Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Она прижимается к нему своим длинным твёрдым телом, и в него тоже проникает тепло. Но уснуть она ему не даёт.

– Погоди. Повернись. Так. Выпей это.

Френсис поднимает ему веки, чтобы проверить состояние.

– Пей это!

Он пьет, и они наконец позволяют ему уснуть.

Дугал будит их, вваливаясь в шатёр с полной сумкой. И пакет, и он сам присыпаны снегом.

– Чертовски противно, – говорит он со странной улыбкой.

Он спешно забирается в мешок и принимается за чай. Роджер смотрит на часы: полночь. Дугала не было почти сутки, и, жадно слопав кружку тушёнки, он надевает маску, перекатывается к краю шатра и засыпает глубоким сном.

На следующее утро буря не унимается и по-прежнему колотит по шатру. Вчетвером они едва помещаются: шатёр рассчитан на троих и к тому же им приходится быть осторожными, чтобы не задеть руку Френсис. Айлин выходит на радиосвязь и приказывает оставшимся внизу освободить Седьмой лагерь и спуститься в пещеру.

Едва выйдя наружу, они замечают, что у Френсис вся левая сторона онемела. Чтобы её спустить, приходится забить новые крюки, протянуть ей верёвку для спуска дюльфером и кому-то одному – идти рядом с ней на жумаре, периодически останавливаясь при порывах ветра. Они задерживаются в Седьмом лагере на час, чтобы отдохнуть и поесть, а затем выдвигаются в пещеру. К сумеркам они добираются до своего тёмного убежища.

Так все оказываются в пещере. Ветер задувает внутрь, хотя весь этот день остальные потратили на то, чтобы навалить камней на южной стороне устья пещеры, выстроив таким образом защитную стену. Помогает лишь немного.

На четвёртый день бури – ветер продолжает свистеть не смолкая и время от времени выпадает снег – все участники экспедиции собираются в одном из больших прямоугольных шатров, усевшись вплотную друг к другу, чтобы поместиться.

– Слушайте, я не хочу спускаться только потому, что у кого-то сломана рука, – заявляет Мари.

– Подниматься я не могу, – говорит Френсис. Роджеру кажется, что она держится отлично; пусть с бледным лицом и одурманенными глазами, но вполне в себе и совершенно спокойная.

– Я знаю, – отвечает Мари. – Но мы можем и разделиться. Чтобы спустить тебя к машинам, достаточно всего нескольких человек. Остальные могут взять снаряжение и пойти дальше. Если мы доберёмся до склада на вершине уступа, то насчёт припасов нечего и беспокоиться. Если же нет, просто будем спускаться за вами. Но бросать все сейчас я не хочу – не за этим же мы сюда шли, верно? Чтобы спускаться, когда можно обойтись без этого?

Айлин смотрит на Ивана.

– Спускать Френсис пойдешь ты.

Иван морщит лицо.

– Для этого есть шерпы, – твердо отвечает он.

– И ты думаешь, четырёх человек для этого хватит?

– Если больше, они только будут путаться под ногами.

Они коротко обсуждают, как поступить с припасами. Ганс считает, что участников не так много, чтобы делить группу.

– Мне кажется, первоочередная наша задача – доставить Френсис вниз. Подъём можно закончить и в другой раз.

Мари принимается с ним спорить, и Ганса поддерживает Стефан, но очевидно, что никто не сумеет её убедить. После некоторого затишья Айлин прочищает горло.

– План Мари, на мой взгляд, хорош, – заявляет она. – Припасов нам хватит на обе группы, а шерпы могут доставить Френсис и сами.

– Тогда ни у одной из групп не будет дополнительных припасов на крайний случай, – возражает Ганс.

– Мы можем оставить воду группе, которая пойдёт вниз, – говорит Мари. – Вверху везде будет лёд со снегом.

– Нам придётся экономить кислород, – продолжает Ганс. – Френсис должно его хватить на весь спуск.

– Согласна, – говорит Айлин. – Поэтому придётся выступать уже завтра-послезавтра, какая бы ни была погода.

