All Flesh is Grass

До чего она хорошо! Я и не помнил, что она такая красивая — еще красивее, чем была в школе, в дни, когда в моих глазах ее окутывала звездная дымка. Вот она, совсем рядом — еще красивей, чем ее рисовала моя память.

Я шагнул к ней, обнял за плечи. На миг она прислонилась головой к моему плечу, потом снова выпрямилась. Теплая, нежная... нелегко от нее оторваться, но все смотрели на нас и ждали.

“I made some phone calls,” Gerald Sherwood said. “Senator Gibbs is coming out to see you. He'll have someone from the State Department. On short notice, Brad, that was the best I could do.”

“It'll do,” I said.

— Я кое-кому звонил, — сказал Джералд Шервуд. — Сюда едет сенатор Гиббс, он тебя выслушает. С ним едет кто-то из госдепартамента. За такой короткий срок я больше ничего не мог сделать, Брэд.

— И это сойдет, — сказал я.

For, standing in my kitchen once again, with Nancy close beside me, with the lamplight soft in the coming dawn, with the old familiar things all around, that other world had retreated into the background and had taken on a softness that half obscured its threat—if it were a threat.

“What I want to know,” Tom Preston blurted, “is what about this stuff that Gerald tells us about your father's flowers.”

“Yes,” said Mayor Higgy Morris, “what have they to do with it?”

Я стоял у себя в кухне, и рядом была Нэнси, а вокруг все знакомое, привычное, огонь лампы повлек в свете ранней зари, — и теперь тот, другой мир словно отступил куда-то далеко, черты его смягчились, и если даже в нем таилась угроза, она то же как бы поблекла.

— Ты мне вот что скажи, — выпалил Том Престон, — что за чепуху Джералд рассказывает про цветы, которые разводил твой отец?

— Да-да, — поддержал мэр Хигги Моррис, — при чем тут цветы?

Hiram didn't say anything, but he sneered at me.

“Gentlemen,” said lawyer Nichols, “this is not the way to go about it. You must be fair about it. Keep the questions until later. Let Brad tell us what he knows.”

Joe Evans said, “Anything he has to say will be more than we know now.”

Хайрам ничего не сказал, только злобно усмехнулся, в упор глядя на меня.

— Джентльмены, — воззвал адвокат Николс, — так не годится. Справедливость прежде всего. Сначала пусть Брэд расскажет нам все, что знает, а потом будете задавать вопросы.

— Что бы он ни сказал, все важно: мы ведь совсем ничего не знаем, — поддержал Джо Эванс.

“OK,” said Higgy, “we'll be glad to listen.”

“But first,” said Hiram, “I want to know about that thing on the table. It might be dangerous. It might be a bomb.”

“I don't know what it is,” I said. “It has to do with time. It can handle time. Maybe you would call it a time camera, some sort of time machine.”

— Ладно, — сказал Хигги. — Послушаем.

— Сперва пускай объяснит, что это у него за штука на столе, — заявил Хайрам. — Может, она опасная. Может, это бомба.

— Я не знаю, что это такое, — сказал я. — Но оно связано со временем. Оно как-то управляет временем. В общем, это фотоаппарат времени, машина времени — называйте как хотите.

Tom Preston snorted and Hiram sneered again. Father Flanagan, the town's one Catholic priest, had been standing quietly in the doorway, side by side with Pastor Silas Middleton, from the church across the street. Now the old priest spoke quietly, so quietly that one could barely hear him, his voice one with the lamplight and the dawn.

“I would be the last,” he said, “to hold that time might be manipulated or that flowers would have anything to do with what has happened here. These are propositions that go against the grain of my every understanding. But unlike some of the rest of you, I'm willing to listen before I reach a judgement.”

Том Престон пренебрежительно фыркнул, а Хайрам опять злобно ощерился.

Все это время в дверях стояли рядом отец Фленеген, единственный в нашем городе католический священник, и пастор Сайлас Мидлтон из церкви через дорогу. Теперь старик Фленеген заговорил — так тихо, что едва можно было расслышать; голос его был слаб, как поблекший свет лампы и первые лучи рассвета.

— Я меньше всего склонен думать, будто кто-либо может управлять временем, а цветы как-то причастны к тому, что случилось у нас в Милвилле. И то и другое в корне противоречит всем моим понятиям и убеждениям. Но, в отличие от некоторых из вас, я готов сначала выслушать, а уже потом судить.

