All Flesh is Grass

“You damn fool,” said Sherwood, “it's not just a bunch of flowers.”

— Да, конечно, — подхватил Сайлас Мидлтон. — Ведь это значит, что мы встретились с иным разумом. Как мы справимся, будем ли на высоте, — может быть, это вопрос жизни и смерти. Я хочу сказать, не только для нас, милвиллцев. От этого может зависеть жизнь или смерть всего человечества.

— Да вы что? — заверещал Престон. — Неужели, по-вашему, какая-то трава, какие-то несчастные цветы...

— Болван, — оборвал Шервуд. — Пора бы понять, что это не просто цветы.

Joe Evans said, “That's right. Not just a bunch of flowers. But an entirely different form of life. Not an animal life, but a plant life—a plant life that is intelligent.”

“And a life,” I said, “that has stored away the knowledge of God knows how many other races. They'll know things we've never even thought about.”

“I don't see,” said Higgy, doggedly, “what we've got to be afraid of. There never was a time that we couldn't beat a bunch of weeds. We can use sprays and...”

— Вот именно, — поддержал Джо Эванс. — Не просто цветы, а совсем иная форма жизни. Не животной, а растительной жизни: мыслящие растения.

— И вдобавок они накопили кучу знаний, переняли их в разных других мирах, — прибавил я. — Они знают много такого, о чем мы никогда и не задумывались.

— Не понимаю, чего нам бояться, — упрямо гнул свое Хигги. — Неужто мы не справимся с какой-то сорной травой? Опрыскать их чем-нибудь поядовитее, только и всего...

“If we want to kill them off,” I said, “I don't think it's quite as easy as you try to make it. But putting that aside for the moment, do we want to kill them off?”

“You mean,” yelled Higgy, “let them come in and take over?”

“Not take over. Come in and co-operate with us.”

“But the barrier!” yelled Hiram. “Everyone forgets about the barrier!”

— Если мы вздумаем их уничтожить, это будет не так легко, как ты воображаешь, — сказал я. — Но еще вопрос, надо ли их уничтожать?

— А что ж, по-твоему, пускай приходят и забирают нашу Землю?

— Не забирают. Пускай приходят и живут с нами в дружбе, будем друг другу помогать.

— А барьер? — заорал Хайрам. — Про барьер забыли?

“No one has forgotten about it,” said Nichols. “The barrier is no more than a part of the entire problem. Let's solve the problem and we can take care of the barrier as well.”

“My God,” groaned Preston, “you all are talking as if you believe every word of it.”

“That isn't it,” said Silas Middleton. “But we have to use what Brad has told us as a working hypothesis. I don't say that what he has told us is absolutely right. He may have misinterpreted, he may simply be mistaken in certain areas. But at the moment it's the only solid information we have to work with.”

— Никто ничего не забыл, — сказал Николс. — Барьер — только часть нашей задачи. Нужно решить задачу в целом, а заодно и с барьером уладится.

— Тьфу, пропасть, послушать всех вас, так подумаешь, вы и впрямь поверили этой ерунде, — простонал Том Престон.

— Может быть, мы и не всему поверили, — возразил Сайлас Мидлтон, — но то, что рассказал Брэд, придется принять за рабочую гипотезу. Я не говорю, что каждое его слово непогрешимая истина. Возможно, он чего-то не понял, ошибся, что-то перепутал. Но пока это единственные сведения, на которые мы можем опереться.

“I don't believe a word of it,” said Hiram, flatly. “There's a dirty plot afoot and I...”

The telephone rang, its signal blasting through the room.

Sherwood answered it.

“It's for you,” he told me. “It's Alf again.”

I went across the room and took the receiver Sherwood held out to me.

“Hello, A1f” I said.

— Не верю ни единому слову, — отрезал Хайрам. — Тут какой-то гнусный заговор, и я...

Громко, на всю комнату зазвонил телефон.

Шервуд снял трубку.

— Тебя, — сказал он мне. — Это опять Элф.

Я подошел и взял трубку.

— Здорово, Элф.

“I thought,” said Alf, “you were going to call me back. In an hour, you said.”

“I got involved,” I told him.

