Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Вернувшись в пещеру, Роджер ничего не рассказывает о своём странном происшествии на выступе. В пещере оказываются только Айлин и Ганс – остальные переносят снаряжение в более высокие лагеря, а Дугал с Мари уже в Девятом лагере. Айлин, Ганс и Роджер загружают свои сумки – те оказываются очень тяжёлыми, когда они выбираются из пещеры, – и начинают подниматься по перилам. Подниматься на жумарах по обледеневшей верёвке довольно тяжело, а местами и опасно. Ветер теперь обрушивается на них чаще слева, чем сверху. Когда они добираются до Седьмого лагеря, уже становится почти темно, а Стефан и Артур уже заняли единственный шатёр. В рассветных сумерках и при сильном ветре установить новый шатёр оказывается делом непростым. К тому же рядом больше нет ровной поверхности – приходится ставить его на склоне и привязывать к крюкам, забитым в скалу. Ко времени, когда Айлин, Роджер и Ганс забираются в новый шатёр, Роджер замёрз и хочет есть и пить.

– Чертовски противно, – устало произносит он, пародируя Мари и шерпов.

Они растапливают снег и готовят тушёнку, сидя в своих спальных мешках. Затем, покончив с едой, Роджер натягивает кислородную маску, настраивает её на ночь и отключается.

На ум приходит происшествие на Спасительном выступе, и он мгновенно просыпается. Ветер лупит по туго натянутым стенам шатра, и Айлин, записывая карандашом пометки на будущий день, скользит по склону, пока её спальный мешок не прижимается к мешку Роджера. Тот смотрит на неё – на её усталом, отекшем, обмороженном лице мелькает улыбка. Под глазами появляются дельты морщинок. Его ноги начинают согреваться, и он засыпает под шуршание шатра, шипение кислорода и царапанье карандаша.

Ночью снова поднимается буря.

Следующим утром они под сильным ветром убирают шатёр – это даётся непросто – и принимаются переносить вещи в Восьмой лагерь. На полпути между лагерями начинается снег. Роджер пытается разглядеть свои ноги сквозь проносящиеся мимо твёрдые сухие частицы. Скрытые в перчатках руки цепляются за ледяной жумар, скользящий вверх по обмороженной верёвке. Тяжело и находить точки опоры в пыли, летящей горизонтально вдоль скалы, куда ни глянь. Вся поверхность скалы как будто превратилась в волну, несущую куда-то свои белые потоки. Ему приходится сосредотачивать все внимание на движениях рук и ног. Пальцы и там, и там сильно замёрзли. Он чешет нос сквозь маску – но также ничего не чувствует. Ветер сильно толкает его, будто великан, пытающийся сбить с ног. В узких оврагах он не такой буйный, но они замечают, что взбираются по волнам лавинообразного снега, массы которого то и дело скапливаются между ними и склоном, хороня их под собой, проваливаясь между их ногами и улетая прочь. Один из таких оврагов, кажется, длится бесконечно. Роджера периодически беспокоит его нос, но ещё бо́льшую тревогу вызывают текущие задачи – взбирание по верёвке, удержание в точке опоры. Видимость падает до двадцати метров – они оказываются в небольшом белом пузыре, летящем влево сквозь снег. По крайней мере, так ему кажется.

В определённый момент Роджеру приходится ждать, пока Айлин и Ганс перелезут через валун, с которым в прошлый раз возникли трудности у Френсис. Он отвлекается от своих мыслей и вдруг понимает, что шансы на успех кардинально упали, изменился и характер подъёма. С малым количеством припасов, идущие по неизвестному маршруту, да ещё и в плохую погоду – Роджер задумывается, как справится с этим Айлин. Она водила экспедиции и прежде, но ведь в этом деле многое зависит от случая…

Она проходит мимо него уверенно, сбивает лёд с верёвки, смахивает снежную пыль с вершины валуна. Подтягивается и преодолевает его одним плавным движением. Стоя на пронизывающем ветру, Роджер наблюдает, как Ганс повторяет то же действие – но прорезает многослойный верхний костюм, плотный нижний, свою кожу… Убирает онемевшей рукой пыль с очков и подтягивается за остальными.

Невзирая на весну, совсем зимний метеоциклон движется над Олимпом, притягивая южные ветры и создавая устойчивые штормовые условия на южной и восточной частях уступа. Снег идёт временами, ветер не стихает. Бо́льшую часть недели семеро альпинистов, оставшихся на скале, борются с ненастьем.

Во время одного из закатных радиосеансов удаётся связаться с Френсис и шерпами – те уже дошли до Базового лагеря. Из-за песка, что обильно содержится в марсианском снеге, их голоса прерываются помехами, но суть сообщения ясна: они уже внизу, в безопасности и спускаются в Александрию, чтобы вылечить Френсис. Роджер замечает на лице Айлин искреннее облегчение и понимает, что её молчание последних пары дней было вызвано тревогой. Сейчас она, удовлетворенная, бодрым уверенным голосом раздает оставшимся путникам распоряжения на следующий день.

В лагерь прибывают ночью – замёрзшие и такие уставшие, что едва стоят на ногах. Выкладывают огромные тяжёлые сумки на множественные выступы и в ниши, которые и служат в этот раз лагерем. Руки трясутся от голода. Лагерь-Тринадцатый, если Роджер не сбился со счета, – располагается в седле между двумя хребтами, нависающими над глубокой извилистой расщелиной.

– Прямо как Дьяволова кухня на Бен-Невисе [34], – замечает Артур, когда они заходят наконец в шатёр. Он с аппетитом уплетает ужин.

Роджер, весь дрожа, держит руки в паре сантиметров над сияющей конфоркой. Переходить из режима подъёма в режим шатра – дело непростое, и сегодня Роджеру это не слишком удаётся. На этой высоте, при таком ветре холод становится для них самой серьёзной проблемой.

Когда верхние рукавицы сняты, все нужно делать очень быстро, чтобы защищённые руки не оставались чересчур долго в одних лишь лёгких перчатках. Даже если остальное тело согревается при физических нагрузках, кончики пальцев мерзнут, когда приходится много соприкасаться с холодными поверхностями. И все же многие действия в лагере возможно совершить только сняв рукавицы. Следствием этого часто бывает поверхностное обморожение, отчего пальцы становятся уязвимыми, и тогда не то что взбираться по скале, а и застегнуть одежду оказывается задачей весьма болезненной. Возникающие при этом волдыри убивают кожу, образуя на ней чёрные пятна, которые сходят лишь спустя неделю, а то и больше. И сидя сейчас в своих шатрах вокруг румяного света печи, угрюмо наблюдая, как готовится еда, они видят лица друг друга – все в пятнах на щеках или на носу: чёрная кожа шелушится и новая, ярко-розовая, показывается под ней.

Они поднимаются на пояс из выветренной породы, состоящей из смеси туфа и лавы, такой хрупкой, что разламывается, если её взять в руки. Мари и Дугал тратят целых два дня, чтобы найти достаточно надежные точки страховки на этих ста пятидесяти метрах пояса. При этом камни каждое утро падают здесь особенно часто и опасно.