Даниэль Зеа Рэй - Егерь

Роден приоткрыла глаза и взглянула на замершего мужчину.

– Да, – прошептала она, закрывая глаза.

– Это не он, Роден. Он всего лишь кукла, которой управляет настоящий кукловод. Зверь рядом. Ты могла слышать его. Ты даже могла видеть его.

– Я хочу выйти, – прошептала Роден.

– Ты уверена?

– Да. Выпусти меня. Пожалуйста.

– Хорошо.

Она открыла глаза. Вновь отражение двоих обнаженных людей перед зеркалом.

– Больше так не делай. Я не хочу туда возвращаться.

– А если от этого зависит жизнь одной молодой девчонки? Если от этого зависят жизни других молодых девчонок? Ради них ты бы смогла вернуться туда снова?

– Нет, – прошептала Роден.

– А если при этом я буду рядом с тобой? Если я пройду через это вместе с тобой?

– Нет.

– Что больше всего тебя пугает в собственном отражении? – спросил он.

– Красота, – не раздумывая, ответила она.

– Ты боишься, что если будешь красивой, он вновь придет за тобой и все повторится?

– Да, – она повернулась к нему лицом и взглянула на гордый профиль. – Я боюсь, что все повторится сначала и тогда я этого не переживу. А еще я боюсь… – она осеклась.

– Чего еще ты боишься? – он повернул к ней лицо.

– Того, что ты не захочешь это… …тело, – выдавила из себя Роден.

– Но я уже видел его, – он улыбнулся краешком губ. – Я его ласкал. Спрятанное под татуировками, я уже изучил его. И оно мне нравится. Я люблю это тело. И тебя в нем люблю.

– Скажи честно, ты намерен сделать это со мной сейчас у зеркала, как тогда, на твоем корабле?

Зафир широко улыбнулся в ответ.

– Дерьмовая идея, – она скривила губы и взглянула на него исподлобья.

– Хочу, чтобы ты кончила, глядя на свое отражение в зеркале, – он провел пальцем по ее груди и закружил вокруг соска.

Палец пополз по коже живота вниз, к лобку, спустился ниже. Роден повело, захотелось закрыть глаза. Он не просил ее смотреть на свое отражение. Просто водил пальцами между ног до тех пор, пока они не стали влажными. Потом опустился на колени, поставил ее стопу себе на плечо, поцеловал лобок. Еще раз поцеловал. Провел по нему языком. Ее пальцы запутались в золотистых волосах. Он окунул в нее язык. Раз. Еще раз. Роден поджала губы, подавляя стон. Клитор. Он нашел его и обвел языком. Поиграл с ним губами, прикусил, втянул в рот, начал сосать. Роден, хватая воздух ртом, повернула голову к отражению в зеркале. Мужчина стоял на коленях перед женщиной и делал ей кунилингус. И женщина эта была красивой. Ее щеки заалели, губы распахнулись, хватая воздух, глаза чуть приоткрыты. Движения губ и языка Темного стали более настойчивыми. Захотелось еще. Еще немного его рта. Роден сжала пальцы на его затылке и сильнее прижала голову к себе.

– О-о-о… – вылетело из нее.

Больше. Ей нужно больше, чем это. Она оттолкнула голову Зафира, повалила его на пол и села ему на живот. Все это время она смотрела на отражение женщины в зеркале. Роден плавно переместилась вниз. Да, он хочет ее. Хочет ее такой, какую видит сейчас. Роден приподнялась и плавно опустилась на него сверху. От чувства наполненности захотелось закрыть глаза. Но, нет. Она будет смотреть. Вверх, вниз. Вверх, вниз.

– Тебе хорошо? – спросила она, срывающимся голосом.

– Да… – на выдохе ответил он. – Очень.

– И мне… Хорошо…

Вверх и вниз. Она парит в воздухе, скованная кандалами и крюками, впивающимися в кожу, и больше не чувствует боли. Вверх и вниз. Зверь заносит руку, чтобы ударить, но она не боится его. Вверх и вниз. Скрип двери и его лицо зверя за свечением клетки, но она улыбается ему. Вверх и вниз. «Ты такая красивая». Вверх и вниз.

