Светлана Липницкая - Вакансия за тридевять парсеков

Рим скептически хмыкнул, но в яме ощутимо потеплело. Я мелко и часто задышала, с любопытством рассматривая его руки. Под кожей флиберийца появилось оранжевое свечение, будто по венам вместо крови текла раскаленная лава. Жаром повеяло так, что пришлось отползти подальше, хотя мы и так с трудом умещались на дне с учетом вывернутых вбок коленок.

Интуитивное чутье на неприятности у шмыгореза отсутствовало напрочь. Тварь секунду загипнотизированно попялилась на внезапную подсветку ямы, потом одобрительно запыхтела и продолжила свое черное дело. В руке флиберийца на мгновение вспыхнул крохотный огонек, который тут же угас, а Рим сокрушенно покачал головой.

– Нет, так не получится, я и тебя поджарю, и остатки кислорода выжгу. Тем более, что-то не вижу на его морде панического ужаса, а ты?

– По-моему, на ужин этой жабе достанется печеная землянка, – простонала я, снова уворачиваясь от лапы шмыгореза и мечтая о глотке свежего воздуха.

После эксперимента с огнем к духоте добавилась жара, и голова у меня пошла кругом. Пугаться каждого пролета когтищ быстро надоело: все равно ведь не достанет, если только сам сюда не свалится. Но что-то подсказывало, что зверь совсем не хочет оказаться на дне ловушки вместе с нами. Интересно, как он вообще умудряется глотать добычу с таким строением пасти? Может, столь обильное слюноотделение у него как раз из-за отсутствия глотательного рефлекса? Так, это я о чем-то не о том думаю…

– Может, просто вылезешь и дашь этой гадине в морду? – вяло поинтересовалась я.

– Я пацифист.

– Чего?!

Рим невозмутимо проводил глазами лапу шмыгореза, щелкнувшую когтями в каких-то пятнадцати сантиметрах от него. Чудище возрыдало, роняя на нас слюну, и перепрыгнуло яму, проверяя, не короче ли путь до вожделенной добычи с другой стороны.

– Не паникуй, у нас еще как минимум десять минут. Может, его что-нибудь отвлечет.

– Мы умрем в мучениях! – горестно провозгласил Кип. – Да вы хоть видели, что шмыгорезы делают с добычей?!

Внезапно в яме появилась маленькая голограмма шмыгореза, до того реалистичная, что я вскрикнула. Голографический монстр вальяжно подошел к какой-то туше и полоснул по ней когтями, разделав на тонкие ломтики.

– П-подожди-ка, я не знала, что ты так умеешь! – зазаикалась я, когда изображение исчезло. – А ты можешь спроецировать какое-нибудь местное травоядное?

– Зачем? – удивился Кип.

– Покажи любимую добычу шмыгореза, – нетерпеливо потребовала я. – То, чем он обычно питается: шмыгу, или как она там называется. В реальную величину!

Коммуникатор озадаченно притих, и в яме появилось большеухое животное, отдаленно напоминающее земную газель, только покрытую чешуей и с рыбьим хвостом. Немудрено, что мерзостный запашок специй привлек внимание хищника: с такой добычей аромат селедки ему – лучший друг!

Подтверждая мою теорию, шмыгорез взвыл и свесился в яму по пояс, стремясь сцапать голограмму. Острые когти полоснули пустоту, на миг перечеркнув изображение. Бедняга был в отчаянии: бескислородная яма заграбастала столько вкусной добычи, а он никак не мог заставить ее поделиться. Еще немного, и голодное животное начнет рвать на себе шерсть от горя.

– А ну-ка, дай сюда Кипа!

Рим, видимо, уже понял мой план, поэтому безропотно стянул браслет, а вот Кип завыл еще громче шмыгореза:

– Не отдавай меня ей! Лапы прочь! Я сейчас током биться буду! Не трогай меня грязными ручищами! Айримир! Спаси-и-ите!

– Да тихо ты, не кричи, – шикнула я. – Я тебя как раз спасаю. Сейчас выброшу из ямы на волю, вот, гляди!

Шмыгорез снова заметался над провалом, давая мне паузу и возможность вышвырнуть коммуникатор наверх. Кип заверещал так, что чудище без раздумий погналось за ним и, судя по звукам, чуть не сломало о него когти. Поняв, что разгрызть его монстр не сможет за неимением зубов, заглатывать целиком не приучен, а разделать когтями крепкий металл затруднительно, Кип успокоился и визжать перестал.

– Покажи ему шмыгу! – заорала я, поспешно поднимаясь и отдыхиваясь.

Рим подпрыгнул, зацепился за край и, мгновенно подтянувшись, выбрался наверх. Я проводила его завистливым взглядом: вот мне бы так! Чтобы не терять времени, флибериец просто сцапал меня за шиворот и рывком вытянул из ловушки.

Неподалеку Кип проецировал голограмму убегающей добычи и измывался над шмыгорезом, который раз за разом ловил пустоту:

– Ой, не получилось? Ну ничего, вот сейчас точно схватишь… Снова нет? Какая неприятность, надо же. Эй, вы! Про меня не забудьте! А ну еще разик, жаба ты мохнатая… Вот так, сюда…

Увлеченный погоней монстр нас не замечал. Воспользовавшись моментом, когда тварь отбежала достаточно далеко, Рим подхватил коммуникатор и во весь опор помчался к шаттлу. Я не отставала, а взбешенный шмыгорез, разобиженный обманом, добавлял нам скорости, пыхтя и топая за спиной.

Аки белки взлетев по ступенькам, мы закрыли шлюз перед самым носом незадачливого чудовища, и оно гулко боднуло металлическую дверь. Шаттл тряхнуло, и Рим поспешил к пульту управления, пока одуревший от злости монстр не повредил обшивку корабля.

Шмыгорез сдал назад, беря разгон для разбега, и в красивом прыжке бросился на штурм корабля. На подлете что-то жахнуло, сверкнуло, и гладкая, как у выдры, шерсть чудища встала дыбом, втрое увеличив и без того немаленькую тварь. Монстр долбанулся о невидимую стену, съехал по ней вниз и шмякнулся на землю с усладившим мой слух шлепком.

– Чем это ты его?

– Энергополем. Чуть-чуть настройки подкрутил. – Рим тоже подошел к иллюминатору.

Шмыгорез пребывал в глубоком обмороке, вывалив язык и подергивая задней лапой. Мы помолчали, триумфально разглядывая поверженное чудовище.

– Знаешь, если этот вид вымрет, я не слишком расстроюсь, – буркнула я.

Кип согласно фыркнул, а Рим дернул уголком губ, обозначив улыбку.

Эник и Беник вернулись через каких-то десять минут. Они поздравили Рима с удачной миссией, затащили шмыгореза в нижний отсек шаттла и весело поинтересовались, где же прятался неуловимый монстр. Мы с Римом переглянулись и единогласно решили умолчать подробности.

В полете я бросала на флиберийца убийственные взгляды. Как на меня с огнем бросаться – это у него, видите ли, рефлексы. А инопланетного монстрика отогнать – что вы, что вы, это ж негуманно! Конечно, чего меня жалеть, я ж «лишний груз», спалил и не заметил! Пацифист недоделанный!

– Отлично полетали, ребята, всем до скорого! – протараторил Рим сразу после посадки и так целенаправленно почесал к выходу из ангара, что близнецы недоуменно переглянулись.

Я глухо рыкнула, сразу сообразив, чего он так торопится. Рим, уже не таясь, припустил к арке. Ну уж нет, от меня не уйдешь!