Владимир Забудский - Путь к звёздам

— Вот чёрт, — тяжело дыша от волнения и от жары, прошептала Эми, стараясь поменьше высовываться из оконного проёма. — Чёрт, чёрт, чёрт!

— Не бойся, — тихо произнёс Сай, продолжая упрямые попытки поймать спутник. — Дыши ровнее, Эмили.

— Я не хочу умирать, Сай. Очень-очень не хочу. Прости, я знаю, что это звучит трусливо и жалко. Но это так, — прошептала она, до крови кусая и без того искусанные губы и едва сдерживая слёзы.

— Нам всем суждено уйти из жизни рано или поздно. В наших силах лишь сделать это достойно. И тебе это удалось. Ты была очень храброй и стойкой, Эмили. Сражалась за правое дело. Ты можешь собой гордиться.

— Знаю. Я знаю, но… Это ведь ужасно больно, да? — дрожа всем телом и всхлипывая, прошептала она, подлезая к нему. — Я успею это почувствовать? Понять, что скоро конец?

— Не думай об этом, — приобняв дрожащую девушку, спокойно шепнул ей на ухо Сай. — Посиди лучше тут, отдышись. Я пока присмотрю за ними.

— Ты смог?.. — с надеждой переспросила она.

— Не говори об этом. Они слышат нас.

— Но ты смог?.. — упрямо повторила Эмили.

— Нет. Пока ещё нет.

Вертолёт появился перед ними эффектно и неожиданно — вылетел из-за ближайшей гряды скал на большой скорости, оглушая грохотом своего винта, и понёсся на них так стремительно, словно собирался врезаться в постройку. Вертолёт (Сай узнал в нём российский Ка-130) явно заходил на траекторию атаки.

— О, Боже! — простонала Эмили, прикрывая голову руками и вжимаясь в пол.

Сай инстинктивно положил одну руку на контейнер, будто хотел успокоить находящегося там младенца, вторую — сжал в кулак, и внутренне собрался. Эта бетонная постройка имела достаточно толстые стены, чтобы их не пробили винтовочные пули или даже лёгкий пулемёт. Но если Ка-130 обрушит на неё шквал управляемых ракет и дождь снарядов из авиационных артиллерийских орудий — на её месте останется лишь горстка обломков.

«Я готов» — произнёс мысленно Сай, прикрыв веки. Но было ещё рано. Пилот, удалённо управляющий этой машиной смерти, лишь трепал им нервы. В последний момент юркий вертолёт резко сбавил ход, сошел с угла атаки и, задрав нос, завис перед постройкой, будто желал покрасоваться перед ними своей смертоносной грацией и мощью.

— Ублюдки, — уже не в силах сдержать слёзы, гневно прошептала Эмили. — Они издеваются над нами.

«Решили поговорить» — понял Сай. Подтверждая его догадку, вертолёт выровнялся и спроецировал перед собой голографический дисплей диаметром несколько метров. С экрана на них смотрела огромная понурая голова Соломона Джейкобса с его седовато-соломенными кудрями, усиками и бакенбардами. Соломон выглядел хмурым и опустошенным, но целым и невредимым.

— Сол? — не веря своим глазам, прошептала Эми.

— Привет, друзья, — произнёс он, сглотнув слюну. — Как вы уже поняли, я арестован и нахожусь под стражей. Простите меня. Я хотел сделать что-то глупое и героическое. Подорвать себя гранатой, или типа того. Но мне не хватило духу. Я подумал о Бенджи, и… у меня не вышло. Хреновый из меня вышел вояка.

Виновато опустив глаза и вздохнув, он продолжил:

— Меня попросили сказать вам несколько слов. Они решили, что лучше это буду я, чем незнакомый вам переговорщик. Власти понимают, что вы в отчаянном положении и что вам кажется, будто вам нечего терять. Но на самом деле всё не совсем так.

