Валерий Евтушенко - Звезда Мафусаила

— Дорогая моя девочка, — вздохнул полковник, присев на край ее койки, — я качал тебя в колыбели, когда ты была еще младенцем, я рассказывал тебе случаи из своей служебной практики, которые ты воспринимали, как сказки, когда подросла. В конце концов, я близкий друг твоего отца… Я всегда считал тебя умной девочкой, хотя порой и чересчур независимой. И у меня в голове не укладывается, как ты могла отважиться на такой глупый поступок — угнать яхту князя? Ведь тебе еще не исполнилось восемнадцать лет и у тебя нет удостоверения пилота!

— Ну, и что? — с вызовом ответила девушка, сверкнув глазами. — Можно подумать диплом пилота прибавит мне навыков вождения звездолетов. А яхтой я управляю с четырнадцати лет и никакие удостоверения мне не нужны.

— То-то ты и до управлялась, — с сарказмом заметил Арбенин, — что оказалась черт знает где от дома и едва не погибла! Я уже не говорю о том, что яхта взорвалась.

— Это с каждым могло случиться, — упрямо возразила девушка, наморщив носик. — Я не виновата, что двигатель пошел вразнос…

— Погоди минутку, — прервал ее собеседник. — А как бортовой ЭлеМ вообще допустил тебя к управлению яхтой?

— Я его отключила, — нехотя созналась Жанна, пряча глаза от осуждающего взгляда полковника, — а включила обратно уже потом, когда оказалась здесь. Хорошо, что успела. Это ведь он вел бой с пиратами. Я бы сама не смогла от них отбиться.

— Так я и думал, — вздохнул Арбенин. — Но ты представляешь, каково сейчас отцу? Он ведь места себе не находит?

— Может, он и не знает ничего еще, — понурив голову сказала девушка, — его вызвали в столицу, чем я и воспользовалась. Кстати, — сменила она тему беседы, — дядь Костя, спасибо тебе, что не выдал меня моим спасителям!

— Едва удержался, меня еще вчера кольнула мысль, что без тебя с этой яхтой не обошлось. Поэтому морально я готов был увидеть тебя здесь. А между прочим, — поинтересовался полковник, — я так и не понял, почему ты не назвалась собственной фамилией? Она ничуть не хуже выдуманной!

— Да в том и дело. Но моя фамилия славна делами предков, — с гордым достоинством сказала девушка. — А я хочу пожить хоть немного, купаясь не в отблесках их славы, а доказав, что и сама заслуживаю этой славы и уважения.

— Ладно, — поднялся Арбенин, — быть по сему. Все равно изменить уже ничего нельзя. Но имей в виду никаких флиртов, а тем более романов, я тут не допущу и буду тебе самой строгой дуэньей! Теперь я за тебя отвечаю перед твоим отцом.

Он направился к двери, а Жанна, скорчив рожицу, высунула вслед ему свой розовый язычок и прошептала:

— Вот зануда!

Полковник резко обернулся, но она уже лежала с умильной миной послушной девочке на своем прелестном личике. Он укоризненно покачал головой, улыбнулся и вышел из комнаты.

Тем временем Яворский, Добрынин и Удальцов, выйдя из космошлюпки, приступили к обследованию космодрома. Как и предполагал второй пилот, киборги уже закончили его уборку и сейчас готовили технику для ее эвакуации на «Жан Вальжан».

Удальцов прежде всего, стал обследовать поверхность очищенной площадки, даже безуспешно пытался отколоть от нее кусок покрытия.

— Да вы вообще понимаете значение этого открытия? — возбужденно говорил он, хотя его никто и не слушал. — Это ведь искусственное покрытие, а не природное образование. Другими словами, факт существования Древних практически доказан!

— С чем тебя и поздравляю! — буркнул Феликс, ощупывая носком ботинка покрытие космодрома. — Как думаешь, Паша, «лапы» не будут скользить на нему? Это же сплошной каток.

— Да нормально все будет, — ответил тот, — вес крейсера огромный. Да и до нас тут, похоже, садились корабли.

— Э, прагматики вы, нет в ваших душах места романтике, — с досадой махнул рукой штурман и направился к выполненной из того же материала стене в горной гряде.

Пилоты, тем временем, объяснили киборгам, где те должны будут находиться во время посадки крейсера.

— Потом по пандусу поднимайте все на борт и загружайте в трюм, — распорядился напоследок Феликс. — И смотрите не попадите под дюзы, когда будем садиться. Тут уж спасение обгорающих-дело ног самих обгорающих. В смысле разбегайтесь подальше от пламени дюз, — добавил он, чтобы было понятнее.

Подошел штурман, на лице которого читалось благоговейное восхищение всем увиденным.

— Подумать только, — бормотал он про себя, — Титаны, Асуры, Древние! Не зря я в них верил, не зря был убежден в существовании их працивилизации! Вот оно их творение, здесь под ногами! Кто поверит, что я топчу ногами древний артефакт?!

— Если тебе от этого станет легче, — насмешливо заметил Феликс, — то мы с Пашей готовы поверить! Но времени исследовать все эти артефакты у тебя еще будет достаточно, а пока надо возвращаться на корабль. Время не ждет, вон Мафусаил уже в зените стоит. Если мы хотим еще сегодня посадить сюда крейсер, то терять нельзя ни минуты.

Однако не случайно сказано, что человек предполагает, а один лишь Бог располагает. Когда Яворский, Добрынин и Удальцов поднялись на борт «Жана Вальжана», то увидели стоявших возле пульта связи Арбенина и Громова. Травкин находился за пультом и нажимал клавиши на панели. Оказалось, что буквально несколько минут назад он засек передачу в Г-диапазоне, которая велась откуда-то со стороны Терры.

— Но теперь-то я, — уверен, что адресована она кому-то в Космосе, — возбужденно говорил Артем, — полковник прав, сигнал предназначен для приема не на Обливионе!

— Возможно, — сказал Арбенин, державший в руках свой портативный передатчик, — принимающая сторона ответит на сигнал и мы постараемся засечь это место.

Но время шло, сигнал не повторялся, а Мафусаил тем временем стал скатываться к горизонту. С учетом этих обстоятельств посадку на космодром решили перенести на завтра.

На следующий день сразу после завтрака, который, как обычно, приготовил киборг-повар, все собрались в рубке, где разместились в противоперегрузочных креслах. Жанна чувствовала себя уже почти здоровой, поэтому присоединилась к остальным. Добрынин и Яворский одели шлемы связи с ЭлеМом.

— Но ты, старина, не вмешивайся, — предупредил Паша электронный мозг, — сажать крейсер буду сам. Это было сказано с такой интонацией, что подразумевалось, мол, без сопливых обойдемся!

Что ответил ЭлеМ никто не слышал, но Феликс лишь укоризненно покачал головой. Правда, он был спокоен, зная, что техника посадки у Добрынина отработана до мелочей и он действительно при посадке один стоит трех, а то и четырех ЭлеМов.

Между тем, Добрынин включил маневровые дюзы и приступил к маневру схождения с орбиты. Феликс, сидя рядом, откинулся в кресле. Он знал, что для выполнения этой операции понадобится время, так как Добрынин хочет зависнуть прямо над центром космодрома.