Андрей Геращенко - Паутина Циолковского, или Первая одиссея «Мира»

— Странно. Но для чего-то же он возник? Неужели он никуда не ведет? удивленно спросил Мюррей.

— Командир, нужно просканировать состав излучений вновь открывавшегося хода. Возможно, это подскажет нам разгадку. Я должна пройти через ход. Тем более, что М2 его проверил, — сказала Даша Андрею и, уловив в его глазах колебание, поспешно добавила. — Я могу проделать весь этот путь в сопровождении М2.

— Пойдем вместе! — решительно сказал Шестун и спросил у М2. — Какова длина пути?

— Один километр, пятьдесят три метра, шестьдесят сантиметров, — доложил М2, опустив более точные данные в миллиметрах и микронах.

— Хорошо. Думаю, что со всеми измерениями нам понадобиться не более получаса. Косовский — старший. М2 — заняться кодовым замком люка, но не открывать его до нашего возвращения. В случае внезапного нападения чужаков сообщить мне и попытаться удержать позицию, пока мы не вернемся. В крайнем случае — отходить через люк.

Сделав все распоряжения, Шестун вместе с Дашей отправился в путь. М2 оставили в отсеке — здесь он мог пригодиться гораздо больше. Движение по открывшемуся ходу после разведки разрушителя не предвещало ничего особенно сложного или неожиданного, но Шестун хорошо понимал, что Терра в любой момент может проявить свой норов и подарить очередной, не самый приятный сюрприз.

Шестун шел впереди, сжимая в руках бикронный излучатель. За ним с приборами, умещавшимися в небольшой молеоновый кубик с гранями сантиметров по пять шла Даша. Кубик не только замерял все известные излучения и поля, но и успевал обрабатывать их в своем главном электронном узле, так что после возвращения кубик можно будет просто вставить в персональный компьютер Мюррея или голову разрушителя и получить уже готовую информацию. На первый взгляд, все было предельно просто, но на самом деле без специалиста эти измерения не мог бы сделать даже сам Мюррей — лишь Рыбачук, будучи специалистом в области излучений, знала, где и в каком месте, ориентируясь на ритмичный писк приборов, нужно задержаться, а где пройти быстрее, чтобы случайные помехи не искажали общий анализ.

Для Андрея кубик пищал одинаково монотонно и Шестун удивился, что Даша как-то различает эти, кажущиеся постороннему совершенно одинаковыми, звуки.

Вначале Даша задерживалась гораздо чаще, но затем все увереннее пошла вперед, практически нигде не останавливаясь. Заметив в глазах командира немой вопрос, она пояснила:

— Нет ничего особенного — все в норме. Кроме бикронного поля. Оно все время с отрицательным показателем в любой точке измерения. Думаю, все дело в приборе. Похоже на то, что мы так и не узнаем ничего нового.

— Что может означать минус в данных о бикронном поле? Если прибор исправен? — насторожился Шестун, привыкший тщательно анализировать нештатные ситуации.

— Это что-то вроде бикронного эха. Словно фиксируется излучение бикронов, которое на самом деле было обнаружено прибором еще десять минут назад. На самом деле все гораздо проще и прозаичнее — элементы питания подсели и приборы работают с задержкой, — с улыбкой пояснила Даша.

— Я давно хотел спросить… — неожиданно переменил тему разговора Шестун. — Ты полетела из-за меня?

— Зачем ты об этом спрашиваешь? — смутилась Даша.

Она никому и никогда об этом не говорила, но Шестун был, конечно же, прав. Кто на Земле, Венере и даже во всем Союзе не знал этого знаменитого разведчика?! Человека, смело отправлявшегося в самые трудные экспедиции и давно уже ставшего мифом?! Даша влюбилась в него еще тогда, когда училась в Институте Космоса имени Гагарина — голографические записи полетов «России», первого корабля Шестуна и «Мира» она помнила почти наизусть и после окончания учебы сделала все, чтобы попасть именно на этот корабль. Она никогда бы не посмела сказать хоть единым намеком о своих чувствах первой, но Шестун, кумир ее юности, заметил девушку сам. И теперь, когда счастье было так близко, случились эти смерти на Минске и Терре. Теперь было уже не до любви! Разве может быть любовь, когда гибнут люди и вокруг царит горе?! Нет! Конечно же, нет! Тогда зачем Андрей задал ей свой вопрос?

— Я почему-то так решил, — улыбнулся Андрей.

Как он может улыбаться? Почему он улыбается? Может быть, они никогда не выберутся на поверхность и уж наверняка не вернутся на Землю. Тогда зачем все это?

— Многим хотелось бы лететь под твоей командой. Ты слишком известный разведчик.

— Значит и ты хотела? — спросил Шестун и пронзил девушку испытывающим взглядом.

— Я не слишком отличаюсь от остальных, — ответила Даша и, густо покраснев, опустила голову.

— Я очень рад, что ты оказалась на «Мире», но еще больше был бы рад, если бы ты была сейчас не в лабиринте, а на корабле, — серьезно сказал Андрей.

— Это мой долг. Я — специалист по излучениям, — возразила Даша и несмело улыбнулась.

— Лучший в Союзе специалист по излучениям! — улыбнулся Андрей и серьезно добавил. — Мы выберемся отсюда, девочка! Обязательно выберемся! и, заметив недоверчивый взгляд Рыбачук, добавил. — Я пока еще не знаю, как, но мы это наверняка сделаем. Я тебе обещаю!

Ход закончился гораздо раньше, чем ожидал Шестун — за разговором время прошло незаметно. Вдали уже можно было различить проем, ведущий в основной отсек, в котором их поджидали остальные члены экипажа. Андрей и Даша ускорили шаг и вскоре оказались совсем близко к выходу.

— Странно — нас не встречают! — удивился Андрей и, включив переговорное устройство, хотел было спросить в очередной раз об обстановке в отсеке, но неожиданно услышал чей-то хорошо знакомый голос:

— Мюррей — проведите анализ микросхем двойника. Ребров — контролировать выход!

Голос был слишком хорошо знаком. Но кто это мог быть? неужели к ним пробились с поверхности? Но тогда почему никто ничего не доложил? Шестун обернулся в сторону Даши и увидел ее широко раскрытые, изумленные глаза. Рыбачук жестом показала, чтобы командир отключил микрофоны и с ужасом спросила:

— Ты понял, кто это говорил с Ребровым?

— Нет, но… — Шестун не знал, что ответить.

Его собственное предположение казалось Андрею совершенно безумным и он не решился произнести свою догадку вслух. За Андрея это сделала Даша, решившая, что командир уже все понял и сам:

— Да, Андрей — это ты! Это ты сейчас говорил с Ребровым! Ты — там!

— Там? Но мы же здесь? — прошептал Шестун и, вытерев выступивший от волнения на лбу пот, сел на пол, прислонившись к стене и положив рядом с собой излучатель.

Даша села рядом. До выхода было не больше тридцати метров.

Общую связь отключили и теперь Андрей и Даша могли только догадываться о том, что происходит в отсеке.

— А если чужаки моделируют наши голоса? Вдруг отсек уже захвачен? после некоторой паузы предположил Шестун.