исходе жизни. Луна видит замешательство в его глазах.

– Ты просто должен поправиться, – говорит девочка. Потом замечает нерешительность на лице Абены. – Ну, что еще?

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, Лука…

– Это не его имя, – перебивает Луна.

– Лука, – бормочет Лукасинью с кровати.

– Он устал, – заявляет девочка. – Тебе надо уходить.

– Мне надо сказать то, что я должна сказать, – парирует Абена. – Я отправляюсь в суд. Переживать не о чем – это просто предварительное слушание, где мы решим, что лучше для тебя, пока не настало время суда как такового.

– Лучше здесь, – говорит Лукасинью.

– Мы тоже так думаем. И я собираюсь позаботиться о том, чтобы ты остался здесь. У твоей тиа Ариэль есть план. Но ты должен нам с ним помочь.

– Ты мне не сказала! – ворчит Луна. – Это ведь я твой клиент. Я должна знать такие вещи.

Абена вздыхает.

– Ну, ладно, Луна, – нам нужна помощь Лукасинью.

– А все получится?

– Это же план Ариэль Корты.

– Ладно. Теперь спрашивай Лукасинью.

– Лука, нам нужно, чтобы ты кое-что для нас сделал.

Луна пропускает прозвище мимо ушей, но у нее пробуждаются подозрения.

– Что сделал?

– Кое-что забавное, – говорит Абена Асамоа.

Лукасинью сияет от восторга, но Луна хмурится.

– Что сделал? – снова спрашивает она.

– Просто поговори со мной по сети, – просит Абена.

– Это безопасно? – спрашивает Луна.

– Безопасно, – заверяет Абена. – Это самая безопасная вещь в мире.

– Лука, я считаю, ты должен это сделать, – решает девочка.

Абена с облегчением переводит дух.

– Спасибо. Это что, лимонный кекс?

Лукасинью кивает.

– А можно кусочек?

– Да, – говорит Лукасинью, обращаясь к разъяренной Луне. – Коне… Конечно.

В Меридиане есть бары для всех. У стекольщиков – джаз-бар «Мир»; у королев путей ВТО – «Красное Динамо», а их коллеги из «ВТО-Космос» потягивают мартини с водкой в лаунже «Восток». Работники «Маккензи Гелиум» стряхивают лунную пыль с подошв в «Куги»; джакару «Маккензи Металз» чокаются друг с другом в «Молоте» в соседней квадре. Звезды премьер-лиги гандбола развлекаются в «Ди», «Лига ди Луна» – в «Святой Марии», а хозяева хвастаются и заключают сделки на террасах «Профессионального клуба». Программисты и инженеры по софту оттягиваются в «Индексе», медики – в «Бойне». Есть бары для диспетчеров БАЛТРАНа, железнодорожных контролеров, актеров, комиков, певцов, музыкантов и двухсот видов студентов. Политиканы пьют и спорят в специальных клубах, расположенных вдоль 32-й улицы, – по бару на каждое политическое течение; адвокаты брюзжат и ворчат в «Клуби ди аргументос». На другой стороне квадры – та же улица, тот же номер – судьи из Клавия проматывают гонорары на ужасный джин. «Сверкающий клинок» – это бар защитников.

Абена Асамоа воображает себе «Сверкающий клинок»: буйное пиратское местечко с низким каменным потолком и дверными косяками, изрезанными надписями; пространство вражды и вендетты, где ссоры вспыхивают быстро, а давние обиды находят свой конец на острие кинжала. Грохот хип-хоп-металла, стихи про Вальхаллу в такт звону стаканов. Песни в честь заслуженных Клинков.

«Сверкающий клинок» сильно разочаровывает. Абена стоит перед анфиладой стандартных помещений со стенами из необработанного камня на Пятьдесят третьем уровне, с восточной стороны. Стекло и титан. Она надеялась обратить на себя внимание, когда войдет. Но ничей взор не привлекают ее костюм с осиной талией, накидка из искусственной лисы и фантастическая шляпа.

