Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Страхуя Френсис при спуске по одному трудному питчу (отсюда становится яснее, почему подъём показался им таким изнурительным), Роджер осматривается вокруг, хотя и видно ему немного: только тёмно-серые стены Оврага, вверху и внизу, и крутые стенки вала слева от Оврага. И больше ничего. Любопытная двойственность – из-за того, что рельеф практически вертикален, Роджер не видит этого в той же мере, как видит обычно на горизонтальных склонах. Но с другой стороны (например, если присмотреться к породе скалы, чтобы понять, выдержит ли бугорок вес его тела) он видит намного четче, чем когда-либо видел бы в безопасном мире плоских поверхностей. И эта острота зрения – то, что бывает особенно ценным для скалолаза.

На следующий день Роджер и Айлин оказываются вместе – им предстоит подняться по Оврагу с очередным багажом верёвок. Рядом с ним пролетает камень размером с человека и затем, ударяясь, раскалывается на более мелкие. Роджер останавливается, чтобы проследить, как он исчезает внизу. Шлемы, которые на них надеты, никак не защищают от камней такой величины.

– Надеюсь, за нами ещё никто не идёт, – говорит Роджер.

– Не должны.

– Сдается мне, выбраться из этого Оврага было не такой уж плохой идеей, а?

– Вдоль стены камней падает не меньше. В прошлом году Мари проводила там группу, и камень упал на веревочную переправу и порвал её. Клиент, в это время переходивший по ней, погиб.

– Ну и дела.

– Падающие камни – это зло. Ненавижу их.

Она говорит на удивление эмоционально – может быть, под её руководством произошло что-то подобное? Роджер с любопытством смотрит на неё. Странно быть горным гидом и не переносить таких опасностей.

Впрочем, падающие камни – опасность, которую нельзя предвидеть.

Она поднимает глаза – в них отражается смятение.

– Ну, сам понимаешь.

– К такому не приготовишься, – кивает он.

– Именно. Хотя кое-какие меры принять можно. Пусть они и не особо эффективны.

Лагерь ведущих исчез без следа, а по левой стене Оврага вытянулась новая верёвка. Она проходит через выемку в нависающем выступе и скрывается из виду. Они устраивают привал, чтобы поесть и попить, а затем продолжают подъём. Следующий питч выдаётся особенно сложным: даже с верёвкой пройти его оказывается непросто. Они вклиниваются в канавку между колонной льда и левой стеной и кое-как пробираются кверху.

– Интересно, сколько ещё осталось, – говорит Роджер, жалея, что на ботинках у них нет кошек. Айлин, идущая над ним, не отвечает около минуты, а затем вдруг говорит:

– Ещё триста метров.

Роджер издаёт театральный стон – точно клиент, выражающий недовольство своему гиду.

Но на самом деле ему нравится следовать за Айлин по этому трудному питчу. Она все делает в быстром ритме, как и Дугал, но хватки выбирает по-своему – и ближе к тем, что выбрал бы сам Роджер. Её спокойный тон, плавные подтягивания вдоль скалы, правильные пропорции длинных ног, тянущихся к опорам, говорят об одном: она прекрасная альпинистка. И на Роджера время от времени обрушиваются воспоминания из прошлого.

В трехстах метрах над собой они видят ведущих – те уже выбрались из Оврага и сидят на плоском уступе, примерно в гектар площадью, – на этот раз по левой стороне. С этой позиции над ними просматривается часть стены справа от Оврага.

– Хорошее место для лагеря, – замечает Айлин.

Мари, Дугал, Ханна и Джинджер сидят и отдыхают, не поставив даже свои шатры.

– Похоже, у вас был тяжёлый день.

– И бодрящий, – поднимает брови Дугал.

Айлин осматривает их.

– Думаю, уместно будет использовать немного кислорода.

Ведущая группа принимается возражать.

– Знаю-знаю. Немного. Как аперитив.

– От этого только сильнее захочется ещё, – говорит Мари.

– Может, и захочется. Только расходовать много, пока мы тут внизу, все равно не можем.

В середине дня они связываются по радио с теми, кто ещё остаётся в нижних лагерях. Айлин говорит, что надо собирать шатры в Первом лагере.

– Несите их и поднимайте лебёдкой. Нам лебедка может понадобиться между этими двумя лагерями.

Последняя фраза вызывает всеобщее одобрение. Затем солнце скрывается за утёсом, и у них вырываются стоны. Ведущие встают и продолжают заниматься шатрами. Воздух начинает быстро охлаждаться.

Роджер и Айлин в сумерках спускаются ко Второму лагерю, чтобы забрать снаряжение, – того, что есть у ведущей группы в Третьем лагере, не хватает. Спуск даётся мышцам легче, чем подъём, но требует равной сосредоточенности. Ко времени, когда они добираются до Второго лагеря, Роджер сильно устает, и прохладная, лишённая солнечного света стена вновь ввергает его в уныние. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Вечером, на закате, во время разговора по радио между Айлин и Мари разгорается спор, когда Айлин приказывает ведущим спуститься и немного поработать носильщиками.

– Слушай, Мари, кроме вас, ещё никто ни одного питча не проложил, верно? А мы пришли сюда не за тем, чтобы таскать за вами вещи, понятно?

Судя по голосу, Айлин раздражена не на шутку.

Мари настаивает, что первая команда хорошо справляется и ещё не устала.

– Дело не в этом. Завтра спускайтесь в Первый лагерь и заканчивайте там с вещами. Нижняя команда пойдёт вверх и перевезет Второй лагерь к Третьему, а те, кто сейчас во Втором, сделают ходку к Третьему и попробуют пойти ведущими. Вот как должно быть, Мари.

За радиопомехами слышно, как Дугал говорит что-то Мари. Наконец Мари соглашается:

– Да, мы все равно будем нужнее, когда начнётся более сложный подъём. Но сильно замедляться мы не можем.

После этого разговора Роджер выходит из шатра и садится на выступ, чтобы понаблюдать за сумерками. Далеко на востоке поверхность ещё освещена, но постепенно затемняется, окрашиваясь тускло-сиреневым под чернильным небом. Зеркальный сумрак. Сверху то тут, то там искрятся звезды. Воздух прохладный, но ветра нет, и он слышит, как Ганс и Френсис в своём шатре спорят о ледниковой шлифовке. Френсис, ареолог в некоторой степени, явно не согласна с Гансом в вопросе происхождения уступа и во время подъёма занимается в том числе поиском каких-либо свидетельств в самой породе.

Айлин подсаживается к Роджеру.

– Не возражаешь?

– Нет.

Она молчит, и он осознает, что она, может быть, расстроена.

– Мне жаль, что с Мари так трудно поладить, – говорит он.

Она отмахивается рукой.

– Она всегда такая. Это ничего не значит. Она просто хочет подниматься, и все. – Айлин усмехается. – У нас такое случается в каждой совместной экспедиции, но она все равно мне нравится.

– Хм. – Роджер поднимает брови. – Никогда бы не подумал.

Она не отвечает. Они ещё какое-то время просто сидят рядом. Мысли Роджера возвращаются к прошлому, и его вновь охватывает уныние.