Генри Олди - Сын Ветра [litres]

– А ведь этого можно было избежать. Помни, колдун: три дня.

Кейрин-хан уже шагал прочь, ко входу в здание. Никто не пал на колени, не простёрся ниц, но хан отнёсся к такому вопиющему нарушению этикета с царственным равнодушием. «Повинуйся в главном, – говорила его спина, прямая как древко копья. – И я милостиво закрою глаза на пустяки. Три дня, колдун. Первый прошёл скверно, поторопись!»

Фонтан чихнул. В чашу пролилась струйка ржавой воды.

«Что бы я делал, будь я директором антического центра?»

Сейчас Тиран знал, что бы он делал. Он бы из-под земли достал антиса, который согласился бы пройти в Саркофаг. Если Регина Ван Фрассен до сих пор жива… Нет, не так! Даже если она тридцать раз мертва, но в Саркофаге сохранились подтверждения ее смерти, обстоятельства, не имеющие прямого отношения к адъюнкт-генералу Яну Бреслау – информация, добытая антисом, послужила бы Тирану защитой от Скорпиона. Начальство, разумеется, запретило бы делиться такими секретами с сякконским палачом, но сегодня Тиран почему-то с меньшим уважением относился к запретам начальства, чем вчера.

– Да! Что? Бреслау на связи…

– Включите конфидент-поле, – велел генерал Ван Цвольф.

Тирану померещилось, что он ходит по кругу – во всех смыслах. Повторяясь в точности до первых двух реплик, ситуация грозила превратиться в кошмар. Коснувшись сенсора, он окутался голубоватым коконом.

– Активируйте рамку гиперсвязи, – официальным тоном продолжил Ван Цвольф.

Дождавшись, когда перед Тираном загорится рамка, пока ещё пустая, он продолжил:

– Адъюнкт-генерал Бреслау, с вами будет разговаривать имперский наместник Флаций. Рекомендую осознать всю ответственность, которая ложится на вас в связи с этими переговорами.

И уже обычным голосом:

– Держитесь, Бреслау. Не хотел бы я оказаться на вашем месте… Имейте в виду, я останусь на связи. Вы будете видеть меня в сфере и слышать все, что я скажу. Для наместника меня не существует. Разговор ведется с глазу на глаз. Поэтому вы на меня не реагируете. В известном смысле для вас меня тоже не существует. Если я что-то подсказываю, повторяйте это наместнику. Если приказываю, исполняйте в точности, словом или делом. Вы меня поняли?

Хорошенькое дело – «не существует», охнул Тиран. Диктатор-невидимка!

– Так точно, понял!

– Не паясничайте, ситуация не просто серьёзная. Ситуация чрезвычайная. Все, включаю связь…

В рамке гипера объявился давешний старик. Лицо заполнило рамку целиком, ястребиный нос, казалось, высунулся наружу. Раздулись ноздри, дрогнули сухие бескровные губы:

– Генерал…

Флаций кивнул. Верней, сделал легкое, почти незаметное движение головой, означающее кивок. Он так приветствует, догадался Тиран. Он повысил меня в звании до полного генерала. Он ничего не делает просто так.

– Наместник…

Ответный кивок был лишь на крохотную долю ниже, чем у Флация. На долю? Нет, на разницу в званиях. С поправкой на коэффициент самоуважения Ларгитаса, флагмана технического прогресса Ойкумены. В этих делах, ниже чином или выше, Ян Бреслау мог поспорить со всеми маршалами галактики.

– Мы внимательно изучили присланную вами запись, генерал. Она убедительна. Она достоверна. Ваш гнев выглядит искренним, ваши слова звучат честно.

– Но? – предположил Тиран.

– Но этого мало. Мы хотим побеседовать с вами лично.

Выдержав паузу, старик уточнил:

– Я хочу. Я, Тит Флаций.

– Бывший представитель Великой Помпилии в Совете Лиги? – не удержался Тиран.

Безмолвный Ван Цвольф, плавая в голосфере, сделал большие глаза. Но Бреслау знал, что делает и что говорит. Годы общения с экспертами, где каждый второй был натуральным психопатом, отточили коммуникабельность Тирана до бритвенной остроты. Если ты подставляешься, важно, чтобы тебе ответили заранее намеченной шпилькой. Это укрепляет доверие и рождает симпатию.

Так и случилось.

– Бывших наместников не бывает, – улыбнулся старик.

– Бывших не бывает? Превосходный каламбур.

– Я рад, что вы оценили. Итак, вернемся к нашей беседе.

– Я вас слушаю, наместник.

– Нет, вы меня не поняли. Я не имею в виду гиперсвязь. Я сторонник личных встреч. Прилетайте на Квинтиллис или Октуберан, и мы переговорим на интересующую нас обоих тему. В конце концов, вы куратор проекта, с вас и спрос.

– Ни в коем случае, – предупредил Ван Цвольф.

– Исключено, – перефразировал Тиран.

Лед во взгляде наместника затвердел:

– Почему?

– Я под арестом, – объяснил Тиран. – Под домашним, но это ничего не меняет.

Наместник смеялся долго, со вкусом.

– Передайте вашему начальству, – сообщил он, утирая слезы, – что они идиоты.

– Передам, – согласился Тиран. – В ближайшее время.

Ван Цвольф сделал страшные глаза.

– Посадить проштрафившегося куратора под арест? – наместник всё не мог успокоиться. – Да такие землю носом роют, лишь бы оправдаться! Самые полезные работники… Ладно, это ваши проблемы. Я договорюсь, чтобы вас отпустили из-под ареста.

– Исключено, – повторил Тиран. – Вы уж мне поверьте.

– Не хотите лететь на Октуберан? – Флаций подмигнул. – Ну да, логово жутких рабовладельцев… Готов встретиться с вами на нейтральной территории. Что вы скажете про Китту? Курорт, океан? Вы давно не были в отпуске?

– Китта? – задумчиво произнес Ван Цвольф. – Это вариант.

– Исключено, – в третий раз повторил Тиран. – Я не полечу на Китту. Я никуда не полечу, даже если арест снимут.

Наместник долго молчал.

– Вы понимаете, – наконец спросил он, – что зависит от нашей встречи? От того, поверю я вам или нет? Вы представляете себе последствия?!

– Бреслау? – грозным эхом наслоился Ван Цвольф. – Что вы себе позволяете?!

Тиран пожал плечами:

– Представляю, – разговор на два фронта начал ему нравиться. – Отлично представляю и понимаю. А вы понимаете, что вы мне предлагаете?

– Да, – кивнул наместник.

– Нет! Допустим, я прилетаю на Китту, не говоря уже про Октуберан. Мы встречаемся с вами без свидетелей. Скажите, наместник, что помешает вам в ту же секунду взять меня в рабство?

У Ван Цвольфа отвисла челюсть. Возможно, он бы и сейчас сделал какие-нибудь глаза, но выразительность глаз у генерала иссякла.

Тиран даже не получил удовольствия от начальственного замешательства. Он ясно видел картину: они с наместником сидят в плетеных креслах на берегу океана, на столике – кувшин с холодным вином, ваза с экзотическими фруктами, и Тит Флаций, не двигаясь с места, вышвыривает адъюнкт-генерала Бреслау под шелуху . Там, если верить показаниям свидетелей, переживших рабство и отпущенных на свободу, мёрзлая степь до горизонта. Степь, костёр, где калится клеймо, пятеро вооружённых помпилианцев – и раб, которого привязывают к деревянному щиту. Тиран представил себя – голого, на щите, в ожидании ожога, лишающего воли – и содрогнулся.