Владимир Забудский - Путь к звёздам

Места внутри было немного — в самый раз, чтобы двое людей могли разместиться друг напротив друга, слегка касаясь ногами. Это касание происходило и сейчас. И хотя оно казалось невинным и ненарочитым — оно было ей приятно.

— Знаешь, я должен сказать тебе «спасибо» — сказал он ей задумчиво.

— За что? Тебе так нужна была компания, чтобы посмотреть на рыбок?

Он улыбнулся, но не принял шутливый тон.

— За то, что ты дала нам шанс узнать друг друга лучше, невзирая на предубеждение, которое было ко мне у тебя самой, и на мнение всего остального мира. Ты помогла мне многое увидеть со стороны, Саша. Лучше понять самого себя. Это очень важно для меня — иметь рядом такого человека, как ты. Знать, что такой человек — порядочный, искренний, не прогнивший — способен понять и принять меня настоящего. Я воспринимаю это как знак, что и сам я, наверное, ещё не прогнил.

Ей было сложно подобрать достойный ответ. Особенно — когда их ноги продолжали соприкасаться.

— Знаешь, я только что хотела принюхаться и сказать, что гнилью тут и впрямь ни от кого не пахнет. Но плоские шутки — наверное, не лучший способ реагировать на такие вещи, как та, что ты мне только что сказал, — призналась она.

— Ничуть не хуже прочих, — улыбнулся он, заёрзав на месте. — Прости. Я не хотел смущать тебя.

В тот момент она уже подсознательно чувствовала, что влюбилась в него. Хотя, может быть, её разум ещё не осознал почему. Любовь была чувством, эмоцией, а не логической конструкцией. Её корни уходили глубоко в подсознание, в хаотичную смесь гормонов и нервных импульсов, переплетённых с условными и безусловными рефлексами, а также мыслями, причудливыми узлами, в которых до сих пор не смог до конца разобраться ни один доктор каких-либо наук.

Невероятное сочетание силы воли, ума и харизмы создавали вокруг него магнетизм, к которому женщины летели бы, словно мотыльки на огонь, даже будь он безразличным к ним мерзавцем. Саша верила, что имеет надёжный иммунитет от чар харизматичных негодяев — его давали чувство собственного достоинства и обострённая тяга к справедливости. Но если убрать из уравнения слова «безразличный мерзавец», если увидеть чистый и здоровый внутренний стержень, на который нанизана его внешняя привлекательность — иммунитет переставал работать.

— А я и не смущаюсь, — ответила она, без стеснения посмотрев прямо ему в глаза, и прижав свою ногу к его ноге плотнее, так, чтобы не оставалось уже никаких сомнений, что это касание неслучайно.

Он сразу почувствовал, что наконец наступил момент сбросить свою маску и прекратить разговоры. Он вообще поразительным образом её чувствовал. Так что уже миг спустя она была на нём, и они слились в поцелуе, первозданная животная страсть которого разительно контрастировала с вежливой беседой, которая ему предшествовала. В батискафе было мало места для таких занятий. Но это лишь заставляло их прижиматься друг к другу всё плотнее и крепче.

— Ты не мог сказать сразу, чтобы я не одевала чёртов гидрокостюм?! — пробормотала она после того, как едва не закусила ему губу до крови, захваченная такой похотью, какую не чувствовала уже давно.

— А ты что, так боишься трудностей?! — прорычал он голосом, мало похожим на его обычные бархатные интонации, нетерпеливо расстёгивая молнию, которую всего несколько минут назад так галантно и заботливо застёгивал.

Это было непросто — скинуть с себя одежду в таком ограниченном пространстве. Но им удалось это сделать буквально за десять секунд, не щадя застёжек на её купальнике. Саше казалось в этот момент, что она опрокинула не два бокала шампанского, а бутылку скотча. За иллюминаторами батискафа проплывало, наверное, одно из красивейших мест на Земле. Бесчисленные косяки рыб самых смелых цветов и оттенков, живые кораллы, морские ежи, кажется, даже акулы… а может быть, и случайно проплывающие мимо дайверы. Но они не замечали всего этого — лишь стремились поскорее насытиться телами друг друга, словно у них обоих сорвало какие-то клеммы.

Саша прекрасно понимала, что волшебство не продлится вечно. Ты можешь позволить себе забвение на час или даже на ночь, но затем ты всё равно вернёшься к реальности и столкнёшься со множеством последствий сделанного. Но в тот момент ей не хотелось об этом думать. И она не думала.

Океанская яхта «Bebe Maria». Залив Сан-Маркус около берегов Бразилии.

17 ноября 2125 года. 20:00 по местному времени (23:00 по Гринвичу).

Много воды утекло с тех пор. Всё изменилось. И их встречи давно уже на начинались с объятий. В этот раз Саша не ожидала их и подавно. Но ошиблась.

Ещё на палубе, едва она сошла с вертолёта, он нежно прижал оторопевшую девушку к себе. Поглощённая своими переживаниями, она опешила, не зная, как реагировать на неожиданное проявление нежности. Они уже не были друг другу тем, кем были когда-то. Она вправе было воспротивиться такому вторжению в её личное пространство. Но оно было ей приятно.

От Рикардо пахло свежестью, морем, солнцем, чистой приятной льняной тканью. Он был спокоен и непоколебимо уверен в себе, как всегда. И хотя Саша не привыкла находить защиту за спиной у мужчин, его аура всё же успокаивала.

Ладонь бразильца мягко коснулась её затылка, ушиб на котором она так постаралась спрятать, и он прошептал:

— Поверить не могу, что ты подвергла себя такой страшной опасности. Но я очень рад, что обошлось только этим.

Отстранившись от его объятий и пружинистой походкой направившись в сторону палубной надстройки, Саша тут же начала оправдываться, оживлённо жестикулируя:

— Это всё выглядит со стороны чрезвычайно глупо и опасно, я знаю! Но поверь мне, на самом деле…

— Я знаю, что не ты была инициатором, — мягко прервал её он.

— Ты не должен злиться на Марию. Во всяком случае, больше, чем на меня. Я участвовала во всём этом добровольно и осознанно. Не как парни из Sec-Squard, которые просто выполняли приказ. Поэтому я готова нести ответственность за последствия наравне с Марией. Её план был очень рискованным, согласна. Но я знала о нём заранее, я приняла его, и он, чёрт возьми, всё-таки сработал!

Пока они говорили, то зашли в кают-компанию. Хорошо знакомое Саше просторное, стильно обставленное помещение, где владелец яхты мог отдохнуть, пообедать или скоротать время за беседой с гостями сейчас было пусто. Рикардо, как обычно, позаботился об уединении.

— Мария — моя сестра, Саша. И она останется ею, что бы она ни натворила. Мы с ней уже всё обсудили. Тебе не стоит из-за этого переживать.

«Пожалуй, ей и впрямь не о чем беспокоится. Ведь ты даже назвал в её честь свою яхту» — подумала Саша. Мария редко бывала на судне, названном её именем. Но над причинами этого Тёрнер никогда не задумывалась.