All Flesh is Grass

But there was no way to turn it off; for some reason I was committed and must keep on and could only hope that at some point along the way I would reach a stopping point-either a point where I could go no further or a point where I had learned or sensed all there was to learn or sense. Но переключиться я не мог: по неведомой причине я должен был это делать, вынужден был прилагать все старания, чтобы добиться истины. Я мог лишь надеяться, что где-нибудь на пути познания достигну конечной точки — точки, за которой уже нет дороги вперед, или рубежа, на котором я пойму или почувствую все, что я должен понять или ощутить, подталкиваемый к этому невидимой рукой. Time became real to me in a way I can't express in words. Instead of a concept, it became a material thing that I could distinguish (although it was not seeing and it was not feeling) and could understand. Время стало настолько осязаемым и реальным, что у меня вряд ли найдутся слова, чтобы описать мое состояние. Вместо абстрактного понятия оно выступало в материальных формах, которые я мог не только отчетливо различать (хотя они не были ни видны, ни ощутимы), но также и осознавать. The years and eons did not roll back for me. Rather, they stood revealed. Причем годы и эпохи не прокручивались перед моими глазами, как в кино. Наоборот, они представали передо мной в застывшем виде. It was as if a chronological chart had become alive and solid. Словно хронологическая таблица вдруг ожила и окаменела. Through the wavering lines of the time structure as if the structure might have been a pane of glass made inexpertly, I could faintly glimpse the planet as it had been in those ages past-ages which were no longer in the past but now stood in the present, Через дрожащую зыбь временной структуры, как сквозь стекло витрины, плохо отшлифованное неумелым ремесленником, мне удалось смутно различить планету такой, какой она была в минувшие века; века, которые очутились не в прошлом, а перешли в настоящее. as if I were outside of time and independent of time and could see and evaluate it exactly as I could have seen and evaluated some material structure that coexisted with me on my own time level. Я будто бы находился за пределами времени и был независим от него, я, как сторонний наблюдатель, мог разглядывать и изучать его, словно некую материальную форму, находившуюся в одном измерении со мной. The next thing I remember was waking up and for a moment it seemed to me that I was waking from that interval when I saw time spread out before me, Еще я помню, как проснулся, и несколько секунд мне казалось, что я пробудился от бредового наваждения, в котором мне пригрезилось ожившее время. but in a little while I realized that could not be so, for the badlands now were gone and it was night and I was stretched out on my back with blankets under me and another covering me. I looked straight up at the sky and it was a different sky than I had ever seen. Но потом я понял, что это не так: перед глазами уже не было земли, я лежал спиной на подстеленных одеялах и был укрыт ими. Мое лицо было обращено к небу. Надо мной нависал небосвод, подобного которому я никогда в жизни не видел. For a moment I was puzzled and lay quietly, trying to work out the puzzle. Then, as if someone had told me (although no one did), I knew that I was looking at the galaxy, all spread out before me. Какое-то время я был просто ошарашен и лежал, пытаясь разгадать открывшуюся мне тайну. Затем, словно кто-то мне подсказал (хотя никто, конечно, не подсказывал), я понял, что передо мной наша галактика, раскинувшаяся на небосводе во всей своей красе. Почти над моей головой сиял ее центр, а вокруг него в водовороте раскручивались щупальца ответвлений и оторвавшиеся от них сегменты. Almost directly overhead was the brilliant glow of the central area and spread out all around it, like a gauzy whirlpool, were the arms and outlying sectors. I turned my head to one side and here and there, just above the horizon, were brilliant stars and I realized that I was seeing a few of the globular clusters, or more unlikely, other nearby stars, fellows with the star about which the planet I was on revolved-those outlaw members of the galactic system which in ages past had fled the system and now lay in the outer dark at the edge of galactic space. Повернув голову, я увидел, что то здесь, то там, чуть выше линии горизонта, сверкали крупные звезды. И тут до меня дошло — я наблюдаю одно из немногих шаровидных звездных скоплений или, что менее вероятно, космических соседей той самой звезды, вокруг которой обращалась эта планета. Это были изгои, века назад покинувшие галактику и теперь затерявшиеся в бездне космоса на ее периферии. A fire was burning-almost burned down-just a few feet from me and a hunched and blanketed figure lay close beside the fire. Just beyond the fire were the hunched-up hobbies, gently rocking back and forth, with the dim firelight reflecting from their polished hides. Костер догорал всего в нескольких футах от меня, рядом, скрючившись, лежал кто-то, закутанный в одеяла. Неподалеку, слегка покачиваясь, стояли навьюченные лошадки. Тусклый свет костра отражался от их лоснящихся боков. A hand touched my shoulder and I twisted around to face in that direction. Sara knelt beside me. Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я перевернулся. Передо мной на коленях стояла Сара. “How do you feel?” she asked. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. “I feel fine,” I said, and that was the truth. — Хорошо, — ответил я. Это действительно было так. Somehow I felt new and whole and my head and thoughts were clear with an echoing, frightening clarity-as if I were the first human waking to the first day of a brand-new world, as if time had been turned back to the first hour that ever was. Я чувствовал себя каким-то обновленным и цельным, голова была чиста, и все мысли пронзительно ясны, словно я был первым человеком, проснувшимся в первый день новорожденного мира, в первый час мироздания. I sat up and the covering blanket fell off me. Я сел. Прикрывавшее меня одеяло сползло на ноги. “Where are we?” I asked. — Где мы? — спросил я. “A day's journey from the city,” she told me. “Tuck wanted to stop. He said you were in no condition to be traveling, but I insisted we keep on. I thought you'd want it that way.” — На расстоянии одного дня пути от города, — ответила Сара. — Тэкк хотел остановиться раньше. Он сказал, что ты не в состоянии путешествовать, но я настояла. Мне казалось, ты бы это одобрил. I shook my head, bewildered. “I remember none of it. You are sure Tuck said that we should stop?” Я удивленно покачал головой. — Ничего такого не помню. Ты уверена, что Тэкк действительно сказал, что мы должны остановиться? She nodded. “You hung onto the saddle and were terribly sick, but you answered when we spoke to you. And there was no place to stop, no good camping spot.” Она кивнула. — Ты болтался в седле и совсем ослаб, но отвечал, когда с тобой заговаривали. И потом, не было места, подходящего для привала. “Where's Hoot?” — Где Свистун? “Out on guard. Prowling. He says he doesn't need to sleep.” — Охраняет. Где-то бродит, наверное. Он сказал, что не нуждается в отдыхе. I got up and stretched, like a dog will stretch after a good night's sleep. I felt fine. God, how fine I felt! Я встал и потянулся. Потянулся так, как тянутся собаки после хорошего сна. Я чувствовал себя прекрасно. Боже, как мне было хорошо! “Is there any food?” I asked. — Есть чем перекусить? She got to her feet and laughed. Она поднялась и рассмеялась. “What are you laughing at?” I asked. — Над чем ты смеешься? — спросил я. “You,” she said. — Ни над чем. Над тобой. “Me?” — Почему? “Because you are all right. I was worried. All of us were worried.” — Теперь ясно, что у тебя все в порядке. Я беспокоилась, все мы беспокоились. Читать дальше