Клиффорд Саймак - Роковая кукла - английский и русский параллельные тексты

Но когда я включил было у себя в гостиной телевизор и попробовал смотреть и слушать, мне стало совсем невмоготу.

A commentator, one of the better known ones, was holding forth with a calm and deep assurance.

“... no way of knowing whether this contraption which is circling the skies can really do the job which our Mr Smith from the other world has announced to be its purpose. It has been picked up on a number of occasions by tracking stations which do not seem to be able, for one reason or another, to keep it in their range, and there have been instances, apparently verified, of visual sightings of it. But it is something about which it is difficult to get any solid news.”

Комментатор — один из самых популярных — разглагольствовал с необычайным хладнокровием и уверенностью:

«... никакой возможности проверить, действительно ли приспособление, которое сейчас вращается в нашем небе, в состоянии сыграть роль, для которой, как уверяет наш гость из другого мира, мистер Смит, оно предназначено. Оно многократно было замечено радарными установками и всякими наблюдательными пунктами, но похоже, что, по тем или иным причинам, они сразу же теряют его из виду; были также сообщения, и как будто вполне достоверные, о случаях визуального наблюдения. Но более точных и определенных сведений пока получить не удалось.

“Washington, it is understood, is taking the position that the word of an unknown being—unknown by either race or reputation—scarcely can be taken as undisputed fact. The capital tonight seems to be waiting for more word and until something of a solid nature can be deduced, it is unlikely there will be any sort of statement.

That is the public position, of course; what is going on behind the scenes may be anybody's guess. And the same situation applies fairly well to all other capitals throughout the entire world.

В Вашингтоне, очевидно, полагают, что неизвестному существу, — а нам ничего не известно ни о его личности, ни о расовой принадлежности, — едва ли можно просто поверить на слово. Видимо, сегодня в столице ждут дополнительных заявлений, исходя из которых возможно будет прийти к более обоснованным выводам, и лишь после этого, вероятно, будет обнародовано какое-либо официальное сообщение.

Такова, разумеется, версия для широкой публики: что делается за кулисами, можно только догадываться. И смело можно сказать, что то же самое происходит во всех столицах на всем земном шаре.

“But this is not the situation outside the governmental circles. Everywhere the news has touched off wild celebration.

There are joyous, spontaneous marches breaking out in London, and in Moscow a shouting, happy mob has packed Red Square. The churches everywhere have been filled since the first news broke, people thronging there to utter prayers of thankfulness.

Совсем иное настроение царит вне правительственных сфер. Новость повсеместно вызвала бурю восторга. В Лондоне стихийно возникли манифестации, по улицам движутся веселые, праздничные шествия; Красная площадь в Москве заполнена шумной, ликующей толпой. Как только новость распространилась, во всех странах в церкви и храмы начал стекаться народ, спеша вознести благодарственные молитвы.

“In the people there is no doubt and not the slightest hesitation. The man in the street, here in the United States and in Britain and in France—in fact, throughout the world—has accepted this strange announcement at face value. It may be simply a matter of believing what one chooses to believe, or it may be for some other reason, but the fact remains that there has been a bewildering suspension of the disbelief which characterized mass reaction so short a time ago as this morning.”

В народных массах не чувствуется ни малейших сомнений и колебаний. Как у нас, в Соединенных Штатах, так и в Англии, во Франции, да и во всем мире простые люди приняли странное заявление пришельцев за чистую монету. Потому ли, что человеку свойственно верить в то, во что хочется поверить, или по каким-то иным причинам, но факт остается фактом: недоверие, которым не далее как сегодня утром встретила новость широкая публика, рассеялось с поразительной быстротой.

“There seems, in the popular mind, to be no consideration of all the other factors which may be involved. The news of the end of any possibility of nuclear war has drowned out all else. It serves to underline the quiet and terrible, perhaps subconscious, tension under which the world has lived...”

По-видимому, общественное мнение отнюдь не склонно учитывать какие-либо привходящие обстоятельства и предполагаемые осложнения. Перед вестью о том, что отныне ядерная война невозможна, все остальное стало мелким и ничтожным. Это лишь показывает, в каком молчаливом, быть может, подсознательном, но страшном и тягостном напряжении жило до сего дня человечество...»

I shut off the television and prowled about the house, my footsteps echoing strangely in the darkening rooms.

It was well enough, I thought, for a smug, complacent commentator to sit in the bright-lit studio a thousand miles away and analyse these happenings in a measured and well-modulated manner. And it was well enough, perhaps, for people other than myself even here in Millville, to sit and listen to him. But I couldn't listen—I couldn't stand to listen.

Я выключил телевизор и пошел бродить по дому; быстро темнело, шаги мои непривычно гулко отдавались в пустынных комнатах.

Хорошо этому благодушному, самодовольному комментатору сидеть где-то там, за тысячу миль, в ярко освещенной студии и, по-актерски играя отлично поставленным голосом, неторопливо рассуждать о том, что происходит. Хорошо им всем, всем, кроме меня, даже здесь, в Милвилле, сидеть и слушать его рассуждения. А я не могу слушать... просто выдержать не могу.

Guilt, I asked myself? And it might be guilt, for I had been the one who'd brought the time machine to Earth and I had been the one who had taken Smith to meet the newsmen at the barrier. I had played the fool—the utter, perfect fool and it seemed to me the entire world must know.

Or might it be the conviction that had been growing since I talked with Nancy that there was some hidden incident or fact—some minor motive or some small point of evidence -that I had failed to see, that we all had failed to grasp, and that if one could only put his finger on this single truth then all that had happened might become simpler of understanding and all that was about to happen might make some sort of sense?

I sought for it, for this hidden factor, for this joker in the deck, for the thing so small it had been overlooked and yet held within it a vast significance, and I did not find it.

Отчего я терзаюсь, виноват я, что ли? Может, и виноват, ведь не кто-нибудь, а я принес на Землю ту машинку, не кто-ни будь, а я привел Смита на пресс-конференцию у барьера. Я свалял дурака — ох, какого же я свалял дурака! — и мне чудится, что всему свету это известно.

А может, после разговора с Нэнси в глубине души у меня зреет уверенность, что есть какая-то малость, какой-то пустяк, случайность, неясное побуждение или мелкое обстоятельство, которое я прозевал, которое никому из нас не удается заметить и понять, — и если бы только уловить эту крупицу истины, все разом станет просто и ясно, и в надвигающейся перемене мы увидим некий смысл?

Я искал эту неизвестную величину, туза, который нежданно обернется козырным, неприметную малость, которую все мы проглядели и которая, однако, сулит последствия необычайной важности, — искал и не находил.

I might be wrong, I thought. There might be no saving factor. We might be trapped and doomed and no way to get out.

I left the house and went down the street. There was no place I really wanted to go, but I had to walk, hoping that the freshness of the evening air, the very fact of walking might somehow clear my head.

А может быть, я все-таки ошибаюсь. Может быть, ее и нет, этой спасительной неизвестной величины. Просто мы попали в капкан и обречены, и надеяться не на что.

Я вышел из дому и побрел по улице. Идти никуда не хочется, но надо: может, от ходьбы, от вечерней свежести прояснится голова.

A half a block away I caught the tapping sound. It appeared to be moving down the street toward me and in a little while I saw a bobbing halo of white that seemed to go with the steady tapping. I stopped and stared at it and it came bobbing closer and the tapping sound went on. And in another moment I saw that it was Mrs Tyler with her snow-white hair and cane.