Клиентура – еще одно разочарование. Она ожидала увидеть крупных мужчин и худых злых женщин; серьги и татуировки, пирсинг и бритые головы, сверкающие в мягком свете. Ирокезы. Шрамы и отсутствующие пальцы. Рваные футболки, толстовки без рукавов – мешанину из всех причуд лунной моды. Настоящую кожу. Убийственную обувь. Крупные мужчины и худые злые женщины здесь впрямь есть, и Джо Лунников, которых нанимают из-за земных мышц, заметить нетрудно. Однако в целом защитники Суда Клавия в той же степени разнообразны по виду, возрасту, гендеру и стилю, как и завсегдатаи любого меридиановского клуба. Звучит тщательно подобранная лунная попса – безобидная, но вызывающая желание постукивать ногами в такт. Пьют мартини в элегантных бокалах, покрытых каплями конденсата. В нишах, за столиками и у стойки разговаривают не о битвах и крови, славных победах и сокрушенных на арене врагах, а о процессах – текущих, исторических, примечательных; о прецедентах, доводах и уловках, о характерах и слабостях судей, адвокатов, истцов и ответчиков: обычные судейские сплетни и скандалы. Эти защитники повидали больше судов, чем многие адвокаты, которые их нанимают; даже больше, чем судьи. Абена не видит ни ножей, ни безошибочно узнаваемых контуров ножен под какой-нибудь блузкой. Большинство посетителей «Сверкающего клинка» ни разу не обнажали этот самый клинок во имя закона.

Туми, ее фамильяр, уже опознал нужного человека, но Абена идет к барной стойке, чтобы как следует его рассмотреть и оценить. Ишола Олувафеми: давний защитник Ариэли. Широкоплечий круглоголовый йоруба, улыбчивый и чему-то радующийся среди коллег. Его смех льется рекой. Ариэль сказала: он славный человек, любящий отец, свирепый боец. Абена этого не видит. Прошло два года с тех пор, как Ишола Олувафеми в последний раз обнажил клинок в суде.

«Он здоровяк», – говорит Абена Туми.

«Но в плохой форме», – уточняет фамильяр.

Ишола Олувафеми ослабел в лунной силе тяжести и потратил слишком много ночей на смех с приятелями в «Сверкающем клинке». Абена подходит к его столику.

– Я хочу нанять защитника.

– Обратитесь к моему агенту, – отвечает Ишола.

– Я представляю Ариэль Корту.

– Я знаю Ариэль Корту, – говорит Ишола. – Если я нужен Ариэль Корте, пусть она придет ко мне сама, а не присылает стажерку.

Абена протягивает руку через стол, выливает полупустой стакан Ишолы и переворачивает вверх дном. Ишола уже на ногах. «Сверкающий клинок» безмолвен и неподвижен, как холодное сердце Луны. Все знают, что означает перевернутый стакан. Здесь все бойцы.

– Я хочу нанять защитника от имени Ариэль Корты, – говорит Абена. – Тот, кто победит его, получит эту работу.

И «Сверкающий клинок» взрывается. Кто-то кидается на Ишолу Олувафеми, стол опрокидывается, и Абена отскакивает. Мимо пролетает стул – она ныряет, уходя из-под удара кулаком. В заведении начинается всеобщая потасовка: люди рвутся друг к другу, орут. Абена, пригибаясь, ищет укрытие. Столы переворачиваются, напитки льются рекой, мебель разлетается на части, и каждую кто-то подбирает, превращая в оружие. Ножка стула едва не задевает ее нос, летящий нож отрезает сантиметр от пера на шляпе-таблетке. Чей-то ботинок метит ей в лицо, но в последний момент нападающий видит, что она не участвует в игре, и, сделав пируэт, бьет в ухо атакующую женщину, у которой в каждой руке по ножу. Тела падают на пол, усеянный осколками бокалов для мартини. Абена добирается до барной стойки и приседает под ней, закрыв голову руками. Кажется, путь к выходу ей преградило все население Луны и каждый лунник только и знает, что махать кулаками в драке.