Сбившись и посмотрев куда-то в сторону, где находились, очевидно, дирижирующие им люди, Соломон продолжил:

— Всё зашло далеко. Но ещё не настолько далеко, чтобы нельзя было остановиться. Конни и Фуко, к сожалению, погибли. Но я, как видите, ещё жив. И Зафира также. Она получила неприятное пулевое ранение в живот. Но ей оказали помощь, прооперировали, и она поправится. С нами обоими обращаются цивилизованно и достойно, несмотря на то, что мы сделали.

Сглотнув слюну, Сол продолжил:

— Я должен сказать вам… точнее, мне сказали сказать вам, что в результате устроенной нами акции были и другие жертвы, кроме наших. От пулевого ранения в голову погиб один охранник. Ему было 26 лет, его звали… м-м-м… Чжан Минг. Он родом из небольшого городка в провинции Тяньзинь. У него осталась мать и младшая сестра. Им ещё не сообщили.

В такт словам Соломона на экране появилось фото широко улыбающегося молодого китайца, явно взятое с его страницы в социальной сети, а не из его служебного досье. На следующем фото он был изображен обнимающим пожилую женщину и девчонку подросткового возраста — очевидно, свою маму и сестру. Сай понимал, что целью этой демонстрации было посеять в них сомнения, вызвать чувство вины и подорвать их волю к дальнейшему сопротивлению. Подобные психологические трюки были ему знакомы.

— Также двое охранников получили ранения. У одного из них пробито лёгкое. Его сейчас экстренно переправляют в госпиталь в Нджамену. Но он, скорее всего, выкарабкается.

Сай и Эмили слушали речь Соломона молча. Ещё несколько раз сбиваясь и оглядываясь, он продолжил:

— Мне сказали передать вам, что если вы добровольно сдадитесь в руки властям, то вам будут безусловно сохранены ваши жизни, и гарантирован справедливый суд. Приговор может быть суров, ведь убит гражданин КНР, этот парень по имени Чжан, и виновный в его смерти должен ответить за это. Но роль каждого из нас в содеянном будет оценена индивидуально. Кроме того, добровольная сдача в руки властей, искреннее раскаяние и сотрудничество со следствием станут смягчающими обстоятельствами.

Услышав это заверение, Сай с печальной иронией усмехнулся. Ничто из сказанного не походило на правду даже в отношении самого Соломона и Эмили, которые по китайским законам признавались людьми, да ещё и иностранными гражданами. Что до Сая, Анатолия и Зафиры, если она правда жива, то они являлись всего лишь произведёнными в Китае «изделиями» с серийными номерами J-233, С-1101 и M-2031 соответственно, и понятие гражданских прав не применялось к ним в Китае по определению.

— Я также должен сообщить вам следующее, — продолжил Соломон зачитывать подготовленный для него текст. — Власти знают о том, что вы пытаетесь передать сообщение по спутниковым каналам связи, и сказали мне заверить вас, что это бесполезно. Такая возможность в этой местности полностью и надёжно заблокирована. Вы не сможете ни с кем связаться. Поэтому вам нет смысла оттягивать время, сидя в этой постройке, пока у вас не окончатся вода и продовольствие, и пока украденная вами… м-м-м… собственность не будет… м-м-м… испорчена.

Посмотрев на контейнер, в котором находилась та самая «собственность», которая могла быть «испорчена», Сай ощутил, как его наполняет новая волна гнева.

— Прежде, чем оказывать сопротивление из одного лишь упрямства, подумайте, пожалуйста, какие у вас причины стрелять в этих молодых парней из Национальной гвардии Чада, которым, в случае крайней необходимости, придётся производить ваше принудительное задержание. Они всего лишь выполняют полученный от командиров приказ, и мечтают о том, чтобы поскорее вернуться домой, к своим родителям, супругам и детям. Станет ли кто-то из вас считать себя бὀльшим героем, если семьи кого-то из этих ребят дождутся их домой искалеченными или получат вместо них цинковые гробы?