Генри Олди - Сын Ветра [litres]

Папа Лусэро в мощи и славе. Каких-то двадцать лет назад.

Мы – то, что мы едим. Неужели это мы, мы сами превращаем флуктуации в чудовищ? Они едят нас, даже если просто хотят поговорить, а мы едим друг друга. Чем ещё заняться в просвещённой Ойкумене, как не пожиранием себе подобных? Это говорю я, природный рабовладелец? Да, это говорю я, консуляр-трибун Великой Помпилии. Мы едим и всё никак не можем наесться, и одно чудовище приходит к другому, желая дружеской беседы, но беседа превращается в плотный обед…

– Зачем ты пришёл ко мне? – спросил Папа.

Ты же меня пригласил, едва не ответил Тумидус, рывком выброшенный из воспоминаний. Вопрос был обращён не к нему, но об этом он догадался в последний момент, уже открыв рот для ответа.

– Я упустил мальчика, – прошептал Кешаб. Руки великана повисли безвольными плетями. – Я боялся упустить ещё и тебя.

Карлик засмеялся:

– Врёшь! Что тебя мучит, Злюка?

– Ты знаешь, что он мне сказал?

– Кто? Мальчик?!

– Нет. Ян Бреслау, разведчик-ларгитасец. Он сказал: «Чем ваш плен лучше нашего?» И ещё: «Два дома, как две лошади, рвут чудо-ребёнка на части. Я циник, я считаю, что это в порядке вещей. Я циник, потому что родился обычным человеком. Но вы-то антис!»

– Но мы-то антисы, – повторил Папа Лусэро. – Он прав, этот разведчик.

Кешаб качнулся к собеседнику:

– «Вы антис, – сказал он. – И мальчик – антис. Со временем мы бы утратили шанс держать его взаперти. Он стал бы свободен, как и вы. Проклятье, вам это не приходило в голову?» Взрослый Натху сам выбрал бы себе дом, сказал он. А может, жил бы на два дома. Папа, я всё время думаю над его словами. Они сводят меня с ума. Разве это он – Отщепенец? Этот злосчастный мальчик? Это мы отщепенцы! Мы, антисы! Все мы! Мы рождаемся не так, умираем иначе, мы всю жизнь работаем на Ойкумену, в уверенности, что принадлежим к разным расам…

– Ты пришёл ко мне, – казалось, карлик не слышит великана. – И он тоже пришёл ко мне. Вы оба пришли зваными, но по-разному. Старик, я сидел на крыльце и ждал смерти. Старик, маэстро лежал в больнице и ждал смерти. Но я просто сидел, грея свою костлявую задницу, а он поднял свою костлявую задницу и прилетел с Хиззаца на Китту. Нашел себе живые костыли и прилетел.

– Да, – эхом отозвался Борготта. – Нашёл и прилетел.

– И что же? Он сел рядом со мной на крыльце? Предложил вспомнить старые добрые времена? Нет, он взял меня за уши и рванул посильнее. Он хотел оторвать мою костлявую задницу от этих досок. У меня не получилось, но это не вина маэстро. Он умер, но это тоже не его вина. Я сижу на крыльце и боюсь умереть. Он поднимал меня с крыльца и не боялся. Ты понимаешь, Злюка? Он не боялся смерти! И вот маэстро умер, а Папа Лусэро жив. Это ненадолго, но все-таки… И знаешь, о чём я думаю, слушая тебя?

Тень карлика размазалась по стене, превращаясь в черный беззвёздный космос:

– Почему я до сих пор сижу на крыльце?!

Первым порывом было: звонить!

Срочно!

Связаться с его величеством махараджей… Ладно, не с его величеством – с ответственным секретарем Фиродией. Связаться, сообщить… А что, собственно, сообщать? Догадки и предположения? С достоверностью ниже пятидесяти процентов, как выразился осторожный Самсон? Даже если его догадки верны, и реакция Мирры – более острый аналог реакции Элишевы Коэн на попадание сына-антиса в аномальную зону; даже если Натху там, в зоне – вернее, всё ещё там, в зоне! – где гарантия, что Натху находится именно в той зоне, которая на Шадруване? Да, аналогов шадруванского Саркофага в Ойкумене не обнаружено. Но это не значит, что ничего подобного в Ойкумене нет. В галактике тьма тьмущая неисследованных звёздных систем. Мало ли что в них таится? Мало ли куда могло занести мальчика?

С другой стороны…

Позабыв об аресте, суде и казни, генерал в возбуждении мерил шагами кабинет. Идиот, кричал Бхимасена на себя самого. Кретин безмозглый! Где была твоя голова? В аномальной зоне?! Ведь это же очевидно! Природный феномен?! Ха, тридцать три раза «ха»! И вся Ойкумена на это купилась! Что, если на самом деле Саркофаг – продукт секретных технологий Ларгитаса? Стоп. Гематры… Почему ларги́ пустили гематров исследовать свой секретный объект? Ну да, попробуй не пусти, если планета тебе не принадлежит, а объект считают природным феноменом! «Мои сорасцы также принимали участие в исследованиях, – сказал Самсон Коэн, – но затем полностью их свернули ввиду бесперспективности…» Выходит, гематры обломали зубы о Саркофаг и свернули исследования? Так вот взяли и свернули, ничего не добившись? Гематры? Почему? Потому что телепаты! В смысле, у ларги́ – телепаты, а у гематров своих телепатов нет. Телепаты Ларгитаса – именно они управляют объектом. Мы считаем их банальными слухачами, а они – обслуживающий персонал. Ларгитас сделал рывок вперед и использовал на Шадруване ментальные технологии. Скрестил телепатию с техникой нового поколения…

Фаг! Складывается!

Самсон? Зачем ларги́ пригласили его участвовать в эксперименте? Ага, разумно. Хотели проверить, сможет ли антис проникнуть внутрь объекта. И дополнительный бонус: выяснили, что трава-«пу́танка» вызывает у антиса спонтанный выход в большое тело. Не надо готовить юных антисов-первоходцев ко второму выходу в волну. Не надо увещевать, уговаривать, показывать пример. Вывезли сопляка в безопасное место, дали косяк с «пу́танкой»… Пыхнул и улетел, как в древнем анекдоте. Нет, приятель, это тебе не анекдот. Раз, другой, третий – и ребёнок научится уходить в волну сам, без страха, так сказать, и упрёка. Главное, без «горячего старта». Теперь Ларгитас может смело ставить производство антисов на поток: с инициацией и адаптацией проблем больше нет.

Бхимасена с трудом отогнал леденящее душу видение: в космос выходят сотни, тысячи ларгитасских антисов, не связанных антической этикой, преданностью Человечеству. Выходят, выстраиваются в боевые порядки. Надвигаются на брамайнские миры. Не сегодня, сказал себе генерал. Не завтра. Даже не через год, будем надеяться.

Время ещё есть.

Выстраиваем схему. Вот группа Марвари прорвалась в бункер. Вот Натху взлетел. Вот парочка свежесозданных ларгитасских антисов торопится отконвоировать мальчика на Шадруван, под Саркофаг, в надёжное убежище. Вот ментальная компонента Саркофага отсекает тонкую связь между Натху и его матерью – как до того между Самсоном и Элишевой Коэн. Вот Мирра впадает в истерику…