– Ты такая красивая, – произнес Темный и она улыбнулась своему отражению.

Вверх и вниз. Быстрее. Еще быстрее. Уже близко. Совсем рядом. И тьма вокруг нее и только он с ней в этой Тьме. Он и отражение женщины в зеркале.

– Ты такая красивая, – его руки коснулись ее груди, сжимая пальцами и лаская ладонями.

Волна дрожи поднялась из глубины ее тела. Губы распахнулись и из горла вылетел стон. Она согнулась над ним, продолжая смотреть на себя в зеркало и двигаться.

– Я люблю тебя, – услышала она его голос и в судорогах почувствовала, как он изливается в нее.

Роден опустила взгляд и посмотрела на Зафира. Он не мигая взирал на нее.

– Когда понял, что любишь? – спросила она, продолжая сидеть на нем.

– Когда из дома ушел. А ты когда?

– Когда ты умер у меня на глазах, – она припала к его груди и начала слушать, как бьется сердце. – Ты умер и оставил меня одну, – прошептала она.

– Роденика…

– Учитель знал о пророчестве. И в тот день, когда ты прилетел за мной, он что-то увидел. И что-то понял. Потому взял с тебя слово заботится обо мне, – она оторвалась от его груди и вновь заглянула ему в глаза. – Я люблю тебя, Темный. Запомни это и никогда не забывай.

Он улыбнулся и провел пальцем по коже ее живота, стирая испарину.

– Сафелия оставила для тебя прибор. Он лежит в тумбочке у твоей кровати.

Роден в удивлении приподняла бровь.

– Так ты подготовился к этому трюку?

– Конечно. У меня было около двенадцати часов на это.

– Я продолжу носить дермоспон.

– Я знаю.

– В чем же подвох, Темный? – засмеялась она. – Ты не можешь быть таким идеальным! – она обняла его и чмокнула в щеку.

– Я принял твои девиации, – произнес он. – Примешь ли ты мои?

– Уже приняла, – она укусила его за мочку уха и лизнула шею. – Все давно приняла.

– Здравствуйте, госпожа Сомери, – Зафир поклонился и присел на стул напротив проектора.

– Я ждала твоего звонка еще вчера, – Сомери сложила руки на груди и откинулась в кресле.

– Мне понадобилось время, чтобы взять ситуацию под контроль.

Она рассмеялась и посмотрела куда-то в сторону:

– И как успехи? Ситуация под контролем?

– Вы сами хотели решить все мирно. Я сделал так, что Роден стала управляемой.

Взгляд Сомери переместился на Зафира.

– Пытаешься убедить меня, что до сих пор играешь на моей стороне? Мальчик мой, я не стала бы Президентом, если бы верила всему, что мне говорят. Стефан молчит. Фуиджи брызжет слюной и обещает во всем разобраться. Урджин и Эста сделали вид, что их эта проблема не касается, спихнув принятие решений на Стефана и тебя. Я жду этих решений, но вы оба, кажется, забыли, что мое терпение не безгранично.

– Роден все отрицает и будет все отрицать. Можно было ее изолировать, посадив под замок, но вы лучше меня знаете, что ее это вряд ли остановит. Скандалы Олмании не нужны, тем более на пороге предстоящей свадьбы Императора. Мы приняли решение урезонить ее другим способом. Мы сделали вид, что поверили ей. Не буду кривить душой – она настоящая психопатка. Обвиняет Вас в заговоре, в смерти господина Ромери и еще Бог знает в чем. Но есть одно «но»: Роден верит мне, а значит, я могу на нее влиять. Стефан выдвинул против нее обвинения в смерти Ромери, но она потребовала дополнительной экспертизы ее счетов. Вы знали, что операция по переводу средств была проведена без биометрического подтверждения?