Стивен Бакстер - Бесконечная утопия [litres]

Принц любезно рассмеялся.

Но у мрачного Рэдклифа чувство юмора, похоже, отсутствовало.

– Ваша показуха не впечатляет. Нас интересует ваша полезность в этом мире, доктор Хаккет.

Показуха – лондонский уличный сленг. В этом контексте слово резко выделялось и для Луи прозвучало неожиданным. Возможно, Рэдклиф не тот, кем кажется, и да, он представляет угрозу.

Но Хаккет оставался невозмутимым.

– Конечно, конечно, – спокойно произнес он. – И вы понимаете принцип этой полезности, что я и продемонстрировал в Большом парке. Я вальсирую в лес. – Он сделал шаг влево. – Потом иду по этому лесу. – Он сделал шаг вперед, два.

Когда он приблизился к принцу Альберту, Луи заметил, что похожие на дворецких типы в углу комнаты и Рэдклиф настороженно замерли.

– И затем я возвращаюсь. – Шаг вправо. – Пуф! Я исчез и появился из ниоткуда в другом месте. Как дешевая постановочная иллюзия. – И он, не удержавшись, подмигнул Луи. – И дело не только в том, что меня было не видно. Дело в том, что я обошел любое препятствие в этом мире: стену, строй солдат, обшивку банковского хранилища. Вот в чем секрет нашей полезности.

– Вы упомянули банк, – сказал принц. – Похоже, это ваше умение представляет большую ценность для воров.

– Вы правы, сэр. И, возможно, в мире существуют люди, которые станут использовать этот талант ради таких гнусных целей.

– Даже не покраснел, – прошептал Луи Фрейзеру, – несмотря на то, что рассказывал нам о своем беспутном прошлом.

– Естественно, существует несколько достоверных данных о более благородных похождениях вальсеров вроде нас в прошлом. Я могу рассказать только о семейных преданиях, передающихся от отца к сыну, хотя у меня имеются некоторые отрывки документов по отдельным случаям…

– Опять Херевард Будитель, – прошептал Фрейзер.

Но на этот раз Хаккет не зашел так далеко. Вместо этого он заговорил про Армаду.

– Конечно, при дворе королевы Елизаветы было полно шпионов и агентов. Но мой далекий предок сделал больше других, чтобы проникнуть в адмиралтейство короля Филиппа и вернуться с планами морского вторжения. Говорят, Елизавета так и не узнала об этом, но сэр Фрэнсис Дрейк пожал ему руку. Несколько десятилетий спустя другой мой предок помог свалить Кромвеля и его круглоголовых – эти суеверные безбожники были потрясены явлением фальшивых призраков. Перенесемся еще на сотню лет, и далекий дядя появлялся и всячески озорничал в лагере якобитского Претендента, когда тот шел маршем на Англию во время восстания 45-го года. И я признаюсь в работе на другую сторону: одна из моих двоюродных прабабок, из колониальной семьи, шпионила за лордом Корнуоллисом во время американской войны.

Луи казалось, что Хаккет говорит как зазывала с Нью-Кат и, возможно, слегка перебарщивает. Но, похоже, он завладел вниманием Аль-берта.

– Как бы то ни было, сэр, мы здесь, в начале вашего долгого царствования, готовые предоставить свои таланты к вашим услугам. Зовите нас своими рыцарями, сэр. Рыцарями Дискорпореи! [6] От англ. discorporate – «растворяться, лишаться физического тела».

Похоже, Альберта это позабавило.

– Однако такой богини не существовало.

– Что ж, а должна была!

Альберт кивнул.

– Я советовался по этому вопросу с ее величеством. Мы согласились, что лучше держать в секрете такой уникальный ресурс, как вы и ваши люди, чтобы об этом знал как можно более узкий круг лиц.

Он взглянул на Рассела, который ответил ему сердитым взглядом. Премьер-министр не сказал ни слова и, как показалось Луи, был явно возмущен пустой тратой своего времени на прихоть принца.

– Конечно, – продолжал Альберт, – ваши действия должны все время строго контролироваться. – И он посмотрел на Рэдклифа. – На самом деле мне представляется, что ваша главная ценность может заключаться в противодействии подобным организациям, работающим на наших противников и врагов. Вы же не станете утверждать, будто такой талант, как ваш, является исключительно английской чертой, доктор Хаккет.

– Действительно, нет, сэр, и вы очень мудро это заметили.

– Но да, мы принимаем предложенную службу. Как мы можем отказаться? – Он начал ходить по комнате, серьезный и задумчивый. – Знаете, мне приснился сон про союз в Европе и за ее пределами – братство между великими силами, да, даже между Британией и Пруссией. Но в этот год мелких восстаний многие из моих родственников были свергнуты со своих тронов. – Он сердито посмотрел на премьер-министра. – В высших эшелонах правительства идут споры насчет дестабилизирующего влияния внешней политики Палмерстона, но мне это также причиняет личное беспокойство – беспокойство за мою семью и мои идеалы. Я, видите ли, верю, что все мы, благородные люди, должны служить как можно лучше. Я говорил об этом в одном из своих обращений. Возможно, вы помните, Рассел? «Я полагаю долгом каждого образованного человека внимательно наблюдать и изучать время, в которое он живет, и насколько возможно…»

– «Вносить свою скромную индивидуальную лепту ради будущего достижения того, что, как он верит, предписано провидением», – закончил за него угрюмый Рассел.

– Хорошо сказано, сэр, – заметил Хаккет, по мнению Луи, слегка льстиво.

– И это, как мне кажется, именно то, что вы пытаетесь сегодня сделать. – Альберт широко улыбнулся, большой, усатый, величественный. – Тогда вперед, мои рыцари, во имя королевы, святого Георгия и богини Дискорпореи!

Луи и остальные разразились аплодисментами. Более подобающего ответа не нашлось.

– После такого, думаю, требуется подкрепиться, – сказал Альберт. Один из лакеев в глубине комнаты испарился. – Что касается вашей следующей миссии, любезный доктор, – продолжил Альберт, обняв Хаккета за плечи и прохаживаясь с ним, – то после вашей очень эффективной работы среди чартистского сброда…

Фрейзер Бердон пихнул Луи в локоть.

– Альберт, может, и заинтересован, но похоже, что его миссис не очень.

Луи повернулся и через открытую дверь увидел, как по соседней комнате идет молодая женщина в белом платье, с книгой в руке. Она показалась Луи довольно хорошенькой, хотя и была невысокой и довольно пухленькой, с немного великоватыми голубыми глазами и слегка безвольным подбородком. Она все еще была молода, хотя – если это была она – стала королевой всего через месяц после своего восемнадцатилетия и уже родила шестерых детей. Женщина посмотрела в дверной проем на собравшихся у Альберта – Луи был готов поклясться, что она посмотрела ему прямо в глаза, – отвернулась с явным неодобрением и торопливо удалилась.

Фрейзер усмехнулся.

– Она выглядит точь-в-точь как на марках.

Пока принц и Хаккет беседовали, слуги вносили подносы с напитками и незамысловатыми закусками. Луи заметил, что Рэдклиф столбом стоит в центре комнаты, разглядывая «рыцарей» по очереди, как будто запоминая каждую веснушку на их лицах.