Эрик Флинт - 1632

Обогнув на скаку школу, хорваты обнаружили автобусы, заблокировавшие главный вход. В какой-то момент они растерянным водоворотом закружились на площадке перед школой. Сотни лошадей грохотали копытами по незнакомому им асфальту. Не прошло и минуты, как вся здоровенная автостоянка к югу от школы заполнилась солдатами, глазевшими на причудливые желтые штуки, преграждающие им путь.

Офицеры собрались в кучу вокруг генерала, командовавшего всем экспедиционным корпусом. Зло поглаживая усы, генерал рассматривал неожиданную баррикаду.

— Там должны быть зазоры! — прорычал он. — Между этими…. штуками и зданием. Спешивайтесь и…

Джеймс ждал, пока офицеры собирались вместе. Они с Джули расположились у открытого окна класса на втором этаже школы, выходящего на юг.

— Я сниму этого придурка, что посредине, — сказал он, прицеливаясь из своей самозарядки. — Ты уделай тех…

Джули начала стрелять. Трах-трах-трах-трах. К тому моменту, когда Джеймс снял генерала — прекрасный выстрел, прямо в середину снайперского треугольника — четверо из его офицеров были уже мертвы.

Джули отбросила опустошенный магазин и ладонью загнала другой. Трах-трах. Еще двое. Трах . Ещё один.

Единственный выживший офицер пришпорил коня, пытаясь пустить его в галоп. Это ему не сильно помогло. Джулия не более секунды сопровождала его движение ствола.

Трах .

— Господи Иисусе, — прошептал Джеймс. Он повернул голову и посмотрел на девушку рядом с ним.

Та ответила взглядом исподлобья. Перезаряжая винтовку, она продекламировала нараспев, на манер речевки: — Ты можешь управиться с самозарядкой, Джууу-лиии-я?

Николс усмехнулся. Он протянул ей свою винтовку.

— Знаешь что, Джули. Почему бы нам не разделить обязанности? Ты будешь стрелять, а я перезаряжать.

— Хорошая идея! — прорычала она.

Капитан Гарс услышал первые выстрелы непосредственно перед тем, как он добрался до дороги. Это была широкая дорога, замощенная каким-то странным веществом. Совершенно плоская. Лучшая дорога, которую он когда-либо видел в своей жизни.

Он повернул голову к северо-западу, прислушиваясь. Андерс Юнссон подъехал и замер в седле рядом с ним.

— Недалеко, — констатировал Андерс. Капитан Гарс кивнул. Он опустил огромную руку на эфес своей кавалерийской сабли. Андерс вздохнул. Капитан, это было очевидно, очевидно, абсолютно не собирался пускать в дело свои колесцовые пистолеты. Сабля, как всегда.

Шведская конница выплеснулась на дорогу. Капитан Гарс выхватил саблю и высоко поднял ее.

— С нами Бог! — проревел он и пришпорил коня, бросая его в галоп.

Меньше, чем через минуту, четыреста конников вестготов, финнов и саамов с грохотом неслись по тому, что когда-то было — и по-прежнему именовалась — дорогой США 250. На запад, вслед за безумцем.

— С нами Бог!

— Хаака пелле! Руби их!

Хорваты ударили по центру Грантвилля, как бревно ударяет по пиле лесопилки.

Как только скакун вынес его на главную улицу городка, командир хорватов увидел фигуру одинокого человека на площади, на востоке от него. Человек стоял неподвижно, глядя на них. В одной руке он держал какой-то предмет — оружие, скорее всего — упираясь другой рукой в бедро. Казалось, что он носит что-то вроде униформы, поверх которой была одета необычного вида кираса, и странную шляпу, тоже неуловимо говорящую об официальном статусе владельца.

Командир не смог сдержать соблазна — наконец-то, обрушиться на открывшуюся цель, после разочарования последней четверти часа. Командир выхватил колесцовый пистолет и поднял его.

— Вперед!

В то время, как он несся во главе конной лавы, какая-то часть подсознания полковника отметила, что все входы в стоящие вдоль улицы дома были перекрыты с помощью различных подручных средств. Это зрелище резко подняло его настроение. Заблокированные двери означали, что люди прятались внутри. Как куры в курятнике, ожидая бойни.

Дэн взвесил пистолет в руке, глядя на приближающихся кавалеристов. В какой-то момент его снедал соблазн достать второй пистолет из кобуры и стрелять с обеих рук. Соблюсти, так сказать, историческую достоверность. Сид Хатфилд, по свидетельствам современников, так сражался в Матеване. С двумя револьверами наперевес, он отстреливал головорезов из детективного агентства Болдуин-Фелтс, нанятых хозяевами местной шахты.

Но он решительно задавил этот соблазн. Правда, семейная легенда гласила, что Сид Хатфилд, шериф, возглавлявший шахтеров в перестрелке с компанейскими ублюдками в Матеване, был его дальним родственником. Но Дэн скептически относился к этой сказке. Практически каждый его знакомый утверждал, что связан родственными узами с кланом Хатфилдов, западновирджинской половиной знаменитой вендетты Хатфилдов и Маккоев.

И, тем не менее, искушение было велико. Был или не был Сид Хатфилд его кровным родственником, он был, безусловно, примером для подражания потомкам. Будь то компанейские головорезы или хорваты — его город был под угрозой.

Но это было в старые времена, когда полицейские не были еще настоящими профессионалами. Так что Дэн отбросил любительские фантазии и поднял автоматический пистолет сорокового калибра, держа его образцово-правильным двуручным хватом. До первого ряда всадников было сорок ярдов.

Первые колесцовые пистолеты выпалили в его сторону. Дэн игнорировал выстрелы. Учитывая грубость и примитивность оружия, а также то, что они стреляли с несущихся во весь дух лошадей, хорваты могли попасть в него только по нелепой случайности.

Нажимая на курок, Дэн усилием воли отогнал другие мысли. Это было гораздо более трудная борьба. Он не любил жестокость по отношению к животным, а он так любил лошадей. И тем не менее…

Профессионализм превыше всего.

Он опустошил двенадцатизарядный магазин, методично отстреливая лошадей в первом ряду атакующих всадников. Большинство выпущенных им пуль попало в грудь или в горло атакующим скакунам, убив нескольких из них наповал. Даже те лошади, что были только ранены, спотыкались и падали — и всадники летели на замлю вместе с ними. Почти сразу после этого лошади из глубины строя, не пострадавшие от пуль, начали спотыкаться о наваленные на дороге тела. В течение полуминуты атака захлебнулась, как поток воды, ударивший в плотину.

Однако, задолго до того, как прошли эти тридцать секунд, улица превратилась в огненную ловушку. Как только ударил первый выстрел Дэна, помощники шерифа и ополченцы, засевшие на в верхних этажах зданий, открыли огонь. Они практически в упор палили по улице, заполненной плотной массой конницы. И тем не менее, находящиеся под влиянием возбуждения и страха ополченцы — как впрочем и помощники шерифа — практически ни разу не попали по избранным ими целям. Но это было несущественно. Пули практически не могли пролететь мимо хоть какой-то цели.