Айзек Азимов - Счастливчик Старр

— Я понимаю, что делаю,— ответил Эванс, не спуская глаз с Лаки.— Если ты все хладнокровно обдумаешь, ты тоже придешь к выводу, что Лаки безусловно находится под контролем. Не забывай, что он и мой друг тоже. Я знаю его больше, чем ты, и мне вовсе не хочется так поступать, но другого выхода нет. Я вынужден сделать это.

Бигман неуверенно переводил взгляд с одного на другого, а затем спросил:

— Лаки, это правда? В-лягушки действительно контролируют тебя?

— Нет,— ответил Лаки.

— Ты что, надеешься, что он подтвердит это? — с горячностью спросил Эванс.— Конечно же, они захватили его. Чтобы убить чудовище, он должен был подойти близко к поверхности, достаточно близко, чтобы В-лягушки могли захватить контроль над его мозгом. Они позволили ему убить чудовище. Почему бы и нет? Они с радостью обменяли контроль над чудовищем на контроль за его мозгом. Поэтому, вернувшись, Лаки и начал лепетать о том, что нам следует подняться к поверхности, где мы, единственные люди, которые знают правду, окажемся среди них и с легкостью будем захвачены.

— Лаки! — простонал Бигман. Его голос умолял.

— Ты совершенно не прав, Лу,— спокойно ответил Лаки.— То, что ты сейчас делаешь,— результат твоей собственной зависимости от В-лягушек. Ты уже побывал под контролем, и они знают твои мысли. Возможно, они никогда полностью не прекращали контролировать тебя. Ты поступаешь так, как они заставляют тебя.

Эванс крепче сжал бластер.

— Извини, Лаки, но это не поможет. Поворачивай к городу.

— Если ты не под контролем,— возразил Лаки,— если твой мозг свободен, то ты убьешь меня, если я попытаюсь прорваться к поверхности, не так ли?

Эванс не ответил.

— Ты вынужден будешь это сделать,— продолжал Лаки.— Тебя вынудит долг перед Советом и Человечеством. С другой стороны, если ты под ментальным контролем, то тебя могли заставить угрожать мне, постараться вынудить изменить курс, но я сомневаюсь, что ты можешь убить меня. В самом деле, убийство человека и к тому же члена Совета слишком противоречит твоей натуре. Так отдай мне бластер.— Лаки протянул руку и шагнул к Эвансу.

Бигман с ужасом смотрел на происходящее.

Эванс попятился.

— Я предупреждал тебя, Лаки,— хриплым голосом сказал он.— Я буду стрелять.

— А я утверждаю, что ты не выстрелишь, ты отдашь мне бластер.

Эванс уперся спиной в стену. В его голосе звучало безумие.

— Я буду стрелять! Я буду стрелять!

— Лаки, остановись! — крикнул Бигман.

Но Лаки уже сам остановился и начал отступать. Медленно, очень медленно, он вернулся на свое место.

Глаза Эванса помертвели, и он стоял неподвижно, словно каменная статуя, держа палец на курке бластера. Голос его был совершенно безжизненным.

— Возвращайся в город.

— Поверни корабль к городу, Бигман,— сказал Лаки.

— Он что, действительно под контролем? — пробормотал Бигман.

— Я опасался, что это может случиться,— ответил Лаки,— чтобы быть уверенными, что он выстрелит, они были вынуждены взять его под очень сильный контроль. И, без сомнения, он сделает это. Потом он ничего не будет помнить.

— Слышит ли он нас? — спросил Бигман, вспомнив пилотов на катере и то, что они совершенно не реагировали, когда к ним обращались.

— Полагаю, нет,— ответил Лаки,—но он следит за пультом, и если мы попытаемся отклониться от курса на город, он будет стрелять. Не следует заблуждаться на этот счет.

— Тогда что же нам делать?

— Поворачивай к городу. Быстро! — снова произнес Эванс бледными холодными губами.

Лаки, не сводя с бластера глаз, быстро разъяснил Бигману, что следует делать. Бигман легким кивком головы подтвердил, что все понял. «Хильда», следуя тем же курсом, которым пришла сюда, возвращалась в город. Эванс, бледный и непреклонный, переводил безжалостный взгляд с Лаки на Бигмана и на пульт управления, сжимая бластер в руке, прислонившись к стене спиной. Его застывшее тело было абсолютно покорно тем, кто захватил его мозг — он не испытывал потребности даже переложить бластер из одной руки в другую. Лаки напряг слух, чтобы сразу уловить тон звучания маяка Афродиты, как только «Хильда» войдет в зону устойчивости приема. Радиоприемник, работающий в широком диапазоне волн, располагался в самой высокой точке купола. Обратный курс становился настолько очевидным, словно купол находился на расстоянии прямой видимости. По высоте тона сигнала Лаки легко определил, что они приближаются к городу не по кратчайшему пути. Однако небольшое отличие в высоте тона было не очень заметно. Для находящегося под контролем Эванса оно могло пройти незамеченным. Лаки горячо на это надеялся. Он постарался проследить путь пустого взгляда Эванса, когда тот перевел его на пульт управления. Лаки был уверен, что взгляд Эванса задержался на указателе глубины. С места, где стоял Эванс, было хорошо видно, начала Ли «Хильда» подниматься к поверхности. Лаки теперь не сомневался, что, как только стрелка прибора двинется в нежелательном направлении, Эванс выстрелит без малейшего промедления. Пытаясь думать как можно меньше, так как он учитывал, что любые конкретные мысли станут сразу известны следящим за ним В-лягушкам, Лаки не мог не задать себе вопроса, почему Эванс не прикончил их сразу. Раньше они были обречены на гибель под гигантским пятном, а сейчас их всего лишь заставляют вернуться на Афродиту. А может быть^Эванс начнет стрелять сразу же, как только В-лягушки сумеют преодолеть последние барьеры в его мозгу? Высота тона сигнала слегка изменилась. Лаки снова метнул взгляд в сторону Эванса. Была ли это игра воображения, или в глазах Эванса промелькнула какая-то искорка (конечно же, не эмоций, а чего-то другого). Но через долю секунды уже не требовалось воображения, чтобы заметить напряжение бицепсов и легкое движение рук Эванса. Он был готов стрелять. И как раз в этот момент, когда в голове Лаки пронеслась эта мысль, а мышцы самопроизвольно напряглись в попытке избежать выстрела, судно на что-то налетело. Эванс, застигнутый врасплох, рухнул на пол, бластер выскользнул из его руки. Лаки действовал без промедления. Тот же толчок, что опрокинул Эванса, бросил его вперед. Он взлетел в воздух, упал на Эванса и стиснул ему запястье своими железными пальцами. Но Эванс был далеко не пигмей и боролся с навязанной ему нечеловеческой яростью. Он согнул ноги в коленях, обвил ими бедра Лаки и рванулся вверх. Совершенно случайно его рывок совпал с подъемом все еще качающегося судна, и Эванс оказался наверху. Он нанес удар кулаком, но Лаки плечом парировал этот удар. Он сам поджал ноги и стиснул противника железной хваткой чуть выше бедер. Лицо Эванса исказилось от боли. Он попытался вырваться, но Лаки все усиливал захват и вскоре оказался верхом на противнике.