Александр Громов - Запруда из песка

Дементий орал мне прямо в ухо – я не слышал его. Наверное, он хотел сообщить мне, что с моей стороны самым разумным будет вцепиться во что-нибудь и держаться изо всех сил наподобие приросшей к камню устрицы. Очень возможно, что он был прав. Увы – я не понял его, а если бы и понял, то все равно не послушался бы. Я просто-напросто оцепенел – как та устрица. Не от страха, нет. Для страха еще не пришло время. К тому же устрицам страх неведом.

Завоняло горелым, и мне это не понравилось. Я уже готов был начать шевелиться, потом дергаться, выпучивать глаза, вопить и проделывать все те штуки, какие, по мнению киношников, обязательно должны предшествовать неотвратимой гибели персонажа. Может быть, не знаю. У меня просто не было на это времени, потому что как раз в этот момент машина с ужасающим треском рухнула на деревья.

Не хочу второй раз увидеть и услышать, как задний ротор рубит ветви и как его обломки секут в лапшу обшивку. Переднего ротора у нас уже не было, только я узнал об этом несколько позже. «Летающий вагон» треснулся обо что-то мощное самой серединой, слегка погнулся, как нерешительный червяк, раздумывающий, сто́ит ли ползти куда-то, покачался немного и заскользил вниз руинами кабины вперед, кормой назад. Только теперь я догадался вцепиться обеими руками в сиденье, и вцепился – поди оторви. Так казалось. Но меня сейчас же оторвала, закрутила и понесла вниз волна кувыркающихся и матерящихся тел. Удар! Еще мат, кувырок через голову и еще удар… Сколько длилось падение? Не знаю. Наверное, несколько секунд. Если так, то вечность довольно коротка.

Потом я не то плавал, не то тонул, это я плохо помню. Вокруг было много воды, зелени, неразберихи и страха. Кажется, кто-то выдернул меня из жижи за шиворот, а я зачем-то попытался его лягнуть. Меня куда-то гнали, то и дело толкая в спину. Позади горело – хорошо так горело, с веселым треском, и на воде, да и на листве тоже плясали багровые отблески. А листва была не наша – разлапистая, мясистая, будто каждый лист, исчерпав ресурсы роста в длину и ширину, принялся толстеть от лени и отсутствия перспективы…

– Живее! Уходим! – орал мне в ухо Дементий, и я вдруг осознал, что он по-прежнему рядом и что слух ко мне вернулся. Само собой, не вовремя: позади нас сейчас же что-то взорвалось, вновь ударив тугой волной по контуженным перепонкам и осветив кусок джунглей алым светом. Я даже не сразу сообразил, что огонь добрался до топливных баков вертолета. Я осознал это чуть позже и понял, что Терентий был кругом прав. Без няньки в лице капрала Малинина я был бы уже не Фролом Пяткиным. Я стал бы поджаренным Фролом Пяткиным.

Следующий отрезок времени длительностью в час, а может быть, в целых пять минут, плохо отложился в моей памяти. Мы с Дементием куда-то пробирались по затопленной сельве. Кое-где вода доходила лишь до пояса, кое-где было по грудь, а в иных местах приходилось плыть. Мешали коряги. Деревья возвышались над нами готическими башнями. Просветов в листве не было. Чем сельва похожа на метро? Тем, что в ней не видно неба.

Где-то стреляли, но все дальше и дальше от нас. Потом стрельба вроде стихла, а мы начали выбираться на сухое место. Ну, как сухое? Все в мире относительно. Если в бассейне Амазонки в сезон муссонов вода не достает до пояса, то это уже не вода. А раз не вода, значит, сухое место. Что же еще?

Внезапно я осознал, что мы остались одни. Куда делся взвод, я как-то не отследил. Погиб весь целиком при крушении «летающего вагона»? Быть того не может. Я же видел десантников в первые минуты после крушения. Выполняет задание? Вероятно. Но почему взвод где-то там, а мы с капралом Малининым здесь?

А он все пер и пер вперед как заведенный. Я не спрашивал его ни о чем – помнил приказ Терентия, ну и берег дыхание.

Возле толстенного – обхватов в пять – ствола какого-то дерева, оплетенного лианами толщиной с мускулистую руку, Дементий остановился. Обвел взглядом ближайшие окрестности, глянул вверх и кратко скомандовал:

– «Рапунцель».

Я тоже задрал голову. Нижний сук дерева простерся метрах в двадцати надо мной, да только целиться надо было не в него, а выше. Пока я выбирал цель для заякоривания, Дементий произвел выстрел, и мне осталось лишь прицелиться в тот же сук и нажать на спуск. С тихим жужжанием мы вознеслись в древесную крону – капрал чуть впереди, я следом. Неделя занятий не прошла даром – через десять секунд я уже сидел верхом на толстенной ветке, Дементию даже не пришлось втаскивать меня за шиворот. Но зачем понадобилось это древолазание?

– Тихо, – едва слышно упредил капрал мой вопрос. – Замри.

Я замер, чувствуя себя довольно глупо. В наступившей тишине стали слышны крики птиц или, может быть, обезьян. Возле чашки ярко-красного цветка лианы зависла, металлически блестя оперением, колибри размером с крупного шмеля, насосала в клюв-шприц сколько-то нектара. Дементий не шевелился, и я тоже – ни дать ни взять дриопитек, спасающийся от опасности на ветке. Самое время углядеть внизу хищника и начать швыряться в него чем ни попадя, оглашая воздух пронзительными криками. Тьфу. Впрочем, если снизу нам действительно грозила опасность…

И она появилась. Сначала мой контуженый слух уловил слабый рокот, затем внизу появилась лодка. Снабженная водометным двигателем, она плыла довольно резво и не слишком шумела. Трое сидящих в ней вооруженных автоматами людей не переговаривались, зато вовсю крутили головами. Один взглянул наверх как раз в тот момент, когда я вздумал подобрать ноги, так что мне пришлось замереть в крайне неудобной и неэстетичной позе. Я знал, что останусь незамеченным, пока не двигаюсь, и только надеялся, что подлюка-судьба не подарит мне именно в этот момент встречу с ядовитой змеей, волосатым пауком размером с растопыренную пятерню или еще какой-нибудь пакостью, спасающейся на дереве от наводнения. Тихо урча, лодка проплыла под кроной нашего дерева, за ней кружились в водоворотах щепки, веточки, кора и прочая лесная дрянь.

Прямо над ухом послышалось резкое «ф-фу», и я оглянулся. Дементий деловито складывал телескопическую духовую трубку – я и не знал о существовании такого предмета снаряжения десантника. Несколько мгновений спустя лодка скрылась за деревьями, вскоре стихло и урчание мотора.

– Противник? – задал я глупый вопрос.

Дементий кивнул.

– Так почему же… – Я с недоумением оглядел арсенал капрала и вдруг понял, почему Дементий не пустил его в ход. Из-за меня, конечно. Ему ничего не стоило уложить эту троицу, но поблизости могли находиться и другие боевики, а с приказом командира роты капралы обычно не шутят. Ежику понятно, какой приказ отдал Терентий: чтобы с этого (вписать любой гнусный эпитет) шпака ни один волос не упал, ясно?