Наталья Бульба - Двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски

Универсальные откажутся спасать мою жизнь через двадцать…

Две минуты до назначенного времени… Капсулу с ядом я проглотила не задумываясь.

Так будет лучше…

Проблемы между секторами из-за дурости влюбившейся в императора идиотки никому не нужны. По всем «бумагам» Екатерина Оленева умрет уже в нейтральной зоне. Крейсер покинет орбиту, как только меня поднимут на борт…

«Прости… Так будет лучше…»

Вряд ли Виллер отдаст личной охране императора мое прощальное письмо.

Ни к чему… если только случайность… Сегодня мы с Хандорсом договорились встретиться значительно раньше…

Юрген об этом не знал.

— Свободен! — Шторм лишь на мгновенье оторвался от планшета, бросив быстрый взгляд на Виллера.

Отстраненное выражение на лице капитана не изменилось, но если бы кто сумел заглянуть к нему в душу, почувствовал испытанное им облегчение, словно висевшая на волоске операция все-таки не сорвалась с идеально выверенного курса утвержденного плана.

По большому счету так оно и было. Кэтрин, пока они добирались до Таркана, держалась, ничем не выдавая сжирающей ее сердце боли — женщины в их службе частенько были незаменимы, но… сколько хлопот после этой самой незаменимости.

А тут еще и…

Император демонов был из тех игроков, что запоминаются на всю жизнь.

Так что покинул Виллер кабинет если и без радости, то с явной надеждой на то, что Шторму удастся вернуть Кэтрин в строй раньше, чем закончится терпение парней их группы. Находиться рядом с брызгающей ядом стервой с каждой минутой становилось все тяжелее.

— Салага! — холодно бросил полковник, как только за капитаном закрылась дверь, оставляя их наедине с младшей Горевски. Не заметив — ощутив, как она вздрогнула, повторил, добавив в голос равнодушной презрительности: — Салага…

— Господин полковник… — Кэтрин не взвилась — поднималась медленно, четко контролируя каждый его жест.

Бешенство начальства грозило непредсказуемыми последствиями. Это была первая истина, которую она усвоила, попав к Шторму.

— Молчать! — оборвал он ее, пройдясь пальцами по крышке стола.

«Есть только мы и… победа!» — мысленно повторила Кэтрин вслед за отзвучавшим ритмом. — «Есть только мы и…»

— Ты хоть понимаешь, что именно стоит за добытыми тобой сведениями? — уже спокойнее произнес полковник, позволив ей увидеть в своих глазах гордость. За нее…

— Господин полковник… — решилась Кэтрин еще на одну попытку высказаться, но и эта закончилась с тем же результатом.

— Хочешь играть судьбой мира — избавься от сентиментальной дури, пока она не избавилась от тебя.

— Все настолько серьезно? — нахмурившись, поинтересовалась Кэтрин. Хандорс все еще находился здесь, стоял за спиной, горячо дыша в затылок, но… полковник был прав, зацепив то, что было для нее значительно важнее ласк демона и того безумия, что они творили в его постели.

Не ответив на вопрос, Шторм поднялся, подошел практически вплотную. Хитрый, скользкий, изворотливый, не отступающий, не знающих пощады, умеющий ждать и наносить удар именно тогда, когда его меньше всего ждут. И, главное, свой…

— Игроков такого уровня, как император Хандорс, можно сосчитать по пальцам одной руки. И ты, Кэтрин, — в голосе полковника ясно прозвучали довольные нотки, — его сделала. — Он усмехнулся, тронул пальцем усы, кивнул, словно подтверждая то, что сказал: — Сделала…

— Мне показалось, что… — начала Кэтрин, вспомнив про странную, если не сказать, особую нежность демона в их последнюю встречу.

— А вот это — неважно, — резко бросил он, заставив ее в очередной раз замолчать и посмотреть на то же самое, но с другой стороны. — Хандорс слабым не помогает.

Уже почти легко улыбнувшись, Кэтрин с едва заметным лукавством снизу вверх посмотрела на Шторма:

— Говорите — справилась?

Вроде как обреченный вздох стал ей наградой:

— Есть у меня для тебя одна работенка, но… — задумчиво скривился он.

— Никакой сентиментальной дури, господин полковник! — довольно хмыкнула Кэтрин и… вытянувшись, резко опустила голову, приветствуя командира: — Я могу быть свободна?

Оставшись один, Шторм еще не раз ловил себя на том, что в каждом вздохе пытается ощутить слабый аромат ее тела. Дерзкого, чувственного, притягательного…

Тела женщины, которую он ревновал к тому, что она делала по его приказу…