Бернар Вербер - Звездная бабочка [litres]

Этот спор, да еще в такую минуту, показался остальным пассажирам совершенно неуместным.

– Все, я отключаю радиосвязь, слишком много кислорода уходит на разговоры, а он мне нужен, весь до последней капли.

– Не смей! Послушай меня!

Раздался щелчок – связь прервалась.

Когда у Элизабет вышел весь запас кислорода, она так и не совладала с треклятым узлом.

– Это ж натуральное самоубийство, – прошептал Адриен Вейсс.

Вскоре движения штурмана сделались совсем медленными. И каждое давалось ей с огромным трудом – так чувствовали все, кто наблюдал за нею на экране. Она задергалась, потом замерла. Парус постепенно выскользнул у нее из рук, и тело ее повисло в безвоздушном пространстве на страховочном тросе.

– Она задыхается! Она же погибнет! – вскричала Каролина.

Изобретатель, выйдя из себя, заорал:

– Вы только поглядите на нее! Непонятливая и упрямая, как ослица.

Ив Крамер уже кинулся натягивать на себя скафандр – через несколько мгновений выходной люк открылся, и он отправился на выручку Элизабет, продолжая сыпать ругательствами в свой шлем.

Он слышал оглушительный шум собственного дыхания, наполнявший шлем его скафандра. Он чувствовал, как колотится сердце у него в груди. И как по спине струится пот.

Ив Крамер даже не подготовился как следует к выходу в космос. В порыве гнева и нетерпения он совсем забыл закрепить свой страховочный конец с наружного борта корабля.

Он потерял захват и стал удаляться от «Звездной Бабочки», по-клоунски размахивая руками в безвоздушном пространстве, словно надеялся таким нелепым образом вернуться обратно на космический корабль. В безвоздушном пространстве нет никакой опоры, даже газообразной, – и все ужимки Ива Крамера оказались тщетными. Его все дальше уносило от корабля.

Между тем в Цилиндре 144 тысячи пассажиров, все как один, затаили дыхание.

Если Ива унесет в открытый космос со скудным запасом кислорода в наспинных баллонах, он скоро превратится… в астероид. И его безжизненное тело под действием начального импульса так и будет носить по просторам Вселенной.

Но Ива, к счастью, несло прямо к шкиперу.

Все происходило, как в замедленном кино.

Две светлые фигуры на черном фоне космоса сблизились.

Ив попытался ухватиться за шлем Элизабет. Но, поскольку тот был круглым, Крамер лишь скользнул пальцами по его гладкой поверхности, потеряв захват. И снова замахал руками в межзвездной пустоте.

Тревожное ожидание в толпе пассажиров достигло предела.

– Он и в самом деле неуклюжий, – прошептал Адриен, кусая нижнюю губу.

Репродуктор у них над головами изрыгал отборные проклятия, рвавшиеся потоком из шлема Крамера. При других обстоятельствах это было бы даже смешно.

И тут, пролетая мимо наполовину расправленного солнечного паруса, он зацепился за него ногой. Скафандр наконец снова был связан с кораблем. Сознавая, что в эти секунды решается будущее человечества, изобретатель, испуганно перебирая руками парус, заскользил обратно к корпусу «Звездной Бабочки».

В конце концов, хватаясь за выступы на корпусе корабля, он добрался до узла крепления страховочного конца Элизабет.

Кусая губы и крепко сжимая руками трос, Ив Крамер направился к неподвижно висящему в пустоте телу капитана.

– Я считал его хоть и неуклюжим, зато везучим, – выдохнул Адриен Вейсс.

– Вселенная любит его, – добавил Макнамара, вспомнив собственную теорию: «У Вселенной есть свои планы, и она осуществляет их с нашей помощью».

Сквозь запотевшее стекло своего шлема Ив видел мертвенно-бледное лицо Элизабет, запавшие крылья ее носа.

Одной рукой он подтягивался на тросе, а другой подхватывал свою спутницу под голову – как тренер наглотавшуюся воды пловчиху.

Втолкнув ее в люк, он снял с нее шлем и тут же бросился делать искусственное дыхание – рот в рот, как его учили на курсах первой помощи еще в лицее.

Но Адриен, изучавший медицину, отстранил его, заметив, что это не самый лучший способ оживления. Он приложил руки к ее сердцу и начал ритмично давить ей на грудь.

Тело шкипера не реагировало.

Тут подбежал другой врач с сумкой, из которой он извлек какие-то электроприборы. Он сделал кардиограмму – на мониторе обозначилась непрерывная прямая линия. Тогда он подключил дефибриллятор. Но сердце молодой женщины не запускалось. Подав еще несколько электроимпульсов, врач отрицательно покачал головой.

– Давайте еще, – пробормотал Ив, белый как полотно.

– Сожалею. Это бесполезно. Она мертва, – объявил врач.

– Нет! Продолжайте!

Врач стал убирать дефибриллятор, но Крамер вырвал прибор у него из рук, отрегулировал мощность заряда до максимума и, взгромоздившись на грудь молодой женщины, подал электроимпульс.

Каролина с Адриеном уже схватили его за руку, призывая оставить мертвое тело в покое.

В этот миг Домино прыгнул на Элизабет и что было сил впился ей зубами в мочку уха.

Кардиодетектор «пикнул» – непрерывная прямая на мониторе вздыбилась бугром.

Крамера тотчас сменил врач, и после того, как он подал череду электроимпульсов, прямая линия на мониторе превратилась в сплошную кривую.

Открылся один глаз.

Едва придя в сознание, шкипер проговорила:

– Парус высвободился?

Габриель Макнамара помог ей встать и подвел к экрану. Было видно, что тонкая позолоченная ткань так и не расправилась.

– Попробую подключить аварийные серводвигатели – может, получится, – заявил Крамер, опасаясь, как бы Элизабет снова не захотелось выйти в космос. – Забыл тебе сказать, у нас же есть еще маленькие боковые вспомогательные двигатели. Раньше я и не думал их запускать, а вот теперь можно попробовать.

Капитан метнула в него яростный взгляд.

– И ты мог про это забыть?

Затем, лишившись последних сил, она погрузилась в сон.

Маленькие боковые вспомогательные двигатели не запустились – застопорившийся парус распутывали, сменяя друг друга, несколько команд космонавтов.

Спустя несколько часов треугольник левого паруса расправился во всю ширь под бурные возгласы 144 тысяч пассажиров, собравшихся на платформе и не сводивших глаз с большого экрана.

– Отлично, и это дело сделано, – отчужденно проговорил Габриель Макнамара, утирая вспотевший лоб. – На улаживание так называемых «формальностей» ушло не так уж много времени…

Элизабет, несмотря на усталость, присоединилась к остальным.

– Беда не в том, что у тебя не вышло, – сказал Ив, словно забыв, что еще недавно боялся ее потерять, – а в том, что ты торопилась. Второе крыло «Звездной Бабочки» будем ставить в три раза медленнее. Ничего не поделаешь, придется поторчать на околоземной орбите чуть дольше. В конце концов, что такое лишний день в сравнении с тысячью годами полета?