— Я думал, ты мне позвонишь, — сказал Элф. — Ты обещал позвонить через часок.

— Я тут влип в одну историю.

“They moved me out,” he said. “They evacuated everybody. I'm in a motel just east of Coon Valley. I'm going to move over to Elmore—the motel here is pretty bad—but before I did, I wanted to get in touch with you.”

“I'm glad you did,” I said. “There are some things I want to ask you. About that project down in Greenbriar.”

“Sure. What about the project?”

— Меня выставили из мотеля, — сказал Элф. — Всех переселяют. Я теперь в гостинице возле Кун Вэли. Гостиница препаршивая, я уж хотел перебраться в Элмор, только сперва надо бы потолковать с тобой.

— Вот хорошо, что ты меня дождался. Мне нужно тебя кое о чем порасспросить. Насчет той лаборатории в Гринбрайере.

— Валяй, спрашивай.

“What kind of problems did you have to solve?”

“Many different kinds.”

“Any of them have to do with plants?”

“Plants?”

— Какие вы там задачки решаете?

— Да самые разные.

— А они имеют касательство к растениям?

— К растениям?

“You know. Flowers, weeds, vegetables.”

“I see. Let me think. Yes, I guess there were a few.”

“What kind?”

— Ну да. Что-нибудь про цветы, сорняки, про овощи.

— А, понятно. Дай-ка сообразить. Да, бывало и такое.

— Например?

“Well, there was one: could a plant be intelligent?”

“And your conclusion?”

“Now, look here, Brad!”

“This is important, Alf.”

— Да вот хотя бы может ли растение мыслить?

— И к какому выводу ты пришел?

— Ну, знаешь, Брэд!

— Послушай, Элф, это очень важно.

“Oh, all right. The only conclusion I could reach was that it was impossible. A plant would have no motive. There's no reason a plant should be intelligent. Even if it could be, there'd be no advantage to it. It couldn't use intelligence or knowledge. It would have no way in which it could apply them. And its structure is wrong. It would have to develop certain senses it doesn't have, would have to increase its awareness of its world. It would have to develop a brain for data storage and a thinking mechanism. It was easy, Brad, once you thought about it. A plant wouldn't even try to be intelligent. It took me a while to get the reasons sorted out, but they made good solid sense.”

— Ладно, изволь. Сколько я ни думал, вывод один: это невозможно. Нет такой движущей силы, которая побуждала бы растение мыслить. У него нет причины стать разумным. А если бы оно и стало мыслить, оно бы от этого не выиграло. Растение не может воспользоваться разумом и знаниями. У него нет никакой возможности их применить. Оно для этого не приспособлено, само строение не то. Пришлось бы ему заиметь чувства, которых у него нет, чтобы полнее воспринимать окружающее. Пришлось бы заиметь мозг-хранилище знаний и мыслительный механизм. Задача очень простая, Брэд, стоит вдуматься — и ответ напрашивается сам собой. Растение никогда и не попытается мыслить. Причины я определил не сразу, но, когда разобрался, все получилось очень ясно и убедительно.

“And that was all?”

“No, there was another one. How to develop a foolproof method of eradicating a noxious weed, bearing in mind that the weed has high adaptability and would be able to develop immunity to any sort of threat to its existence in a relatively short length of time.”

— И это все?

— Нет, была и еще задачка. Разработать верный, безошибочный способ истребления вредных сорняков, причем таких, которые легко прививаются в любых условиях и быстро приобретают иммунитет ко всему, что для них губительно.

“There isn't any possibility,” I guessed.

“There is,” said A1f “just a possibility. But not too good a one.”

“And that?”

— Тут, наверно, ничего не придумаешь, — сказал я.

— Да нет, одна возможность все-таки есть. Только малоприятная.

— Какая же?

“Radiation. But you couldn't count on it as foolproof if the plant really had high adaptability.”

“So there's no way to eradicate a thoroughly determined plant?”

“I'd say none at all—none in the power of man. What's this all about, Brad?”

— Радиация. Но если сорняк и правда очень выносливый и легко приспосабливается, так и это, пожалуй, не вполне надежное средство.

— Значит, растение с таким решительным нравом никак не истребишь?