All Flesh is Grass

“What is your trouble?” I asked. “What can I do for you?” — Что у тебя стряслось? — спросил я. — Чем я могу помочь? The tentacles lifted, undulating like a basketful of snakes. The hoarse voice came out of a mouth which the tentacles surrounded. Щупальца поднялись, извиваясь подобно клубку змей. Изо рта, окруженного щупальцами, раздался сиплый голос: “My legs are short,” it said. “I sink. They do not carry me. With them I only churn up sand. I dig with them a deeper pit beneath me.” — Ноги слишком коротки. Не могу передвигаться на них. Только взрыхляю песок под собой и тону в нем. Two of the tentacles, with eyes attached to their tips, were aimed directly at me. They looked me up and down. Двое щупалец с глазами на кончиках были направлены в мою сторону. Существо оглядывало меня с ног до головы. “I can hoist you out of there.” — Я могу поднять тебя. “It would be a useless gesture,” the creature said. “I'd bog down again.” — Не принесет пользы. Песок вновь затянет. The tentacles which served as eye-stalks moved up and down, measuring me. Щупальца, на которых были глаза, двигались вверх и вниз, как бы примериваясь ко мне. “You are large,” it croaked; “Have you also strength?” — Новый друг большого роста, — проквакало существо. — Но есть ли в нем сила? — Чтобы перенести тебя? “You mean to carry you?” “Only to a place,” the creature said, “where there is firmness under me.” — Только на твердую поверхность. “I don't know of such a place,” I said. “You do not know... Then you are not a native of this planet.” — Я не знаю, где найти такую. — Ты не знаешь... Так друг не местный? “I am not,” I said. “I had thought, perhaps, that you... — Нет, — ответил я. — Я надеялся, что, может быть, ты... “Of this planet, sir?” it asked. “No self-respecting member of my race would deign to defecate upon such a planet.” — Как ты мог подумать? Представитель моего рода счел бы для себя унизительным даже справить нужду на подобной планете. I squatted down to face him. Я сел на корточки и пригнулся к нему. “How about the ship?” I asked. “If I could get you back up the dune to it...” — А твой корабль? — спросил и. — Если бы я смог отнести тебя туда... “It would not help,” he told me. “There is nothing there.” — Это не поможет. Там ничего нет. “But there must be. Food and water...” — Но ведь что-то должно остаться. Пища или вода... And I was, I must admit, considerably interested in the water. А я был особенно заинтересован в воде. “No need of it,” he said. “I travel in my second self and I need no food or water. Slight protection from the openness of space and a little heat so my living tissues come to no great harm.” — Мне ничего не требуется. Путешествую в своем втором образе и не испытываю ни голода, ни жажды. Защита в открытом космосе и немного тепла — вот все, в чем я нуждаюсь. For the love of God, I asked myself, what was going on? He was in his second self and while I wondered what it might be all about, I was hesitant to ask. I knew how these things went. Господи Боже мой, подумал я, что происходит? Он находится в своем втором образе. И, хотя я не знал, что это означает, я все же не решался уточнить. Я догадывался, что может последовать за расспросами. First surprise or horror or amazement that there could exist a species so ignorant or so inefficient that it did not have the concept, the stammering attempt to explain the basics of it, followed by a dissertation on the advantages of the concept and the pity that was felt for ones who did not have it Either that or the entire thing was taboo and not to be spoken of and an insult to even hint at what it might entail. Сначала удивление, или ужас, или любопытство при мысли о существе настолько беспомощном и неосведомленном, что оно само не осознает себя. Потом — неуверенная попытка объяснить суть явления, за которой последуют пространные рассуждения о преимуществах самосознания, и затем — чувство жалости к тем, у кого оно отсутствует. А может быть, об этом вообще нельзя говорить, и даже намек на недоумение оскорбит странное создание. And that business about his living tissues. As if there might be more to him than simply living tissues. И его боязнь холода. Кажется, тепло играет в его жизни немалую роль. It was all right, of course. A man runs into some strange things when he wanders out in space, but when he runs into them he can usually dodge them or disregard them and here I could do neither. А на самом деле все шло нормально. Тот, кто путешествует в космосе, часто сталкивается с непонятными существами, но если обычно их можно обойти стороной или перехитрить, то в этот раз я не мог сделать ни того, ни другого. I had to do something to help this creature out, although for the life of me I couldn't figure just how I could help him much. Мне надо было каким-нибудь образом вызволить попавшее в беду живое создание — пусть я даже не имел ни малейшего представления о том, как это сделать. I could pick him up and lug him back to where the others waited, but once I'd got him there he'd be no better off than he was right here. Я мог бы поднять его и перенести туда, где остались мои спутники, но это не изменит его положения. But I couldn't turn about and walk away and simply leave him there. Однако просто так повернуться и уйти, оставив его одного, было тоже невозможно. He at least deserved the courtesy of someone demonstrating that they cared what happened to him. Существо, по крайней мере, стоило того, чтобы кто-то позаботился о нем и дал ему понять, что его жизнь что-нибудь да значит. From the time I had seen the ship and had realized that it was newly crashed, the idea had arisen, of course, that aboard it I might find food and water and perhaps other articles that the four of us could use. Когда я увидел его корабль и понял, что он потерпел крушение не так давно, во мне зародилась надежда: вдруг на борту окажется пища или вода, или другие полезные для нас предметы. But now, I admitted, the entire thing was a complete and total washout. I couldn't help this creature and he was no help to us and the whole thing wound up as just another headache and being stuck with him. Но теперь я знал, что мои надежды не оправданы. Я был не в силах помочь незнакомцу, а он был бесполезен для нас и мог оказаться еще одной ношей, дополнительной головной болью. “I can't offer you much,” I told him. “There are four of us, myself and three others. We have no food or water-absolutely nothing.” — Не знаю, что и предложить тебе, — сказал я. — Нас всего четверо, со мной трое моих товарищей. У нас нет ни воды, ни пищи — абсолютно ничего. “How got you here?” he asked. — Как сюда попали? — спросило существо. I tried to tell him how we had gotten there and as I groped and stumbled for a way to say it, I figured that I was just wasting my time. Я попытался объяснить, но, подбирая слова, почувствовал, что зря теряю время. After all, what did it really matter how we had gotten there? But he seemed to understand. В конце концов, не так уж и важно, как мы оказались на этой планете! Но он, тем не менее, понял меня. “Ah, so,” he said. — Ах, вот как, — заметил он. “So you can see how little we can do for you,” I said. — Итак, ты сам видишь, что мы немногим способны помочь тебе. — Взялся бы перенести меня туда, где разбили лагерь? “But you would essay to carry me to this place where the others are encamped?” “Yes, I could do that.” — Да, пожалуй. “You would not mind?” — Не имеешь ничего против? “Not at all,” I told him, “if you'd like it that way.” — Нет, конечно, если тебя это устраивает. I did mind, of course. Естественно, я был против. It would be no small chore to wrestle him across the sand dunes. Читать дальше