Оливер Леоненко - Оскорбление

Опустилась тишина.

Точнее, молчание.

Потому что о тишине речь не шла. Только сейчас Ник понял, что камеру пронизывает мощный утробный гул — до того низкий, что ощущается костьми, не ушами. Будто они находились внутри мощного двигателя, пущенного на пониженных оборотах.

— Слышите? — спросил он.

Каят кивнул.

— Мне это не нравится, — мрачно заметил он.

— Почему? — с любопытством уставилась на него Ш-Телл.

— Потому что мы явно внутри какой-то машины. И кажется, я знаю, чьей именно.

— И если это так…

— То сбежать с корабля Оскорбителей будет куда сложнее, чем из тюрьмы на Кольце Речи, — проворчал ли-ча. С течением времени Ник начал различать разницу в произношении его и Ш-Телл. Речь Каята изобиловала щелкающими и рычащими звуками, выговор гоблинши был гладкой цепочкой шипяще-сонорных вперемешку с гласными. Так звучал бы, наверно, финский в сравнении с итальянским — Ник не знал ни того, ни другого, но итальянскую речь пару раз слышал по телевизору, а финскую — от одного из зарубежных партнеров их фирмы.

Ш-Телл посмотрела вверх.

— На Кольце Речи нет голокожих призраков. По крайней мере, нет похожих на вас голокожих призраков. Как на Земле нет го-уб-лин — так? Кто-то из нас четырех как минимум уже летал между звездами вместе с Оскорбителями. — сказала она.

Третий капитан вздохнул.

— Я не чувствую себя на шестьсот лет. Здорово похоже на то, что именно мне пришлось помотаться в космосе за компанию с Оскорбителями. И видимо, на чертовски большой скорости.

Шерсть Ш-Телл взъерошилась.

— Никогда не могла понять эту часть Учебника, — призналась она. "Парадокс двух часов"… Время — это время! Как оно может течь быстрее или медленнее? Словно предки говорили о течении в океане, а не о часах и днях… Ой! — она зажала себе рот ладонью, испуганно глядя на Каята с Ником.

Оба молча ждали объяснений.

— Да… Теперь мне точно нечего бояться Матери-Книжницы? — Ш-Телл коротко зашипела. — Закон племени запрещает несведущим рыться в Библиотеке. Книги очень хрупкие, а переписывать их слишком сложно. Если кто-то, кроме Книжниц, дотрагивается до Книг, его ждет наказание.

Каят рывком поднялся со своего помоста.

— А что еще из веселых обычаев вспомнили ли-ча за эти шестьсот лет? — спросил он. — Вы топите младенцев в голодный год? Свежуете пленников и делаете мантии из их меха? Изгоняете в пустыню тех, кто кладет в белый круг черный камень?

Ш-Телл вздрогнула.

— Ничего не знаю о черных кругах и белых камнях, — пробормотала она. — Каят из семьи Кечесин, пусть ты и из великих предков, но кто дал тебе право судить нас? У ли-ча Подпорок нет ничего из того, чем владели вы в свое время — ни Мостов-до-Космоса, ни электрического огня, ни воздушных кораблей! Только лодки, руки и копья, что кормят нас и наших детей!

Даже на нечеловеческом лице Ник отчетливо видел боль и ярость.

— Я и в мыслях не держал осуждать вас, Ш-Телл. Это мы виноваты перед вами. Мы — и Оскорбители. Мы проиграли эту чертову войну… а что до чудовищ из глубин космоса… Да приведет их Путь к тем, кто сумеет отомстить за нас и вас по достоинству!

Вот теперь Ш-Телл дернулась так, словно получила пощечину.

— Нас и вас? — повторила она.

Кажется, Каят тоже что-то сообразил. Только до Ника никак не доходило.

— Если я нахожусь здесь… — медленно протянула гоблинша. — Если создание Оскорбителей забрало меня с Одиннадцатого… Великие предки и морское дерьмо! Значит, они вернулись на Кольцо Речи… Вернулись — с Третьей Атакой! — Ш-Телл спрятала лицо в ладонях.

Ник вскинул руку, привлекая внимание.

— Ш-Телл, — осторожно окликнул он инопланетянку. — Все что ты видела — машину Оскорбителей, которая тебя похитила, правильно? Ну а на наш мир они обрушились со всей своей силой, да еще и получили по зубам на подлете. Может, у этих космических сволочей не хватит силенок на обе наши планеты?

Ш-Телл медленно перевела взгляд черно-оранжевых глаз на землянина.

— Много ли вы о них знаете? Кто они, откуда явились? — спросила она.

— Почти ничего. Война началась три года назад, когда они разбомбили несколько наших городов, тогда мы про них и узнали впервые, — Нику казалось, что с того дня, когда вещание прервалось срочным выпуском новостей, и в телевизоре замелькали кадры испепеленных Шанхая и Токио… Лос-Анджелеса и Нью-Йорка… Сан-Паулу и Дели… Лондона и Берлина — с начала войны прошли не три, а тридцать года.

— С того дня мы готовились их встретить, — продолжал он. — Объявили военное положение, выводили в космос ракеты и бомбы. Одну ракету выпустили им навстречу, сбив часть кораблей. Но, кажется, остановить на орбите их не удалось — они прорвались к Земле, — только сейчас Ник понял, что, захваченный невероятными событиями вокруг, до сих пор не задумывался, что происходит на Земле.

— Как знакомо, — буркнул Каят. — Помню начало войны… Я тогда был надсмотрщиком-штурманом на "Звездной Салла", вся команда отдыхала в кабаке после надпустынного рейса. Мне хотелось погулять по городу, оставался целый час времени. Я шел мимо Высоких Бассейнов, когда сработала большая табличка. Сообщили, что кто-то сжег Коллот "солнечным" зарядом или чем-то на него очень похожим. Бриллиант и Тейчан привели высотные войска в полную готовность…

— Они действовали одинаково на обоих планетах? — какая-то мысль вертелась в голове Ника, но он никак не мог ее ухватить за хвост. К тому же очень хотелось пить. — Хорошо бы сообщить об этом на Землю.

Впервые за последние три часа Сьюзен пошевелилась.

— Никто из нас не вернется на Землю, — пробормотала она, обводя камеру безумным взглядом. — Слышите? Никто!

— Тише, тише, — Ник аккуратно, чтобы не напугать, похлопал девушку по плечу. — Они же нас до сих пор не убили? Значит, зачем-то хотят оставить в живых. А там, глядишь, получится сбежать, — он сам не задумывался над собственными словами, резонно полагая, что успокаивающий тон сейчас важнее.

Каят уже, кажется, в тысячный раз осмотрел камеру.

— Вернуться домой… У кого-нибудь есть идеи, как это сделать? — бросил он. Требовательно обвел взглядом землянина и соотечественницу.

Молчание было ему ответом.

— Выхода нет. Никто не появляется. Свет и воздух, наверно, подаются автоматически. Мы могли бы что-нибудь сломать и подождать, пока не придет ремонтная команда — но как это сделать голыми руками? — продолжил Каят, не дождавшись ответа.

— Ну… — кашлянул Ник после еще одной паузы. — Мы могли бы что-нибудь изобразить, чтобы привлечь внимание…

— Что, например?

Ник развел руками.

— Я откуда знаю? — он отвернулся к стене. Попытался изобразить пальцем "пифагоровы штаны". След выцветал слишком быстро.