Наталья Бульба - Дорога к себе. Когда боги против...

Если он хотел выбить меня из ситуации, то ему это вполне удалось. Он и вправду был владыкой иллюзий, как назвал его Тормш — создавал и разрушал их играючи.

— Кто? — сглотнула я, чувствуя, как эмоциональный взрыв сменяется опустошенностью. Мне не было все равно, просто на душе стало пусто.

— Элизабет Мирайя, — не оставил он меня без ответа. — Маршал службы Маршалов Союза. Причем, весьма талантливый маршал.

— А журналистика? — продолжая все так же стоять довольно близко от жреца, уточнила я. Меня это нисколько не интересовало, да и сообразить не сложно, я лишь хотела избавиться от тишины, подпитывавшей мое бешенство. Как метод борьбы с Ильдаром, гнев был не лучшим вариантом.

— Прикрытие, — равнодушно бросил он, отходя. — У тебя есть пятнадцать минут. Не позавтракаешь сама, мне придется тебя заставить. Поверь, для меня это труда не составит.

Жрец уже отошел к двери, когда я все-таки решила спросить:

— Ильдар, — он остановился, но не обернулся. И даже проигнорировал мое обращение, далекое от «мой господин», которого он требовал, — зачем все это?

— Зачем? — повторил он, возвращая воспоминаниями к прошлому вечеру. Тогда он тоже, прежде чем ответить, повторял мой вопрос. — Придет время, и ты узнаешь об этом.

Ильдар уже вышел, а я продолжала стоять и смотреть на закрывшуюся за ним дверь, сквозь выступившие слезы наблюдая, как осколки моего мира начинают выкладывать новую картинку, в которой он поет мне мамину колыбельную, а я слышу в его голосе безграничную усталость и… одиночество.

— Она одаренная? — с искренним интересом уточнил Влэдир, еще раз запуская запись на своем комме.

Сцена в рубке, закончившаяся тем, что старшему навигатору крейсера пришлось вызывать медика — эмпатический шок, а Марию, на руках, Ильдар унес сам, была весьма нетривиальна и произвела на остальных ее свидетелей глубокое впечатление. Взгляды, которыми провожали лиската с его ношей оставшиеся на мостике, отдавали фанатизмом.

Главу Храма Выбора и так боготворили не меньше, чем саму Богиню, что добавило еще одну вескую причину для нелюбви к нему нынешнего эклиса, теперь же стоило ожидать очередного всплеска ритуального поклонения. Его кайри…

Понятно, что приказа молчать обо всем увиденном никто не нарушит, но… достаточно, чтобы изменилось поведение части экипажа, как лавина обожания сдвинется и понесется по территориям лискарата. Не обязательно раскрывать тайну, чтобы о ней стало известно.

Но Тормш понимал еще и другое — для внука его друга реакция Марии явилась такой же неожиданностью, как и для остальных. Догадывайся он, чем все закончится, нашел бы другой способ добиться своего.

Дамир тоже находился в рабочем кабинете Ильдара, но предпочитал молчать, отделавшись при появлении лишь приветствием.

— Нет, — отозвался Ильдар, отмечая что-то на дисплее плантета, — такой же уникум, как вы с дедом, только в женском варианте. Как видишь, этот выглядит значительно более непредсказуемым и разрушительным.

— Будешь выводить из разработки? — не столько спросил, сколько предположил Тормш. То, что они задумали со старшим родичем жреца, представлялось совершенно нереализуемым еще на этапе первоначальных планов. Теперь же, когда большая часть пути вопреки сомнениям оказалась пройдена, любая мелочь могла лишить их даже тех немногих шансов, которых они добились, играя далеко за гранью разумного риска.

— Нет, — с ухмылкой произнес жрец, отрываясь от своего занятия и поднимая взгляд на Тормша. — Она идеально соответствует критериям, менять что-либо я не собираюсь.

— Твое право, — согласился Влэдир, — но со стороны воспринимается, как попытка извращенного самоубийства. Для эклиса твое отношение к ней будет очевидно.

— Как и ее ненависть ко мне, — не стал спорить Ильдар. — Пытаться шантажировать меня Марией он не станет — это мы уже проходили, бесполезно. Главное, чтобы у него не возникла мысль использовать ее. Хотя… — в его улыбке появилась та сумасшедшинка, что уже не раз заставляла Тормша верить — у них все получится. — С теми чувствами ко мне, которые я с такой тщательностью культивирую, если только заставить выступить в роли наемного убийцы, но для этого у меня есть матессу.

— Благодарю тебя, господин, — не без сарказма протянул Дамир, — за высочайшую оценку моих навыков.

— А тебе не кажется, — стремительное движение Ильдара заметили оба, но… один слишком поздно — жрец, продолжавший сидеть за столом, был не менее «живым», чем он же, замерший за спиной Дамира с ритуальным кинжалом у его шеи, — что ты стал опрометчиво беспечен?

— Нисколько, — чуть склонился тот и… скользнул к столу, словно отражая невидимую атаку. — Твои иллюзии безукоризненны, но я чувствовал твое нежелание подниматься.

Тот Ильдар, что стоял в центре комнаты, все еще держа оружие в руке, улыбнулся и… поблек, выдавая свою иллюзорность.

— Уверенный четвертый уровень, — прокомментировал увиденное Тормш. — Стандарт назад он с трудом справлялся со вторым, — добавил он, переведя взгляд с Дамира опять на… центр комнаты.

Струны запели тоской, оставив в комнате ощущение потери и… Ильдар, опустив гитару на пол, поднялся со стула. Два его образа подмигнули друг другу и растеклись в воздухе дымкой.

— А вот для пятого он еще не готов, — продолжил жрец фразу Влэдира, подойдя к столу и искоса взглянув на дисплей, на который была выведена одна из статей Элизабет Мирайя, касавшаяся взаимодействия разведок и службы безопасности, ради одного дела забывших о распрях. Кое-какие места его… дублер выделил. Стоило признать, он бы и сам ими заинтересовался.

— Ты ведь знал? — с мальчишеским восторгом в глазах уточнил у Тормша Дамир.

— Конечно, — пожал плечами Влэдир. — В помещении явно чувствовался дисбаланс. Воспринимаемый на грани, но это основной признак того, что идет наложение реальности и иллюзии. Когда достаточно развита эмпатия, даже этой мелочи не пропустить.

Дамир прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, потом расстроенно вздохнул:

— Нет, меня ничто не насторожило.

— Это потому что ты стоял на месте и не участвовал в разговоре, — без малейшего намека на издевку пояснил Ильдар.

Ему нравилось, как Дамир пытается добраться до сути того, что не было ему присуще от рождения. Дар матессу был в другом — он предполагал появление опасности задолго до того, как она проявляла себя, оценивая целостность и стабильность структуры, формирующейся вокруг объекта защиты. Да и оружием владел не хуже, чем Ильдар своими иллюзиями. Понимал его, признавал частью себя, позволяя вести свою руку; оставаясь в паре первым, становился вторым.

— Не будь ты пассивен, сумел бы уловить потоки изменений. Пусть и не догадался, но дискомфорт ощутил.