Наталья Бульба - Двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски

— Прекратите, Олиш! — подчеркнуто медленно поднялась я, скинув его шоз на спинку кресла. — Эти слова не делают вам чести.

— Вы будете моей, Екатерина! — кинулся ко мне Олиш, словно и не услышав сказанного. Упал на колени, крепко обняв мои ноги. — Я дам вам все! Я покажу вам весь мир! Вы будете самой счастливой женщиной…

— Вы хотели сказать: рабыней? — брезгливо бросила я, даже не сделав попытки освободиться. Рано… еще совсем чуть-чуть.

— Вы не понимаете! — подскочил Олиш, оказавшись настолько близко к мне, что я ощутила его дыхание на своем виске. — Для вас это — будущее, которого не даст никто, кроме меня.

— Вашего отца, — холодно поправила я его. — Пропустите меня или я буду вынуждена вызвать охрану. Ваше поведение неподобающе.

— Вы не понимаете! — повторил Олин, явно зверя от отказа.

Прикосновения к комму, которым я отправила сигнал тревоги, он не заметил.

— Олиш, нам лучше вернуться, — спокойно и без малейшего намека на язвительность, которая могла быть расценена теми, кто нас слушал (охрана должна была отреагировать на вызов), как отягчающий фактор, произнесла я. — Я — офицер Союза, ваше предложение звучит для меня оскорблением.

— Оскорблением?! — в порыве ярости схватил он меня за плечи. — Это — честь для тебя, человеческая женщина!

Звонкая пощечина заставила его не только замолчать, но вроде как и прийти в себя. На мгновение…

— Ты…

Произнести еще что-либо он уже не успел. Марис был первым, но далеко не единственным, кто тут же оттеснил Олиша назад, встав стеной между ним и мною.

— Госпожа Оленева, вы позволите сопроводить вас в зал? — не без упрека уточнил Марис, словно напоминая, о чем именно он меня предупреждал, пусть и не высказав в открытую своих опасений, но хотя бы намекнув на них.

— Позволю, — пропустив завуалированное обвинение, жестко начала я, — но об оскорблении, которое нанес Галактическому Союзу в моем лице господин Кураи, буду вынуждена доложить.

Два инцидента за один вечер… Могло показаться перебором, но только не в моем случае. Первый без труда тянул на внутренние проблемы группы — о «чувствах» Юргена ко мне знали все, кроме меня самой, второй…

Демоны тщательно скрывали эту статистику, но ни один прием не обходился без нескольких подобных скандалов.

Не будь я офицером Союза…

Легкая озабоченность на лице Нэшевиша, когда наша группа в полном составе покинула резиденцию императора Хандорса, практически гарантировала ту встречу, ради которой все это и затевалось.

Следующие два дня выдались весьма насыщенными — работу, которая была всего лишь прикрытием для решения основной задачи, никто не отменял. Встречи с курсантами, преподавателями, кураторами. Осмотр мест проживания, отдыха. Учебные корпуса, тренировочные залы…

Реакции императора я столь быстро не ожидала, так что, вернувшись вечером в свой номер в офицерском общежитии, в котором нас поселили, была несколько удивленна, заметив на столе конверт с символом сектора ХоШорХош.

Усталость сняло, как рукой — для вывода, что могло скрываться внутри, хватало и водяных знаков, которыми «слоилась» бумага. Различимы они были и на таком расстоянии.

Кидаться к столу дабы «удовлетворить» свое любопытство, я не торопилась. С планшета вызвала Виллера, и продолжала так и стоять на пороге гостиной, пока тот не прибежал, явно «недовольный» очередной проблемой.

— Ну? — процедил он, остановившись рядом.

Вместо ответа кивнула на стол.

А то Виллер и сам не заметил…

— Доигралась! — едко бросил Юрген, отправляя запрос со своего комма. Пришедшее через пару минут сообщение его не обрадовало. — Личная охрана императора.

А то мы оба этого не знали!

— Открывай, — хмуро приказал он, зная, что подобные подарки были настроены на того, кому предназначались.

Проявив покладистость — не было даже ухмылки, подошла к столу, прикоснулась к бумаге. Защита признала, печать «лопнула», открывая доступ.

— Император Хандор приносит извинение за оскорбляющее честь женщины действие своего подданного и готов повторить его лично. Через час меня ждут во дворце.

— У тебя есть, что надеть… приличное, — ехидно протянул Юрген, намекая на платье, в котором я была на приеме. На грани приличий, но… придраться не к чему.

Зайдя в гардеробную, вернулась с парадным комплектом формы и двумя брючными костюмами.

— Выбирайте, — небрежно бросив их на диван, буркнула я, отходя к окну.

— Форма, — процедил за спиной Виллер и… вышел из комнаты.

Свою роль он довел до конца, все остальное зависело уже от меня.

Ровно через час я входила в кабинет Хандорса. Два гвардейца, что сопровождали меня от самого общежития, остались в холле, предваряющем личные покои императора в закрытой зоне дворца.

— Господин император! — резко опустила я голову, приветствуя главу дружественного сектора.

— Госпожа Оленева, — поднялся он из-за стола мне навстречу, словно давая рассмотреть себя во всей красе.

Терять подобную возможность я не собиралась. Пусть и не совсем уж откровенно, но окинула его внимательным взглядом, успев заметить довольный прищур. Что ж… император был мужчиной и… демоном. Опасное для женщины сочетание.

— Прошу вас, госпожа Оленева, — дождавшись, когда я полностью удовлетворю свое любопытство его персоной, указал мне Хандорс на кресло за тонкой кисеей искажающего поля, которое отделяло зону отдыха от рабочей.

— Вино, тессат, чай, кофе? — с едва заметной улыбкой уточнил он, вроде как и не замечая, что я продолжаю стоять, дожидаясь, когда он присядет первым.

— Тессат, — попросила я. И сделать ему приятное — традиционный напиток демонов, да и самой нравился.

Отдавать распоряжений он не стал, сел на небольшой диванчик напротив меня, небрежно закинув ногу на ноги.

Увы, даже в брюках ничего подобного я позволить себе не могла. Положение… обязывало.

— Мне доложили об инциденте, произошедшем на приеме, — начал он, рассматривая меня.

И ведь не скажешь, что невежливо — за искреннее восхищение в его взгляде несложно было простить и большее.

— По прошествии двух дней это событие уже не кажется столь драматичным, — произнесла я в ответ. — Мне стоило быть более внимательной к предупреждению сотрудника Службы Безопасности.

— Ваша тактичность делает вам честь, — выслушав, кивнул он, — но сути произошедшего это не меняет. Гости, а в особенности гостьи, находятся под моей личной защитой.

Короткой передышкой для меня стал вошедший в комнату гвардеец. На подносе, который он внес, стоял глиняный кувшин, с боков которого стекали капли, две довольно грубые кружки и тарелка с легкой закуской, подававшейся к напитку.

Традиции…

— Наверное, — сделав глоток из наполненной им кружки, задумчиво заметила я, — что о своей женской натуре я частенько забываю, помня лишь об офицерском звании, которое ношу, и о тех задачах, которые выполняю.