“I'll try to tell you,” I said. “I'll try to tell you just the way it happened.”

“Alf Peterson has been trying to call you,” Nancy said. “He's phoned a dozen times.”

“Did he leave a number?”

“Yes, I have it here.”

— Постараюсь вам все выложить, — сказал к. — Постараюсь рассказать подряд все, как было.

— Тебя разыскивал по телефону Элф Питерсон, — перебила Нэнси. — Он звонил раз десять.

— А свой номер он оставил?

— Да, вот я записала.

“That can wait,” said Higgy. “We want to hear this story.”

“Perhaps,” suggested Nancy's father, “you'd better tell us right away. Let's all go in the living-room where we'll be comfortable.”

We all went into the living-room and sat down.

— Элф обождет, — сказал Хигги. — Сперва послушаем, что ты там припас.

— Пожалуй, и правда не стоит откладывать в долгий ящик, — сказал Джералд Шервуд. — Пройдемте в гостиную, там будет удобнее.

Мы все перешли в гостиную и уселись.

“Now, my boy,” said Higgy, companionably, “go ahead and spill it.”

I could have strangled him. When I looked at him, I imagine that he knew exactly how I felt.

“We'll keep quiet,” he said. “We'll hear you out.”

— Ну, приятель, — любезнейшим тоном сказал Хигги, — валяй начистоту.

Я готов был его придушить. И, думаю, встретясь со мной взглядом, он отлично это понял.

— Мы будем тише воды, ниже травы, — пообещал он. — Валяй выкладывай, мы слушаем.

I waited until they all were quiet and then I said,

“I'll have to start with yesterday morning when I came home, after my car had been wrecked, and found Tupper Tyler sitting in the swing.”

Higgy leaped to his feet.

“But that's crazy?” he shouted. “Tupper has been lost for years.”

Я подождал, пока все утихли, и сказал:

— Начну вот с чего. Вчера утром, когда моя машина разбилась, я пришел домой и застал Таппера Тайлера, он качался у меня на качелях.

Хигги так и подскочил.

— Да ты спятил! — заорал он. — Таппер уже десять лет как пропал без вести!

Hiram jumped up, too.

“You made fun of me,” he bellowed, “when I told you Tom had talked to Tupper.”

“I lied to you,” I said. “I had to lie to you. I didn't know what was going on and you were on the prod.”

The Reverend Silas Middleton asked, “Brad, you admit you lied?”

Хайрам тоже вскочил.

— Я ж тебе говорил, что Том разговаривал с Таппером, а ты меня поднял на смех! — взревел он.

— Тогда я тебе соврал, — сказал я. — Поневоле пришлось соврать. Я не понимал, что происходит, а ты пристал с ножом к горлу.

— Значит, ты признаешь, что солгал, Брэд? — переспросил преподобный Сайлас Мидлтон.

“Yes, of course I do. That big ape had me pinned against the wall...”

“If you lied once, you'll lie again,” Tom Preston shrilled.

“How can we believe anything you tell us?”

“Tom,” I said, “I don't give a damn if you believe me or not.”

— Ну, ясно. Эта горилла приперла меня к стене и...

— Если раз соврал, так и еще соврешь! — визгливо крикнул Том Престон.

— Как же тебе верить? Мало ли чего ты нарасскажешь.

— Не хочешь — не верь, — сказал я. — Мне плевать.

They all sat down and sat there looking at me and I knew that I had been childish, but they burned me up.

“I would suggest,” said Father Flanagan, “that we should start over and all of us make a heroic effort to behave ourselves.”

“Yes, please,” said Higgy, heavily, “and everyone shut up.”

Все опять уселись и молча смотрели на меня. Конечно, это было ребячество, но уж очень они меня допекли.

— Я предложил бы начать сначала, — заговорил отец Фленеген. — Давайте все сделаем героическое усилие и постараемся вести себя пристойно.

— Да, я тоже попрошу, — угрюмо сказал Хигги. — Сидите и помалкивайте.

I looked around and no one said a word. Gerald Sherwood nodded gravely at me.

I took a deep breath and began.

“Maybe,” I said, “I should go even farther back than that—to the time Tom Preston sent Ed Adler around to take out my telephone.”