– Ну и что? – спрашивает Мари, – мы показали, что можем и спускаться, и подниматься по перилам в любую погоду. Теперь нужно пойти и починить Девятый лагерь как можно скорее. Скажем, завтра.

– Если будет затишье.

– Нужно перенести припасы в верхние лагеря…

– Да. Сделаем, что сможем, Мари. Не дрейфь.

Пока буря не унимается, они готовятся к разделению группы. Роджер, не желая в это вмешиваться, помогает Артуру строить стену у входа в пещеру. Начав с южного края, они полностью засыпают исходную щель. В результате получается двухметровая стена, протянувшаяся поперек входа настолько, насколько хватило камней, что валялись на полу. Затем они садятся, прислонившись к ней, и наблюдают, как делят продукты. Ветер все равно свистит по пещере, но, сидя у подножия своей стены, они ощущают, что потрудились на славу.

Раздел снаряжения происходит не так гладко. Мари буквально трясется над кислородными баллонами.

– Ну вы идете вниз, правильно? – набрасывается она на Ивана. – Когда пройдете пару лагерей, кислород вам вообще не будет нужен.

– Френсис он будет нужен гораздо дольше пары лагерей, – отвечает тот. – И мы не знаем наверняка, сколько времени уйдёт на то, чтобы её спустить.

– Черт, да ты можешь просто спустить её лебёдкой, когда пройдете Спасительный выступ. Это вообще не займёт времени…

– Мари, иди отдохни, – отрезает Айлин. – Мы сами все поделим. Нечего тебе этим заниматься.

Мари бросает на неё свирепый взгляд и удаляется в свой шатёр.

Артур с Роджером переглядываются. Дележ продолжается. Больше всего проблем, скорее всего, будет с верёвкой. Но в итоге все закончится мирно.

При первом затишье спасательная команда и спасаемая – шерпы и Френсис – выдвигаются в путь. Роджер спускается с ними, чтобы помочь перейти Спасительный выступ и забрать оттуда перила. Ветер ещё задувает, но уже не так сильно. На середине выступа Френсис теряет равновесие и её разворачивает. Роджер подскакивает к ней – не замечая, что ему пришлось немного пробежать, – и удерживает на месте.

– Нам стоит прекратить так сталкиваться, – приглушенно говорит Френсис сквозь маску.

Когда они достигают Большого оврага, Роджер прощается. Шерпы выглядят довольно бодро, но Френсис бледна и молчалива. За последние пару дней она едва сказала хоть слово, и Роджер понятия не имеет, о чем она думает.

– Тебе просто не повезло, – говорит он ей. – Но у тебя ещё будет возможность сюда вернуться.

– Спасибо, что поймал меня, когда спускались из Девятого лагеря, – говорит она, когда он уже собирается уйти. Она выглядит расстроенной. – Ты среагировал просто ужас как быстро. Если бы я тогда упала на левую сторону, было бы адски больно.

– Я рад, что смог помочь, – отвечает Роджер. И, уже уходя, добавляет: – Мне нравится, как ты здорово держишься.

Френсис корчит гримасу.

На обратном пути Роджер должен разобрать перила, чтобы можно было использовать верёвку для дальнейшего подъёма, поэтому на Спасительном выступе он держится лишь за крюк, что находится впереди. Если бы он упал, то пролетел бы метров двадцать пять и стал бы качаться, как маятник, у грубой базальтовой стены. Он словно открывает выступ для себя заново – находит, что его гладкая поверхность в самом деле достаточно широка, чтобы по ней пройти, но все равно… ветер дует ему в спину… он один… хмурое небо грозится вывалить снег… И внезапно у него по коже начинают бегать мурашки, кислород свистит в маске, когда он его всасывает, рябая поверхность стены будто бы сияет каким-то своим внутренним светом, и весь мир расширяется все сильнее, становясь все необъятнее с каждым биением пульса, – и его лёгкие наполняются, наполняются, наполняются…